Вполне вероятно, что это кардинальное различие между полами проявляется не только в тех случаях, когда все соответствует норме, но и при различных аномалиях. Как я понял, в чем-то у нас с Геодакяном совпадает ход мысли, когда он говорит о «футуристических» дефектах – поисковых, разведывательных, экспериментальных. Такие нарушения программы развития чаще встречаются у мальчиков, в противоположность девочкам, для которых характерны аномалии, имеющие атавистическую природу, как бы воспоминания о далеком прошлом. Это относится, например, к отклонению от установившегося в ходе эволюции числа органов, меньшего по сравнению с тем, что существовало в давние, дочеловеческие времена. «Лишние» ребра, зубы, позвонки, почки – преимущественно женский порок. Нехватка этих органов, заключающая в себе намек, что процесс редукции еще не закончен и эволюции есть над чем поработать, – порок преимущественно мужской.

Эти соображения, к слову сказать, открыли теории, в целом достаточно отвлеченной, прямой доступ к практической медицине – например, при диагностике сердечных пороков. Неправильно сформировавшиеся сердце, напоминающее о далеких предках человека, – в 2–2, 5 раза чаще встречается у девочек и во столько же раз реже страдают они от неуместного «новаторства» матери-природы в строении клапанов или в расположении магистральных сосудов. В сложных случаях, при неопределенном диагнозе (тогда ведь не было многих современных методов исследования) включение пола в число диагностических признаков и в самом деле заметно повышало процент точных попаданий.

Теория была бы не полной, если бы автор не попытался объять ею и психологические различия между полами. Боюсь, что собственная ментальность, достаточно патриархальная, помешала Геодакяну сделать это с полным блеском. Исповедуя старый принцип «дом – мир женщины, мир – дом мужчины» он даже не попытался рассмотреть и оценить перемены, происходившие на его собственных глазах. Женщины приспосабливаются – мужчины либо погибают, либо – эврика! – находят неожиданный выход. Женщины воспитуемы, обучаемы – мужчины сообразительны и изобретательны. Женщины конформны – мужчины строптивы… Все это не то что неправда – это лишь какая-то малая часть правды о психологических доминантах, зависящих от пола, причем, часть, наиболее стереотипная, навязшая в зубах. Но я, похоже, напрасно горячусь. Геодакян и не стремился расшифровать сложные психологические загадки, пользуясь своей теорией – он, наоборот, совершал экскурсы в сферу психологии, чтобы подкрепить теорию, сделать ее более убедительной, потому и мог ему понадобиться только общепризнанный (а это и означает – стереотипный, банальный) иллюстративный материал.

Мужчина – новатор. Он предпочитает и лучше решает задачи, которые встречаются ему впервые, с удовольствием используя возможность не застревать на частностях, на технических деталях. Вектор всех его устремлений направлен в будущее. Женщина комфортнее всего чувствует себя там, где суть деятельности – в повторении пройденного, в движении по хорошо освоенным маршрутам, и ей доставляет особое удовольствие шлифовать, оттачивать самые мелкие и незначительные операции. Ей свойственна особая зависимость от прошлого опыта. Большинство людей, не страдающих от монотонности и даже способных находить в ней особое очарование, принадлежат к женскому полу. Потому женщины лучше приспосабливаются к рутинным процедурам, к работе на конвейере, тогда как мужчины в таких условиях раздражаются, начинают ошибаться, и дело нередко заканчивается психическими расстройствами. Женщины – исполнительницы. Мужчины – изобретатели и творцы.

То же самое можно сказать об эволюции умений – и индивидуальных, когда новыми для него навыками овладевает отдельно взятый человек, и исторически возникающих в развитии общества. В каждом случае, напоминает нам Геодакян, процесс распадается на две фазы. Начальная – фаза поиска, становления, разработки, освоения в целом. И завершающая: закрепления, совершенствования. Первая фаза связана с лидерством мужчин. Они – пионеры везде: в ремеслах, в искусстве, в спорте, в изобретательстве. Они господствовали некогда даже в тех профессиях, которые потом почти целиком закрепились за женщинами, включая вязание, печатание на машинке, портновское дело.

