Куин взял со стола карандаш и начал чертить что-то на газете.

— У вас довольно неплохо получается. Теперь вам Лос-Анджелес не нравится? Теперь у города есть деньги, снайперы, сутенеры, гангстеры из Чикаго, Нью-Йорка, Детройта, Кливленда. Они управляют ресторанами и ночными клубами, им принадлежат отели и многоквартирные дома, в которых живут женщины-бандитки. И все-таки теперь со своей роскошью, со своими декораторами-гомосексуалистами и художниками-лесбиянками и прочими подонками в вашем городе не больше индивидуальности, нежели в бумажном стаканчике.

— Вы, однако, круты, но правы. Не берусь спорить с вами.

Куин провел рукой по лысине, будто искал новую поросль, и продолжал:

— У Лос-Анджелеса есть только Голливуд, который он ненавидит. И он должен еще считать, что ему повезло. Без Голливуда он был бы вообще не городом, а почтовым ящиком или заказом по каталогу: «Все, что душе угодно, за недорогую плату».

— Возможно. А что вы скажете о Санта-Барбаре? насколько мне известно, вы здесь долгие годы были судьей. Это меня и привело к вам.

— Все зависит от мэра, который сможет превратить наш город в рай или оставить его захолустьем, как сейчас. Город в затхлом состоянии. Зайдите в любой дом, и везде одна и та же картина: отец семейства в домашних туфлях изучает спортивные новости и считает, что он принадлежит к сливкам общества, потому что у него в гараже три автомобиля. В это время его жена перед туалетным столиком пытается замазать косметикой мешки под глазами. А сынок названивает по очереди своим сообщникам, которые разговаривают на пинджин-инглиш и носят в сумочках противозачаточные средства.

— Вы говорите, все зависит от мэра. Каковы же судья и мэр города?

— Дело не в теперешнем мэре, а в новом, которого изберут осенью. У нас две кандидатуры. Первая — судья Дагер, вторая — адвокат Чарльз Мекли.

Я чуть было не подпрыгнул на стуле. Вот это новость!

— Кто же из них лучше.

— Я не могу высказать вам личное мнение, а только общее.

— Давайте. Я уловлю, что нужно.

— Видите ли, — начал он, скрещивая руки на столе и глядя на меня своими хитрыми щелочками, — великая проблема нашего города заключается в том, что последние десять лет его мэрами были люди высокой морали. Такие, как Тэд Дагер. Это привело к тому, что в настоящее время в Санта-Барбаре нет нормального обращения денег. Для того, чтобы город процветал, мистер Дэйтлон, нужно заставить обывателя каким-то образом их тратить. К сожалению, методы здесь не всегда идеальные. Десять лет назад в Санта-Барбаре было четыре игорных дома, скачки, два ночных притона и один плавучий бордель. Люди развлекались и тратили деньги. Город процветал. Потом все было закрыто. Мекли из тех людей, которые могут все это возобновить. Видимо, в этом вся проблема.

Он взял карандаш и стал рисовать кубики.

— За кого проголосуете вы?

— Я бы не стал отвечать на этот вопрос.

— Ну, а горожане?

— Полагаю, низы отдадут голоса Дагеру, а тот, кто хочет увеличить свой капитал на всякого рода темных делах, будет голосовать за Мекли.

Этот субъект окончательно сбил меня с толку. Он говорил полную противоположность тому, что я слышал от Джерри и самого Мекли.

— А как посмотрит полиция на такие заведения, если они появятся в городе?

Он прекратил занудство с кубиками и начал крутить карандаш кончиком пальца.

— Клем Феллоу, начальник полиции, не очень хороший полицейский, но он деловой человек. Он будет голосовать за Мекли.

— Значит, начальник полиции хочет, чтобы мэром стал Мекли, потому что тот откроет такие заведения, и это принесет ему немалые доходы?

— Полицейские зарабатывают мало. Им тоже хочется вкусно есть и всласть баловаться с хорошенькими девочками.

— Ну, что ж, спасибо за беседу, мистер Куин. Я понял, что о вашем городе писать рано. Подождем осени.

