– Довольно неприветливый тип, – заметила миссис Эббот, собираясь уйти к себе домой.

Джульетта легко села на своего мула, в который раз мысленно благословив Амелию Блумер за придуманный ею практичный наряд. Любая из ее знакомых женщин могла бы порассказать о том, как испортила платье, когда подол попал в огонь во время готовки на открытом огне или стирки. Благодаря короткой юбке, новое одеяние устранило такую опасность – и к тому же дарило почти пьянящее чувство свободы от возможности сесть в мужское надежное седло, не нарушив при этом правил приличия. Правда, некоторые мужчины все еще ужасались при виде такого наряда.

Джульетта слышала, что на востоке Соединенных Штатов женщины не приняли нововведения Блумер. Ну и что! Им не надо справляться с трудностями поселенческой жизни, и они не окажутся верхом на муле, намереваясь ехать с отрядом солдат для того, чтобы с неким плохо соображающим что к чему незнакомцем ничего не стряслось. Джульетта стиснула ногами бока мула, на тот случай, если кому-нибудь из людей лейтенанта Джордана придет в голову стащить ее с седла.

Видимо, ее поза убедила всех в том, что упрямства у нее ни меньше, чем у мула, потому что солдаты один за другим устроились в седлах, глядя на женщину с выражением мрачного стоицизма. Все, кроме Джеффри: он с таким восторгом разглядывал прошитые на машинке края уздечки, что не замечал ничего вокруг.

– Мы намерены проделать весь путь за один день, мисс Джей. Это тридцать миль или даже больше. – Лейтенант Джордан ткнул пальцем в сторону Джеффри. – Мы покажем ему, где расположена земельная контора, когда приедем в город.

– Указать будет мало. – В ответ на удивленный взгляд лейтенанта Джульетта вынуждена была объяснить немного подробнее: – Он актер, и о том, как брать участки, ничего не знает. А еще он где-то повредил голову и время от времени начинает путаться.

– Так что вы вынуждены за ним присматривать, пока он не начнет нормально соображать?

– Я… Я бы так не сказала.

Проблема состояла в том, что вдова Уолберн без всяких колебаний сказала бы именно так. Но вся ее душа восставала против того, чтобы назвать Джеффри обузой – хотя она чувствовала, что лучше даже не пытаться понять, в чем причина этого нежелания.

– Мои прошлые путешествия приучили меня к длинным переездам. И у меня есть личные причины для того, чтобы побывать в Форт-Скотте.

Джульетта знала, что эти слова положат конец дальнейшим расспросам: поселенцы славились своей скрытностью и привыкли уважать право окружающих держать свои личные дела в тайне.

Однако она не смогла бы сказать, в чем заключались эти самые «личные причины», и с течением дня они становились все более и более туманными. Джеффри явно не привлекала мысль о том, чтобы устроиться жить неподалеку от Джульетты. Тогда какое ей дело, если он не сможет правильно подать заявку на участок земли? Земельные агенты обладают некоторой долей власти, и Джульетта не знала, хватит ли этой власти на то, чтобы изгнать или посадить под арест страдающих от потери памяти актеров. Да ей и нет до этого дела – абсолютно никакого дела!

И все же она не жалела о том, что решила присмотреть за Джеффри, даже тогда, когда отвыкшие от долгой езды мышцы начали напоминать ей о себе. Даже тогда, когда прошли часы, а Джеффри так и не сказал ей ни единого слова. Не то чтобы он вообще был погружен в молчание: он засыпал солдат всевозможными вопросами и просьбами рассказать то обо одном, то о другом.

– Любопытный тип, – заметил профессор Берне, который большую часть пути ехал рядом с Джульеттой.

– Уверена, что в Бостоне таких, как он, нет, – отозвалась Джульетта.

– Ну, я бы так не сказал, миссис Уолберн.

Она внимательно прислушивалась к словам профессора, надеясь, что он сможет помочь ей лучше понять Джеффри. Тот пустился в бесконечные рассуждения о том, насколько разнообразно население Бостона и какое богатство культуры предлагают его университеты. Однако вскоре Джульетте стало совершенно очевидно, что ни один из его знакомых не может считаться таким же… живописным, как Джеффри, и она почти перестала слушать монотонный голос профессора, не замолкавшего еще на протяжении нескольких миль.

