Маленькая металлическая пластинка, надраенная до блеска, отсвечивала вечерним солнцем. Плотный, почти лишенный шеи мужчина с уютным животом, в отличных кожаных ботинках, длинном темном пальто тонкой шерсти и непременном шарфе белого цвета скреб подбородок, уставившись в раздумье на надпись. Рядом с ним стоял телохранитель, переводя взгляд с хозяина на пластинку.

– Что-то не так? – телохранитель на всякий случай медленно оглянулся по сторонам.

– Да вот… По-русски написано…

На пластинке действительно было написано красиво и коротко:

Телохранитель вздохнул. Он был хорошим специалистом, но очень раздражался на дураков. Он считал своего хозяина не просто дураком, а утонченным придурком, «дураком с прибабахом высшего качества». Вчера в аэропорту Стамбула хозяин топал ногами и орал неприличные слова, увидев в киоске газету с фотографией красивой бабы. Он требовал, чтобы ему немедленно перевели, что там написано. К ним подбежали услужливые турки и залопотали что-то. Хозяин, тыча в фотографию пальцем и краснея пухлым лицом с небрежной щетиной, орал на турок. Турки уговаривали хозяина не беспокоиться, они найдут ему много красивых девочек, какие проблемы! Телохранитель наблюдал все это, продолжая внимательно следить за подходившими близко людьми и профессионально обшаривать их взглядом. Он почти понимал, что говорили турки на плохом английском. Для них его хозяин был толстым мешком с деньгами, которому немедленно нужна женщина.

Теперь этого придурка не устраивает надпись на русском языке.

Телохранитель был «отстрельщиком». Это значит, что он не принадлежал никому, у него не было своего хозяина, его нанимали за очень высокую плату и на недолгое время. Если человек, охранять которого его наняли, в течение этого времени погибал, это означало и смерть охранника.

Из окна второго этажа небольшого особняка, обложенного грубым камнем, на них внимательно смотрел худой до безобразия еврей.

Он медленно – словно каждое движение давалось ему с трудом – взял серебряный колокольчик и разбил тишину кабинета тонким сильным звуком.

– Ко мне там русский, – сказал он слуге. – Пусть войдет.

Слуга проворно сбежал вниз и открыл на себя тяжелую дверь.

Тучный русский как раз поднял руку, собираясь позвонить. Его телохранитель стремительно прикрыл собой хозяина.

Слуга и отстрельщик смотрели друг на друга несколько секунд. Потом слуга посмотрел на хозяина отстрельщика и чуть заметно усмехнулся. Он удивился, как адвокат определил, что внизу русский. Конечно, этот идиотский белый шарф внутри темного пальто!

Телохранитель за эту усмешку простил слуге его узкоглазое китайское лицо и обезьяньи суетливые движения.

Русский поднялся по красивой лестнице, с интересом разглядывая темные полотна небольших картин, отдуваясь, уселся в кабинете в самое большое кресло, внимательно оглядел адвоката Дэвида Капу и проронил в обтянутые кожей скулы, в глаза цвета тусклого неба над большим красивым носом – нос один выиграл от чрезмерной худобы, приобретя торжественное изящество:

– Я – Федя-Самосвал. Я пришел от… – Федя назвал известную в Москве фамилию. – Мне сказали, что ты – лучший и тут, и там – у нас.

В кабинете наступила тишина. Даже телохранитель задержал дыхание.

Копошился в кресле Федя, снимая с шеи шарф. Слуга дождался, когда адвокат тяжело и красиво махнет рукой, приказывая ему выйти.

Федя пронаблюдал уход слуги, подумал немного и, к большому удивлению телохранителя, попытался изобразить тоже что-то подобное рукой с толстыми и короткими пальцами. А когда телохранитель не понял, то просто сказал ему грустно и убедительно:

– Выйди.

Обиженный телохранитель остался стоять за дверью, не отвечая на предложения китайца пройти в гостиную.

– Он не мой человек… – Федя решил объяснить адвокату изумление телохранителя. – Мне его нанял мой секретарь только на Турцию. Беспокоится.

