– Мейгри, – окликнул он через некоторое время, встряхнув ее.

Глаза у нее открылись. Она огляделась вокруг затуманенным взглядом, увидела, где находится, удивившись, наверное, что не в часовне. Сознание вернулось к ней, и она слабо улыбнулась.

– Ты решил прийти. Я думала, что ты появишься. Вы же не могли все это бросить, не так ли, милорд?

Он поддержал ее за плечи. Она села, но слишком резко: перед глазами у нее заплясали багровые тени. Зажмурившись, она устало прислонилась к его груди.

– Вы отослали Дайена, милорд?

– Далеко отсюда. Ты можешь идти?

– Минуту...

– У нас нет ни минуты! – отрывисто напомнил Саган.

Мейгри снова улыбнулась. Командующий помог ей встать на ноги. Она постояла, дождалась, пока корпус космоплана перестанет раскачиваться. Потом они с Саганом спустились в тесное пространство небольшой кабины. Хрустальная бомба стояла на шкафчике. Тонкие лучи тянулись от компьютера к бомбе, издававшей слабое жужжание.

Командующий заглянул в бомбу и увидел звездный камень, вернее, то, что когда-то им было. Камень превратился в бесформенный комок; его восемь концов покрывали сгустки спекшейся крови. Его вид внушал отвращение, вызывал страх и напоминал о мучительной смерти. Саган тут же отвернулся.

– Сколько еще осталось? – резко спросил он.

Уголок губ Мейгри дернулся от легкой улыбки; шевельнулся и шрам, в котором уже угадывался слабый пульс жизни. Она расслабленно села в кресло пилота. Протянув руку, она взяла разорванную потускневшую серебряную цепь, лежавшую рядом с бомбой, и стала рассеянно наматывать ее на пальцы.

– Пожалуй, пусть это будет сюрпризом.

– Это будет сюрпризом, – сказал Командующий, опускаясь рядом с ней на колени, чтобы смотреть ей прямо в глаза, – для миллионов невинных душ, которые погибнут. Мгновение изумления, мгновение ужаса...

– Не надо мне это говорить, милорд, – перебила Мейгри, поджав губы; ее серые глаза сверкнули. – Это ты придумал эту бомбу. Ты сделал все, чтобы она появилась. Как ты говоришь своим солдатам? «Когда вы берете оружие и направляете его на кого-то, от всей души верьте, что сможете его использовать». Вы бы не стали с ней возиться, милорд, если бы и впрямь волновались за невинных!

Она нервничала. Она крутила цепочку на пальцах, почерневших от засохшей крови. Саган проник в ее разум, но с таким же успехом он мог войти в темную гулкую пещеру. Ничего. Ни страха, ни сожаления, ни гнева, ни ненависти. Пустота.

Он взял ее за руку. Ее холодная кожа напоминала мрамор гробницы.

– Ты изменила кодовое слово, необходимое для отключения бомбы? – спросил Саган, отнимая руку и поднося ее к бомбе, к клавишам со странными знаками, ярко горевшими сверху.

– Неужели, милорд?

– Должна. Иначе я бы мог ее остановить.

Мейгри пожала плечами.

– Да, мог бы... если бы я изменила это слово. Если бы я прикоснулась к первой же кнопке, тебя ожидал бы сюрприз. Ага, вижу, ты прикидываешь шансы. Понимаю, тебе стоит сделать попытку в оставшиеся несколько секунд. Но ты не знаешь, сколько секунд осталось. Может, пять. Может, пять миллионов. И кто знает, возможно, тебе удастся убедить меня изменить решение.

Саган убрал руку от бомбы. В космоплане было жарко и душно. Он снял шлем, провел рукой по волосам, еще густым и черным, но начинающим отступать со лба и седеющим на висках.

– Бог не простит вас, миледи. Душа ваша будет навеки проклята за это.

– Взгляните на мой звездный камень, милорд, и скажите, разве моя душа еще не проклята? – Она перевела на бомбу печальный, затуманенный взгляд. – Я хотела заполучить ее. Для себя одной. Когда там, на «Фениксе», я поняла, что могу получить ее, я отбросила ради этого все. Я оставила Дайена, моего короля. Я оставила Джона Дикстера умирать в одиночестве.

– Властолюбие! – Мейгри сжала кулак. – Ложка дегтя в Королевской крови. Властолюбие привело нас к падению, жажда власти ослепляла нас. Падение Стражей. Последних из Стражей.

