Есть старая примета – мальчики родятся к войне. При строгой проверке это не подтверждается, статистические данные, относящиеся к предвоенным годам, показывают обычное соотношение числа мальчиков и девочек среди новорожденных. А вот уже после начала войны и какое-то время после ее окончания изменения действительно наступают, частота появления на свет мальчиков увеличивается. Примета, следовательно, точна, она только передвигает событие во времени, превращая следствие в прогноз. Но почему это происходит?
Селекционеры, выводящие продуктивные породы домашних животных, широко используют явления полового диморфизма. Они знают, как нужно подобрать пару для передачи потомству желательных качеств. В одних случаях носителем этих качеств должен быть отец, в других – мать. Но почему такие схемы дают нужный эффект, какие закономерности за этим скрываются?
Когда в супружеском или любовном альянсе женщина оказывается выше ростом, крупнее, нам это невольно режет глаз. По этой причине, такой мелкой, такой смешной по сравнению с истинным взаимопониманием, душевной близостью, распалось на моих глазах несколько замечательных пар – люди стеснялись друг друга, им тяжело было встречать недоуменные или насмешливые взгляды. Кажется, что этот эстетический идеал основывается на заповедях самой природы, которая всегда выделяет мужские особи, делая их более значительными, рослыми. Но на самом деле так бывает не всегда. Есть виды – например, среди насекомых, – у которых преимущества в размерах имеют самки, рядом с которыми трудно даже заметить крошечных, невзрачных самцов. От чего это зависит, какой принцип лежит в основе этих различий?
Мне неизвестен ход мыслей Геодакяна. Суммировал он факты, пока они не образовали стройную систему, или гипотеза возникла у него автономно, а затем уже была опробована на способность закрыть собою все эти многочисленные белые пятна в сложившихся до него толкованиях – в любом случае он проявил большую дерзость. Его концепция ставит процессы развития жизни в один ряд со структурой рукотворных систем, действующих в изменчивой среде: технических, социальных, игровых и т. д. Для повышения устойчивости таких систем широко используется кибернетический принцип сопряженных подсистем с раздельной специализацией, – консервативной и оперативной. Одна обеспечивает постоянство, преемственность, стабильность, сохранение достигнутого, другая – быструю реакцию, ответ на любое изменение среды. «Это как руль и киль у лодки, – объяснял Геодакян свою идею в популярных докладах перед аудиторией, имеющей смутные представления как о биологии, так и о кибернетике. – Благодаря рулю, лодка получает маневренность. Благодаря килю, она движется в заданном направлении и не переворачивается на резких поворотах».
Преимущество дифференциации полов, по Геодакяну, заключается в том, что благодаря ей складываются оптимальные условия для выживания вида. Женский пол образует стабильное ядро. Мужской – подвижную, лабильную оболочку, обращенную к внешней среде. Потоки информации о состоянии среды, о происходящих в ней изменениях попадают сначала в эту оболочку, преобразуются там, подвергаются действию отбора и только потом, уже в отфильтрованном, переработанном виде эта информация достигает ядра. Такое распределение функций позволяет наиболее выгодным для вида, самым экономным образом примирить две важнейшие эволюционные тенденции – сохранения и изменения.
Разделение на две сопряженных подсистемы, утверждает Геодакян, прослеживается на всех уровнях биосферы как самовоспроизводящейся живой системы: популяционном, организменном, клеточном, ядерном, хромосомном. Консервативная подсистема – женский пол, гаметы, ядро, аутосомы, нуклеиновые кислоты. Оперативная подсистема – мужской пол, соматические клетки, цитоплазма, половые хромосомы, белки. Каждая группа выстраивается по принципу глубокого внутреннего тождества по характеру информационных взаимоотношений со средой. При таком подходе Y-хромосома предстает как «ворота» для новой экологической информации. X-хромосома отличается от нее большим числом генов-модификаторов, отвечающих за количественное наследование признаков.