Дэвид Капа молчал.

– Мой друг сказал мне, что ты – лучший для таких дел. – Федя вдруг засомневался, понимают ли его, а вдруг адвокат не знает русского?

Дэвид Капа молчал.

– Сколько? – спросил Федя, вздохнув и не выдержав этой тишины и грустного взгляда старого дистрофика.

– Ну… – адвокат пошевелился и соединил перед собой растопыренные пальцы подушечками друг к дружке. – Лучше будет, если вы расскажете все по порядку.

Он прекрасно говорил по-русски.

– С какого места?

– Мы будем кого-то искать или от кого-то прятаться? С этого и начните.

– Мне нужно найти двух человек. Мужчину и женщину. Я не знаю, живы ли они, знаю точно, что они оба тут, в Турции.

– Начните с женщины.

– Красивая, волосы темные…

– Минутку. – Адвокат медленно встал, Феде показалось, что он встал не весь сразу, а как-то по частям.

Медленно передвигаясь, Капа прошел мимо Феди к камину и сел у огня, вытянув такие длинные ноги, что Федя с сомнением уставился на свои.

– Вы не в полиции. Назовите имя и род занятий, судя по всему, она – русская?

– Русская. Красивая. Старший лейтенант Ева Николаевна Курганова, уголовный розыск. Хорошо стреляет. Отстреливает в основном, так сказать, плохих мальчиков, которые не получили достаточный, по ее мнению, срок за свои преступления. Ее фотография есть во вчерашней газете, названия не помню…

– Почему она в Турции?

– А это уже касается второго человека. Он как раз плохой мальчик, сидел в тюрьме, я должен был его бежать. Она пришла в тюрьму на полчаса раньше. И украла мальчика. Маленького роста. Некрасивый. Хорошо стреляет. Отстреливает в основном богатых авторитетов. Паша Закидонский, то есть Слоник. Паша любит Турцию, у него тут особнячок есть с бассейном и виза на жительство. А Еву увезли турки на корабле. Она говорит, что Слоника придушила и вывезла из тюрьмы уже труп.

– Об этом вашем Слонике и побеге тоже писали газеты. Что вы сами думаете, они живы?

– Я думаю, что девочка жива, а плохой мальчик – наоборот.

– Если я нахожу женщину, это понятно, я могу ее предъявить, а как быть с этим… Слоником? Если он мертв?

– Там посмотрим. Беретесь?

Адвокат у огня не двигался. Феде была видна только его голова над спинкой кресла, хорошо уложенные седые волосы с остатками былой курчавости.

– Я узнаю, что смогу сделать. В принципе, я могу все. Если мне это интересно. Но бывают такие случаи, когда моих связей и возможностей недостаточно. Таких случаев мало. Но они бывают… Завтра я отвечу вам, буду ли я это делать. Скажите, где вы остановились. И… Зачем вам эта женщина?

Последний вопрос был задан вкрадчиво и еле слышно.

– Ну, это просто. – Федя встал, накинул шарф и посмотрел еще раз на длиннющие ноги в мягких туфлях. – Я просто… – Тут Федя вдруг понял, чего он хочет, и очень этому обрадовался. Хорош бы он был, объясняя этому адвокату, что хочет поговорить с Евой. – Я просто хочу ее трахнуть как следует, и все.

Адвокат неожиданно быстро развернулся и уставился на Федю из-за спинки кресла.

– А остановился я у Хамида. Хамид-Паша – мой друг детства, у него здесь самый дорогой публичный дом. – Федя решил, что такого объяснения достаточно, чтобы… «Чтобы – что?» – Так что у меня на этот счет все в порядке, – добавил он совсем уж глупо.

Адвокат встал и засунул руки в большие карманы домашнего пиджака.

– Я берусь за это.

– Ты сказал – завтра?..

– Я берусь за это. Выписывайте чек.

– Наличными, – изрек все еще удивленный Федя, засовывая руку во внутренний карман.