Оказавшись в зоне отбора, то есть попав в резко ухудшившиеся, дискомфортные условия, женщина стремится вырваться из них за счет модификационной пристройки. Мужчина для этого недостаточно пластичен, он может отвечать на дискомфорт только новыми решениями. Например, при внезапном похолодании климата женщина отреагирует физиологически – у нее увеличится слой подкожного жира. Мужчина же изобретет шубу, научится пользоваться огнем, выроет пещеру. В этом явно метафорическом примере я улавливаю тонкий намек на естественность социального лидерства «сильного пола». Собственная жировая клетчатка пригодится только самой женщине и никому больше. Другое дело – костер, крыша над головой, теплая одежда. Они выручат всех, в том числе и женщин с их физиологической защитой.

Почему у мужчин лучше развито пространственное воображение, почему они успешнее справляются с начертательной геометрией, с чтением чертежей? Если вас это интересует, посмотрите, как расположены глаза у человеческого эмбриона: не фронтально, как у всех нас, а по бокам головы. Это повторяет конституцию наших далеких предшественников. Зрительные поля у них не перекрывались, каждый глаз был связан с противоположным полушарием мозга. В процессе эволюции, в связи с приобретением стереоскопического зрения, глаза переместились на свою нынешнюю позицию, и каждый «замкнулся» на соответствующее ему мозговое полушарие. Эволюционно эти связи и соответствующие им способы проработки зрительной информации прогрессивнее – значит, они в большей степени развиты у мужчины. А вот с обонянием – противоположная ситуация. Эта способность становится все менее актуальной в борьбе за существование. И хоть ни один из органов чувств не дает таких мощных, ярких ассоциаций, рывком переносящих в иное психическое состояние, но в целом динамика идет к угасанию. Потому преимущество принадлежит женщинам.

Это же самое правило можно, оказывается, распространить и на различия в сроках жизни мужчин и женщин. Эволюция идет по пути замедления хода биологических часов. На каждую стадию в развитии организма требуется все больше времени. Потому-то и отстают мужчины на всех этапах – и в росте, и в половом созревании, и старость приходит к ним позже. Тут мы, правда, спотыкаемся на укороченную среднюю продолжительность жизни мужчин, но это, как мы уже знаем, означает расплату по другим счетам, за более жесткое взаимодействие со средой. Зато среди чемпионов долгожителей – мужчины в подавляющем большинстве.

Теперь, на дистанции в два с лишним десятилетия, мне проще понять, почему эта теория пользовалась таким шумным успехом у так называемой читающей публики, то есть у людей, профессионально далеких и от эволюционной биологии, и от генетики, и от кибернетики. Представление о двух полах как о двух равнозначных подсистемах единой великой системы автоматически пресекало препирательства о том, кто лучше, кто хуже, на ком держится наше земное существование, а кто только подрывает его стабильность. Это указывало прямую дорогу к выходу из обострившейся войны полов, собиравшей в ту пору обильные жертвы, к примирению, взаимопониманию и сотрудничеству.

Проследим еще раз логику эволюции, как ее преподносит Геодакян, логику движения от бесполого типа размножения к скрещиванию по гермафродитному типу и далее – к раздельнополому. Каждый способ имеет свои преимущества, которые частично утрачиваются при переходе на более высокую ступень развития – но она потому и оказывается более высокой, что взамен утраченных открываются более совершенные, многовариантные возможности жизнедеятельности, взаимодействия со средой, усложнения и индивидуализации поведения живых существ.

Под раздельнополостью, без всяких оговорок, подразумевается разделение на два пола. Это вытекает из того неоспоримого факта, что полов в природе два. Это имеет также и строгое математическое обоснование: спаривание, то есть соединение любого множества элементов по два, дает максимальное число комбинаций. Но ведь не случайно и Геодакян, и другие теоретики пола специально подчеркивают, что расширение количества комбинаций – это всего лишь одна из задач, обусловивших разделение сложных живых форм на полы, как и выживание – не единственная цель изменений, претерпеваемых живыми существами. Все примеры, приводимые создателями многочисленных эволюционных теорий, говорят о стремлении не только к сохранению вида, но и к его совершенствованию, приводящему в итоге к появлению новых видов. Две сопряженные подсистемы, как принцип организации управления, более эффективны, чем одна, нерасчлененная. Но искусственные системы, аналогия с которыми дала толчок теории Геодакяна, подразделяются нередко и на большее число подсистем, и это себя оправдывает…