— Ужасная смерть, — сказал Пар–Салиан, наливая своему гостю эльфийского вина, охлажденного и сладкого, с легким привкусом жимолости, вызывающим у пьющего воспоминания о зеленых лесах и залитых солнцем лугах. — Ты знал ее?

— Эсмиллу? Нет. — Антимодес покачал головой. — И к тому же, она сама напросилась. Люди могут закрыть глаза на похищение ребенка–другого, но когда ты начинаешь платить фальшивыми монетами…

— О нет, прекрати, дорогой мой Антимодес! — Пар Салиан выглядел шокированным. Он был известен своим чувством юмора. — Ты шутишь, я думаю.

— Ну, может, и шучу. — Антимодес ухмыльнулся и пригубил свой бокал.

— Тем не менее, я понимаю, о чем ты. — Пар–Салиан раздраженно ударил кулаком по подлокотнику своего кресла. — Почему эти идиоты–волшебники тратят свои знания и способности на то, чтобы изготовить пару некачественных фальшивых монет, которые любой торговец отсюда до островов минотавров может распознать? Я просто не понимаю этого.

Антимодес согласился:

— Учитывая, сколько усилий нужно приложить для создания двух–трех стальных монет, выгоднее немного поработать руками и получить гораздо больше, потратив меньше сил. Если бы наша сестра продолжала изводить городских крыс, как она делала на протяжении многих лет, ее бы несомненно оставили в покое. А магически изготовленные монеты повергли всех в панику. Большинство людей вбило себе в голову, что они проклятые и боялись дотрагиваться до них. А те, кто не верил в проклятье, боялись, что она начнет строгать монеты в количестве, достаточном, чтобы конкурировать с Лордом Палантаса, и скоро заполучит весь город и все в нем.

— Именно поэтому мы установили правила о копировании монет государства, — сказал Пар–Салиан. — Каждый молодой маг пробует это. Я пытался, и уверен, что и ты тоже.

Антимодес кивнул и пожал плечами.

— Но большинство из нас приходит к выводу, что это не стоит затраченного времени и усилий, иначе бы мы уже давно контролировали экономику всего Ансалона. Та женщина была достаточно взрослой, чтобы понимать это. О чем только она думала?

— Кто знает? Немного рехнулась, возможно. Или просто пожадничала. Как бы то ни было, она рассердила своего бога. Нуитари оставил ее. Ни одно ее защитное заклинание не действовало.

— Он не допускает легкомысленного обращения с его дарами, — строго и серьезно сказал Пар–Салиан.

Антимодес придвинул свое кресло ближе к огню, потрескивавшему в камине. Он всегда чувствовал близость богов магии, находясь в Башне Высшего Волшебства — близость всех богов магии, белой, серой и темной. Эта близость вызывала неприятное ощущение, как будто кто–то постоянно дышал сзади ему в шею, и это было главной причиной того, что Антимодес жил не в Башне, а во внешнем мире, каким бы опасным он ни был для волшебников. Он был рад сменить тему.

— Говоря о детях… — начал Антимодес.

— А мы разве о них говорили? — улыбаясь, спросил Пар–Салиан.

— Разумеется. Я упомянул похищение детей.

— Ах да. Я вспомнил. Отлично, значит, мы говорили о детях. Так что насчет них? Мне казалось, ты недолюбливаешь детей.

— Как правило, да. Но я встретил довольно необычного малыша по дороге сюда. Думаю, его стоит взять на заметку. Вообще–то, думаю, трое уже взяли. — Антимодес взглянул в окно, где в ночном небе сияли две из трех лун, посвященных богам магии.

Пар–Салиан выглядел заинтересованным.

— У ребенка есть дар? Ты проверял его? Сколько ему лет?

— Около шести. Нет, не проверял. Я останавливался в гостинице в Утехе. Это не было подходящим временем или местом, к тому же я не особенно высокого мнения об этих тестах. Любой смышленый ребенок может пройти их. Нет, меня впечатлило то, что мальчик сказал, и как он это сказал. И испугало тоже, не побоюсь признаться. В нем много хладнокровного честолюбия. Пугающе наблюдать это в таком юном мальчике. Конечно, его окружение может быть причиной. Неблагополучная семья.

— Что же ты сделал?

