Рейстлин брел по пустынной безлюдной дороге на окраине Гавани. Сгущались сумерки, ветер раскачивал верхушки деревьев, срывая с них желтеющие осенние листья. В душном густом воздухе пахло надвигающейся грозой. Он весь день шел пешком, устал и проголодался, и теперь, когда приближалась гроза, он и думать перестал о том, чтобы заночевать на земле.

Лудильщик, которого он встретил по дороге, сказал ему, что впереди есть трактир с необычным названием «Полпути». Лудильщик добавил, что заведение пользовалось дурной репутацией, что там бывают не самые честные люди. Рейстлину было все равно, кто там пил, лишь бы в трактире нашлась постель под крышей, где он мог бы поспать. Он не боялся воров. По его оборванным и потрепанным одеждам можно было сделать вывод, что у него нет ничего ценного, а сам вид этих одежд — одежд мага — заставил бы любого грабителя дважды подумать, прежде чем напасть.

Трактир «Полпути», который назывался так потому, что располагался на половине пути от Гавани до Квалиноста, вовсе не процветал, судя по его виду. Краска на вывеске облупилась и выгорела до полного обесцвечивания, что, впрочем, было небольшой потерей для искусства. Владелец не нашел ничего лучше, кроме как проиллюстрировать название гостиницы жирным красным крестом посреди закорючки, которая, судя по всему, изображала дорогу.

Само строение выглядело так, как будто было готово обрушиться на любого посетителя, которого рассмешит его название. Ставни были наполовину прикрыты, из–за чего окна казались хитро прищурившимися глазами. Карнизы кренились как хмурящиеся брови.

Дверь поддалась с таким трудом, что Рейстлин сначала подумал, что гостиница закрыта. Но доносившиеся изнутри голоса и смех уверили его в обратном. Когда он толкнул сильнее, дверь медленно отворилась со скрипом ржавых петель и захлопнулась за ним, как будто желая сказать «Не вини меня. Я тебя предупреждала».

Смех утих, как только Рейстлин вошел. Посетители повернули головы к нему, оценивая нового гостя и готовясь отреагировать на его поведение. Ярко пылавший в очаге огонь на мгновение ослепил его, поэтому он не мог сказать, кто из посетителей заинтересовался им. Когда он смог хоть что–то разглядеть, они все вернулись к своим беседам и выпивке.

Большинство из них, точнее. Компания из трех человек в плащах и надвинутых на лоб капюшонах, все еще разглядывала его. Когда они возобновили свою беседу, то наклонились ближе друг к другу и заговорили быстро и взволнованно, время от времени сверкая глазами в его сторону.

Рейстлин нашел пустое место поближе к огню и сел, радуясь возможности отдохнуть и обогреться. Взгляд, брошенный на тарелки других гостей, показал, что еду здесь подавали самую простую. Она не выглядела особенно аппетитно, но и на отраву не была похожа. Он заказал единственное предлагавшееся здесь блюдо — густую мясную похлебку — и стакан вина.

Он съел несколько кусочков не поддающегося определению мяса и немного картошки, предварительно ложкой соскоблив с нее жир. Вино, к его удивлению, оказалось очень неплохим, с легким сладковатым привкусом клевера. Он наслаждался каждым глотком, жалея, что тощий кошелек не позволяет ему заказать второй стакан, когда возле его локтя появился прохладный на ощупь кувшин.

Рейстлин поднял голову.

Один из тех закутанных в плащ людей, которые так заинтересовались Рейстлином, стоял у его стола.

— Приветствую, путник, — произнес мужчина на Всеобщем с легким акцентом, напомнившем Рейстлину о Танисе.

Рейстлин был не так уж изумлен, увидев эльфа, хотя он очень удивился, когда тот добавил:

— Мы с друзьями заметили, как тебе нравится вино. Оно, как и мы, из Квалиноста. Я и мои друзья будем рады распить этот кувшин вместе с тобой.

Ни один уважаемый эльф не стал бы пить в таверне, принадлежащей человеку. Ни один уважаемый эльф не завел бы с человеком разговора. Ни один уважаемый эльф не предложил бы человеку выпить вместе с ним. Все это давало Рейстлину хорошее представление о том, кто его новый знакомый.

Он, скорее всего, был из темных эльфов, из тех, кто был «отлучен от света» и изгнан из родных мест, что было самой страшной судьбой для эльфа.

