– Это лишь маленькая забава старого человека, мой дорогой. У меня нынче так мало удовольствий. Ты ведь не станешь лишать меня права иногда безобидно шутить?

– Шутка, из-за которой вас чуть не пристрелили! Роубс вдруг ощутил гнев. Сегодня ему и так предстоят три нелегкие встречи, а тут еще приходится как-то изворачиваться, чтобы успокоить охрану.

– Едва ли.

Старик зашевелился и повернулся прямо к Роубсу.

Президент поднял голову, решив смутить старика взглядом, выказать властность. Но солнце было слишком ярким. Роубс не мог разглядеть лица старика, потому что свет окружал его. Глаза у него заслезились, и он снова опустил лицо на сжатые кулаки.

– Я понимаю тебя, Питер, понимаю, – участливо сказал старик. – Ты всегда склонен к преувеличениям, когда находишься под влиянием стресса. Я делаю на это скидку. Ведь у тебя промелькнула мысль – позволить роботу убить меня? Уверяю тебя, дорогой, я ничуть не обиделся.

Кулаки у Роубса вдруг разжались, в руках появилась слабость.

– Я... прошу прощения, Абдиэль. Это проклятое вторжение...

– ... которое, как мы с тобой знаем, вовсе не вторжение. Скорее приглашение, согласен? Полагаю, наш разговор не записывается.

– Боже упаси! – содрогнулся Роубс.

– Бог думает о вещах поважнее. Если позволишь...

Абдиэль поднял правую руку. Лампочки в зеркале погасли, потухла настольная лампа. Кофеварка отключилась в разгар работы, музыка умолкла.

– Что вы сделали? – Роубс встревоженно огляделся вокруг.

– Прервал электроснабжение помещения.

– Но ведь это всполошит охрану! – Президент вскочил на ноги.

– Нет, мой дорогой, нет. Не будь таким нервным. Их не оставит впечатление того, что все хорошо. Что хорошо кончается. – Абдиэль усмехнулся своей незатейливой шутке. – Надеюсь, что это закончится хорошо. А ты, Питер? Сядь, пожалуйста.

Президент опустился в кресло, заметив, что от его ладоней на полированном дереве остались влажные следы.

– Что это за шутку вы отпустили, когда вошли?

– Не помню, – вкрадчивым голосом ответил Абдиэль. – Забывчивость свойственна старости. Напомни-ка.

Роубс метнул в его сторону злобный взгляд.

– Вы ни разу в жизни ничего не забывали. Чего вы от меня хотите? Зачем вы здесь?

– Не перескакивай с предмета на предмет, Питер. Это придает тебе неуверенный вид.

Роубс, который уже кипел, выдохнул, пытаясь сохранить спокойствие:

– Я говорил что-то роботу насчет того, чтобы объявить о гибели Сагана, а вы сказали...

– Ах да. Припоминаю. «Желаемое за действительное» или что-то вроде этого.

– Что вы имели в виду? – резко спросил Роубс.

– Что Саган не погиб, мой дорогой. На самом деле он очень даже жив.

Роубс машинально взял ручку и стал постукивать по блокноту.

– Тогда – это лишь вопрос времени. Я видел донесения о битве. Коразианцы превосходят его флот почти в двести раз. Никто – даже Дерек Саган – не сможет одержать победу при таком соотношении!

– Как обычно, у тебя неверные сведения. Или, скорее, ты еще не видел последней информации. В последнюю минуту Саган сумел вступить в союз с группой наемников под началом некоего Джона Дикстера.

– Дикстера? – Губы Роубса скривились в нервной ухмылке. Он бесцельно вертел в руках ручку. – Это у вас неверные сведения, Абдиэль. Дикстер и Саган – смертельные враги. Они стали врагами еще до революции. Дикстер – роялист. Саган был предателем, предводителем мятежа, ставшего причиной гибели обожаемого Дикстером короля. Потом была эта женщина, Страж. Морианна. Мейгри Морианна. Любовный треугольник...

– Треугольник, точно. Но не обязательно любовный. Ты забываешь, дорогой, что я хорошо знаю и Сагана, и леди Мейгри. Действительно очень хорошо.

Машинальным, привычным движением Абдиэль, улыбаясь, начал массировать кисть левой руки.

– Не так хорошо, как бы вам хотелось, – сказал Роубс, пробормотав эти слова про себя.