Лейтенант Джордан внял заверениям Джульетты в том, что она не боится долгого перехода, и вел свой отряд быстрой рысью и без остановок, так что к ужину они уже въехали в Форт-Скотт. По крайней мере Джульетта решила, что наступило время ужина, поскольку улицы города были непривычно безлюдными. Похоже было, что неожиданная тишина заставила лейтенанта Джордана насторожиться.

– Я отведу профессора Бернса в штаб-квартиру и заодно узнаю, что туг происходит. – Он указал в сторону земельной конторы. – А вы занимайтесь своими делами.

Джеффри вздохнул, словно ему предстояло неприятное дело.

Радуясь возможности наконец спешиться, Джульетта в то же время понимала, что когда она попытается перекинуть ногу через седло, все ее усталые мускулы начнут протестовать, а когда она спустится на землю, то боль станет еще сильнее. Она сняла шляпку, заранее морщась. Но не успела она приступить к выполнению трудного маневра, как на ее талии сжались сильные руки, которые сняли ее с седла и медленно поставили на землю, дав время освоиться с вертикальным положением.

Джеффри. Джульетте не нужно было оборачиваться, чтобы его узнать: все ее усталое тело торжествующе запело, ощутив его близость. Ее рыцарь! Он избегал ее целый день – и все-таки первым его движением было помочь ей, позаботиться о ней. Он явно не фантазировал, рассказывая ей, как много времени проводил в седле, поскольку хорошо представлял себе, какие неудобства испытываешь, проехав большое расстояние.

– Алма ошиблась, – сказал он. – Если бы у этих солдат перехватывало из-за вас дыхание, они не предоставили бы мне оказать вам эту приятную услугу.

Он стоял позади Джульетты, и его руки довольно бесцеремонно задержались на ее талии. Джеффри. Она не знала, какое расстояние их разделяет, но остро ощущала жар, исходивший от его тела и согревавший ей спину. Его дыхание шевелило волосы у нее на макушке, и ей вдруг захотелось привалиться к нему, чтобы насладиться его теплом и запахом мужского сильного тела.

– Сюда, – проговорила Джульетта, силой заставив себя высвободиться, чтобы не дать волю своей страстной натуре. Она немного спотыкалась, ступая по деревянному тротуару, проложенному к земельной конторе, но отшатнулась от Джеффри, когда он предложил ей руку.

Земельный агент встретил их кислым осуждением.

– Вы что, не слышали прокламации капитана Андерсена с требованием, чтобы сегодня все сидели по домам? Эти проклятые приграничные разбойники на прошлой неделе убили двоих, и ходил слух, что они сегодня собирались совершить новое нападение.

– Мы ничего не слышали – мы только что приехали из Брода Уолберна.

Джульетта искоса посмотрела на Джеффри, проверяя, как он воспринял это пугающее известие. Он потягивался, словно его единственной заботой было размять затекшее тело.

Земельный агент нахмурился.

– Ну-ну. Наверное, пришли взять участок? – Джеффри равнодушно кивнул, и начальник конторы энергично вскочил с места. – Ладно. Станьте лицом к флагу, поднимите руку и поклянитесь перед Богом. Вы обещаете говорить правду, всю правду и ничего кроме правды, и да поможет вам Бог?

– Вы требуете, чтобы я произнес Господню клятву? Джеффри побледнел.

– Просто скажите «обещаю», – прошептал агент, словно боялся, что его подсказку услышит кто-то посторонний.

– Обещаю.

– Можно продолжать?

Земельный агент пристально посмотрел на Джеффри, словно сомневаясь в том, что он понимает происходящее.

– Я не стану обрекать свою бессмертную душу вечному проклятию, раз уж дал Господню клятву.

Джульетта изо всех сил зажмурила глаза. У нее упало сердце от уверенности в том, что процедура принесения клятвы каким-то образом примешается к заблуждениям и больным фантазиям Джеффри. Она стала слушать внимательнее – и ей почти сразу же пришлось вмешаться, чтобы подправить «правду» Джеффри.