— С кем ты пьешь и что пьешь — твоя забота, — предупреждающе сказал Рейстлин.

— Это не забота, — ответил эльф. — Это вино. — Он улыбнулся, думая, что удачно пошутил. — И оно твое, если ты хочешь. Не возражаешь, если я сяду рядом?

— Прошу прощения за грубость, сэр, но я не в настроении для разговоров.

— Спасибо. Я принимаю приглашение, — и эльф скользнул в кресло напротив.

Рейстлин поднялся. Это зашло слишком далеко.

— Доброй ночи. Мне нужен отдых. Если ты позволишь…

— Ты маг, не так ли? — спросил эльф. Он не откинул капюшона, но в свете огня его миндалевидные глаза ярко и холодно блестели, как будто ледяные.

Рейстлин не видел нужды отвечать на такой наглый и, возможно, опасный вопрос. Он отвернулся прочь, намереваясь расплатиться с трактирщиком и попросить у него разрешения поспать на полу у огня в общей комнате.

— Жаль, — сказал эльф. — Если бы ты был магом, тебе бы здорово повезло. Я и мои друзья, — он кивнул на двоих своих приятелей, — набрели на небольшую работенку, где пригодился бы волшебник.

Рейстлин не ответил, но и не двинулся с места, оставшись стоять у стола и выжидающе смотреть на эльфа.

— Можно неплохо заработать, — сказал эльф, улыбаясь.

Рейстлин пожал плечами.

Эльфа удивила его реакция.

— Странно. Я всегда считал, что люди заинтересованы в деньгах. Похоже, я ошибался. Что же может соблазнить тебя? А, я знаю. Магия! Конечно же. Артефакты, волшебные кольца… Колдовские книги.

Эльф грациозно поднялся на ноги.

— Идем, я познакомлю тебя со своими братьями. Послушаешь, что мы задумали. Тогда, если ты случайно наткнешься на какого–нибудь мага, — эльф подмигнул, — ты дашь ему знать, что он может хорошо заработать, присоединившись к нам.

— Возьми вино, — сказал Рейстлин. Он пересек комнату и подсел к двум другим эльфам за стол.

Эльф, улыбаясь, подхватил кувшин и направился к столу.

Рейстлин кое–что знал о Квалинести от Таниса, наверняка больше, чем знали другие люди, потому что он неугомонно расспрашивал полуэльфа об эльфийских традициях и особенностях. Эти трое были высокими и худыми, как большинство эльфов, и, хотя все эльфы кажутся людям похожими, Рейстлин заметил сходство между ними. У всех троих были зеленые глаза и очень худые острые подбородки. Они выглядели молодо, скорее всего, им было лет по двести. Под плащами они носили короткие мечи — время от времени он слышал металлический лязг — и, вероятно, ножи. Он слышал поскрипывание кожаных лат.

Он раздумывал над тем, какое же преступление они совершили, чтобы быть отправленными в изгнание, что было для эльфа хуже смерти. У нег появилось предчувствие того, что он скоро это узнает.

Эльф, который беседовал с Рейстлином, говорил за всю компанию. Другие двое не раскрывали ртов. Возможно, они не говорили на Всеобщем. Многие эльфы не владели им, считая ниже своего достоинства учить человеческий язык.

— Я Лайам, — представился эльф. — Это Миках и Ренет. А твое имя?…

— Не должно тебя интересовать, — ответил Рейстлин.

— Но все же оно меня интересует, — парировал Лайам. — Мне хотелось бы знать имя человека, с которым я пью.

— Мажере, — сказал Рейстлин.

— Мажере? — нахмурился Лайам. — По–моему, так звали одного из древних богов.

— И меня так зовут, — Рейстлин сделал глоток вина. — Хотя я и не претендую на то, чтобы быть богом. Прошу объяснить мне, о какой работе ты говорил. Я не нахожу общество темных эльфов настолько приятным, чтобы продолжать разговор без необходимости.

Глаза другого эльфа по имени Ренет вспыхнули злобой. Его кулаки сжались, он хотел встать. Лайам резко сказал что–то по–эльфийски и толкнул друга назад на место. Рейстлин получил ответ на один из своих вопросов. По крайней мере один из эльфов понимал Всеобщий.