Для выживания вида одинаково важны оба основных аспекта воспроизводства – количественный и качественный, подразумевающий непрерывное совершенствование, закрепление в потомстве новых признаков, обеспечивающих максимальную гармонию со средой. Как мы хорошо знаем и по своей обыденной жизни, количественные и качественные параметры постоянно тяготеют к конфликту («числом поболее, ценою подешевле» – и наоборот). Строгая специализация, в форме дифференциации полов, снимает этот конфликт. Благодаря ей режим жизнедеятельности вида может быть направлен на достижение обеих взаимоисключающих целей.
Избыточная расточительность природы, проявляющихся в том, как небрежно она обрекает на заведомую бессмысленную гибель миллионы клеток-сперматозоидов, может служить наглядным примером ее отношения к мужскому роду. «Сечение» канала связи, то есть потенциальные возможности передачи генетической информации потомству, у мужской особи несравненно больше, чем у женской. Поэтому уменьшение числа самцов, принимающих участие в размножении, не влияет на численность потомства. Это позволяет воздвигнуть на их пути дополнительные барьеры естественного отбора и важнейшей его разновидности – полового отбора, что дает гарантию передачи потомству наиболее ценных качественных характеристик. Этим и объясняется повышенная смертность, заболеваемость мужского пола.
Можно сказать, что природа смотрит на самцов любого вида, как бизнесмен – на оборотный капитал, который он смело ставит на кон, ввязываясь в рискованные комбинации, – всегда на острие ножа между выигрышем и потерей. Но эту смелость придает ему наличие основных фондов, в качестве которых в нашем случае выступает женский пол. Это золотой запас вида, не только благодаря самой способности вынашивать и производить на свет потомство, но и по массовости своего участия в процессе размножения. Для особи женского пола остаться на всю жизнь бесплодной – случай несравненно более редкий, чем для существа, несущего в себе мужское начало. Геодакян приводил в пример наблюдение, сделанное над популяцией морских слонов, когда оплодотворенными оказались 85 % самок, но непосредственно в отцовской роли выступили всего лишь 4 % самцов. При таком соотношении полнее сохраняется спектр генотипов прошлых поколений.
В экстремальных условиях представители мужского пола погибают первыми, но и потребность в них возрастает, что немедленно отражается на соотношении полов в потомстве. Как выглядит механизм, регулирующий эти пропорции, Геодакян объяснить не мог, вызывая этим некоторое недоверие к своим теоретическим построениям. Но он пытался восполнить эту слабость огромным количеством иллюстраций. Об эффекте военных лет я уже упоминал. А вот примеры другого рода.
У перекрестноопыляющихся растений вероятность появления потомков разного пола зависит от количества пыльцы, попадающей на женский цветок. При дефиците пыльцы появляется больше мужских потомков и наоборот. У многих животных прослеживается влияние на пол потомства интенсивности сексуальной жизни самцов, что в свою очередь связано с их местом в иерархии. У лидеров стаи или стада рождается больше дочерей, у самцов низших рангов – больше сыновей.
Половой диморфизм Геодакян описывает не как одномерное явление (различие морфологических признаков у представителей разных полов), а как двумерное, включающее динамику признаков во времени. Первым на вызов среды реагирует мужской пол – у него у первого и появляется новый признак, способствующий выживанию. Женскому полу, с его большей выносливостью и податливостью к давлению среды, дольше удается оставаться в исходных формах. Когда все эти ресурсы прикрытия исчерпываются, признак начинает эволюционировать и у женского пола, и это продолжается даже в период, когда у мужской части вида признак вступает в фазу стабилизации. Эта авангардная мужская роль прослеживается нагляднее всего в размерах. У видов, укрупняющихся в ходе эволюции, как, например, большинство позвоночных, самки выглядят более миниатюрными. Если же вы встречаете насекомых или пауков, у которых самка рядом со своим супругом выглядит великаншей, это верный признак того, что эволюция ведет вид к мельчанию.