— Направил его к Мастеру Теобальду. Да, знаю, знаю. Теобальд — не самый талантливый учитель Конклава. Он скучный и старомодный, у него много предрассудков и полностью отсутствует воображение, но зато мальчик получит хорошую, прочную основу начальных знаний и строгую дисциплину, что ему не помешает. Он отбивается от рук, мне кажется. Его воспитывает старшая сестра, та еще штучка.

— Обучение у Теобальда дорого стоит, — сказал Пар–Салиан. — А ты упомянул, что семья мальчика бедна.

— Я заплатил за его первый семестр. — Антимодес движением руки отмел все уверения в похвальности его действий. — Семья не должна знать, помни. Я наплел чего–то о том, что Башня установила стипендию для нуждающихся.

— Неплохая идея, — задумчиво проговорил Пар–Салиан. — Не лишним было бы претворить ее в жизнь, особенно сейчас, когда многие необъяснимые предубеждения против нас исчезают. К сожалению, дураки вроде Эсмиллы продолжают выставлять нас в плохом свете. Все же я верю, что люди более терпимы в своем большинстве. Они начинают ценить то, что мы для них делаем. Ты путешествуешь открыто и спокойно, друг мой. Ты бы не мог сделать этого лет сорок назад.

— Это правда, — признал Антимодес, — хотя я уверен, что сам мир становится хуже. Я столкнулся с новым религиозным орденом в Гавани. Они поклоняются богу по имени Бельзор, и похоже, что они кормят людей той же старой доброй халтурой, что и Король–Жрец Истара до того, как боги — благодаренье им — сбросили на него гору.

— В самом деле? Ты должен рассказать мне об этом подробнее. — Пар–Салиан уселся поудобнее в своем кресле. Взяв книгу в кожаном переплете со стола возле него, он открыл ее на чистой странице, поставил число и приготовился записывать. Они приступали к наиболее важным делам вечера.

Большей частью Антимодесовой работы было докладывать о состоянии политики Ансалона, которая, как всегда, представляла собой запутанный и странный клубок. Это включало в себя и новый орден, который они обсудили со всех сторон и, после подведения итогов, оставили в покое.

— В Гавани появился сильный лидер, — доложил Антимодес. — У него немного последователей, и он сулит обычный набор чудес, включая исцеление. Мне не удалось увидеться с ним, но судя по тому, что я слышал, он всего лишь довольно умелый фокусник с познаниями в травах. Он не делает ничего, чего бы не практиковали друиды, но для жителей Абанасинии все эти вещи в новинку. Когда–нибудь нам придется вывести его на чистую воду, но пока он не принес никакого вреда, скорее наоборот. Я бы посоветовал не трогать его. Это будет выглядеть нехорошо. Общественное мнение будет на его стороне.

— Я полностью согласен. — Пар–Салиан кивнул и сделал краткую запись в своей книге. — Что насчет эльфов? Ты проходил через Квалиност?

— Только вдоль пределов. Они были вежливы, но запретили мне идти вглубь их владений. Ничего не изменилось за последние пятьсот лет, и если внешний мир предоставит эльфов самим себе, ничего и не изменится. Что до Сильванести, то они, насколько я знаю, скрываются в своих зачарованных лесах под предводительством Лорака. В общем, я не могу рассказать о них ничего, чего бы ты уже не знал, — добавил Антимодес, наливая себе еще один бокал эльфийского вина. Тема разговора напомнила ему о прекрасном вкусе напитка. — Ты наверняка имел возможность расспросить эльфийских магов.

Пар–Салиан покачал головой:

— Они были в Башне этой зимой, но исключительно по делу; все время молчали и обращались к нам, людям, только когда это становилось необходимым. Они не делились своей магией с нами, но вовсе не возражали использовать нашу.

— А разве они обладают чем–нибудь, что было бы нужно нам? — спросил Антимодес с легкой усмешкой.

— Что касается свитков и книг, то нет, — ответил Пар–Салиан. — Поразительно, какими вялыми стали Сильванести. Но этого следовало ожидать, учитывая их великую недоверчивость и боязнь перемен. Единственный изобретательный ум среди них принадлежит молодому магу по имени Даламар, и я уверен, что как только эльфы выяснят, чем он занимается, то возьмут его прямо за острое ухо и вышвырнут за пределы королевства. Ну а их Белые Одежды с большой охотой приобрели результаты некоторых работ, особенно по защитной магии.