Она вздохнула. Ее испачканные кровью пальцы запутались в цепочке.

Саган смотрел на нее, испытывая отчаяние. Он не мог найти ни единой точки соприкосновения. Ему хотелось ее задушить. Если он не сможет выдавить из нее нужные сведения, то хоть отомстит за свою неминуемую смерть. Руки у него тряслись от бессильного желания.

Но трудно убить того, кто уже умер. Теперь Саган понял, что должен был испытать Абдиэль.

Командующий опустился в кресло второго пилота. Господи, как же он устал! Слишком устал. Откинувшись на спинку, он размял плечи, попытался расслабить мышцы. Если он не придумает, как остановить взрыв, то очень скоро он отдохнет. Очень долгий будет отдых. Requiem aeternam.

– А вы знали, милорд, – продолжала Мейгри тихим, рассеянным голосом, – когда я узнала, что вы собираетесь прилететь за мной на Оха-Ло, когда я узнала, что наша связь разумов восстановилась, я хотела убить себя. Вы знали об этом?

– Да, – ответил он.

– Дух моего брата явился ко мне и уговорил меня остаться. Жить ради Дайена. И я осталась жить. Но не Дайен был тому причиной. Я видела посредством вашего разума, связанного с моим, флот кораблей, богатство планет, власть. Поэтому я осталась жить! – Мейгри взглянула на окровавленную цепочку. – А вы угрожаете мне вечным проклятием!

Она умолкла. Командующий ничего не сказал. Что можно сказать? Разве что согласиться с тем, что это правда. В тишине проходили минуты. Время отсчитывалось каждым вдохом, каждым ударом сердца, который мог стать последним. Он смог представить картину взрыва – белое пламя, вырывающееся из кристалла. У него останется лишь доля секунды, чтобы отреагировать, одно ужасное мгновение неподконтрольного страха. Потом тело его исчезнет, не оставив ни следа...

– На мгновение, – сказала Мейгри, – мы загоримся ярко, как звезды.

Она резко подняла голову, огляделась, словно услышала какой-то шум. Сагану почему-то показалось, что она чего-то... или кого-то ждет. Потом ему показалось, что и он тоже услышал какой-то шум. Он повернулся, посмотрел в жилой отсек, напряг слух.

Ничего. Лишь биение его собственной жизни в его теле. А кроме того – слабое жужжание.

– Возможно, я не отсылал мальчика, миледи, – рискнул Саган, поскольку время уходило.

– Отослали, милорд, я знаю. Не надо лгать. Я вижу ваши мысли.

– Но теперь он останется один, Мейгри. И некому будет давать ему советы.

– Тем лучше для него. Тем лучше. Без нашего влияния капля дегтя в его крови потеряет силу, растворится. Возможно, он сможет перебороть это...

– Каким образом? – раздался холодный юный голос, горький и гневный. Звук шагов раздался над ними. – Как теперь я это смогу? После того, что вы со мной сделали?

Сверху на трапе, спускающемся в кабину, появился Дайен. Огненное облако обрамляло бледное решительное лицо с темным кровоподтеком на щеке и распухшей губой.

Саган повернулся к Мейгри и увидел, что она расслабилась, пальцы у нее перестали шевелиться. Серебряная цепочка скользнула на пол.

– Вам надо бы улететь, Дайен, – тихо посоветовала Мейгри, не глядя на него. – Вы могли бы скрыться.

– Я улечу, – откликнулся Дайен, – когда сделаю то, для чего появился. Милорд, я знаю, как остановить бомбу.

– Неужели? И как же?

Командующий не сводил взгляда с Мейгри. Он вдруг все понял.

– Да, – ответил Дайен на его невысказанный вопрос. – Она мне сказала. Она сказала мне, что она сделала, как сказала и вам. Только мне она сказала, как остановить бомбу.

На бледном лице Мейгри появилась печальная улыбка. Она покачала головой, ни на кого не глядя.

– Скажите мне код, – потребовал Командующий. Он поднялся с места и поднес руку к клавишам на хрустальной бомбе.

– Скажу, милорд. Но сначала я хочу получить кое-что взамен.

– Глупец! – взорвался Саган. – Я не знаю, сколько времени осталось...

– Немного, мы все уже опоздали, – пробормотала Мейгри, показав на цифровое табло на консоли. – «Т» минус одна минута. Отсчет идет.