Абдиэль то ли слышал, то ли угадал его мысль.

– Ревнуешь, мой дорогой, потому что ты сломался, а они нет. Но тогда они были очень молодыми, им еще и двадцати не было. Это была моя ошибка. Юность всегда мятежна, независима. Юности нечего предложить, потому что у нее все есть. Или она думает, что у нее есть все. Надо было попробовать еще раз, когда они стали старше, но у меня уже был ты, и я решил, что этого достаточно.

Абдиэль вздохнул почти тоскливо.

– Что значит «сломался»? – почти закричал Роубс. – Возможно, я и соединялся с вами иногда, но лишь для того, чтобы поделиться мыслями, воодушевиться! Вы не управляете мной, как вы управляете своими чертовыми послушниками!

– Спокойно, Питер, спокойно.

Роубс сломал ручку пополам.

– А почему вы обвиняете меня за всю эту неразбериху?

– Потому что тебе давно уже пора было заняться Саганом, как я советовал. Он помог тебе стать президентом. Но я предвидел и не ошибся, что наступит время, и он разочаруется в «демократии». Королевская кровь взыграет в его жилах. Кроме того, как я и предсказывал, он стал опасным противником.

– Я нуждался в нем! Вы же знаете! Саган был единственным, кто имел возможность найти истинного наследника...

– Прекрати хныкать, Питер! Это тебе не пристало. А теперь, когда ты нашел истинного наследника престола, мой дорогой, скажи ради всего святого, что ты собираешься с ним делать? Случись что, он может быть куда опаснее Сагана! Нет, – продолжил Абдиэль, – ты испортил все дело. Если бы ты последовал моим советам, этот самозваный Командующий был бы уже мертв. Неизвестно откуда взявшийся принц Старфайер канул бы в неизвестность, жил самой обычной жизнью и даже думать не смел о том, чтобы претендовать на галактический престол.

Старик поднялся из кресла и двинулся вперед. Роубс наблюдал за ним, не в силах отвести взгляд. Ему всегда казалось, что старик не ходит, а ползает.

– Но нет. Ты ведь, мой дорогой, все знал лучше, не так ли? Ты отказался слушать Абдиэля. Питер Роубс, доктор философии, известный познаниями в области политических наук. Питер Роубс, вождь революции. Питер Роубс, президент Галактической Демократической Республики. Питер Роубс, глупец.

Абдиэль остановился у стола. Одно движение руки – и шторы сошлись, закрыв солнечный свет. В комнате стало темно. У Роубса появилось жуткое впечатление, что Абдиэль погасил само солнце.

Президент сгорбился над столом, сплетя руки; пальцы у него дергались, словно лапки издыхающего паука.

– Создатель против тебя, Питер, – тихо сказал Абдиэль. – Я чувствую Его гнев. Он поднимает свой жезл, чтобы покарать тебя. Дерек Саган вступил в контакт с неким Снагой Оме, гением в том, что касается разработки орудий разрушения. Но известно ли тебе, мой дорогой, что производство свертывающей пространство бомбы завершено? Она готова к применению. И когда Сагану удастся до нее добраться, тебе придет пора подумать о том, чтобы поискать работу преподавателя в каком-нибудь университете. Потому что тебе останется заняться только этим. Если доживешь.

Роубс поднял измученное лицо.

– Что значит, когда Сагану удастся? Разве у него еще нет бомбы?

– Нет, мой дорогой. Препятствие, воздвигнутое тобой у него на пути, хоть эту задачу выполнило. Впрочем, не сомневаюсь, что такой блестящий ход не был умышленным с твоей стороны.

– Тогда мы можем заполучить бомбу! Выкрасть ее!

– У Снаги Оме? – Абдиэль иронически рассмеялся. – Мой дорогой Питер, комар не проскочит незамеченным сквозь защитное поле адонианца!

– Комар-то, может, и не проскочит! – Включив настольную лампу, Роубс посмотрел старику прямо в лицо. Он снова обрел обычную уверенность в себе, деловитость. – Но ловец душ сможет проникнуть туда. И сумеет «убедить» Оме отдать бомбу!

– Никак ты добрался и до меня, дорогой Питер? Когда все вокруг тебя разваливается, ты ждешь, чтобы я собрал куски.

Роубс сглотнул, снова потер лоб. На белом полотне остались большие розовые пятна, словно вместо пота у него выступала кровь. Он вдруг пожалел, что включил свет.