— Боюсь, что и потом ничего не изменится. Не думайте, что все это будет рекламироваться на каждом шагу.

Я встал.

— Удачи вам, — коротко сказал Куин и вновь загородился газетой. Я для него больше не существовал.

Выйдя на улицу, я поймал такси и сказал шоферу свой адрес. Мне необходимо было все как следует обдумать и выстроить в логическую цепочку. Пока ясно одно — Мекли взялся за это дело из-за предвыборной осенней кампании. Борьба кандидатов в мэры. Мекли во что бы то ни стало хочет свалить Дагера и открыть себе путь к власти в городе. Дагера не так-то просто подцепить на крючок, вот он и усердствует. Дагер имеет положение, которого нет у Мекли, и безупречный авторитет. Странно, что именно в этот момент Дагер решился на неприглядную аферу. Возможно, он, как охотник, не может упустить дичь, не может остановиться перед соблазном. И все же здесь определенно есть другой, более хитрый подтекст. Нельзя забывать, что Дэзи Райн проходит комиссию под своим именем…

Бессмысленно глядя в окно машины на мелькающие перед глазами витрины с броскими названиями, я обратил внимание на неприметную вывеску: «Ритуальное бюро Болен и сыновья». В голове мелькнула идея, я попросил таксиста остановиться и отпустил его.

Под звон мелодичного колокольчика я вошел в небольшое помещение. Дверь напротив растворилась, и мне навстречу вышел человек в траурном смокинге с белой гвоздикой в петлице. Он подошел ко мне и со скорбным видом сказал:

— Наше скромное агентство к вашим услугам. Он был очень маленького роста, его лысеющая макушка с трудом достигала моего локтя. Просто гном со старческим, сморщенным, как моченое яблоко, лицом.

— Мне хотелось бы узнать, как оформить документы на умершего и заказать все необходимое в вашей в фирме, — тем же загробным голосом произнес я.

— Кто из ближних покинул вас, сэр?

— У меня умер брат. Мы были с ним сиротами, и я не знаю порядка оформления документов. У нас никто не умирал из близких, и мне не приходилось заниматься подобными делами.

— Мои глубокие соболезнования, сэр. Будьте мужественны! Там, — он ткнул пальцем в потолок, — он найдет новый мир. Душа его будет пребывать в покаянии…

— О, да! Но я растерян.

Хозяин вдруг превратился из скорбящего ангела в делового человека.

— Что с ним произошло? Какова причина смерти?

— У него было слабое сердце. Утром начался приступ, и он скончался.

— Вы вызвали врача?

— Зачем покойнику врач?

— Врач нужен не только живым, но и мертвым. Вы должны вызвать врача для того, чтобы он констатировал смерть. Адвокат вашего покойного брата должен оформить свидетельство о смерти. После этого позвоните нам и будьте уверены, мы сделаем все, что в наших силах. Клиенты всегда остаются довольны нашим обслуживанием.

— Покойники?

— Нет. Родственники, разумеется, — ответил он с серьезнейшей миной. — Подойдите сюда.

Он живо повернулся и зашел за конторку, из-за которой торчала только его голова. Очевидно, витринные гробики он делал по своей мерке. Я приблизился к нему. Он покопался в одном из ящиков и достал из него какие-то бумаги.

— Вот, взгляните. Так выглядит свидетельство о смерти.

Гробовщик подал мне документ.

Весь текст был написан черными чернилами, и ниже стояла подпись. Графа «причина смерти» была заполнена синими чернилами, и ниже подпись.

— Свидетельство заполняют двое: врач и адвокат. Врач ставит диагноз, адвокат или поверенный — данные умершего.

Он говорил быстро и отрывисто.

— Понимаю, — ответил я. — Но кто первый заполняет бланк.

— Это не имеет значения. Документ заполняется сразу обоими.

— Ясно. Благодарю за информацию.

— Вот, возьмите, пожалуйста.

Он вручил мне свою визитную карточку.

— Когда вы закончите с оформлением свидетельства, позвоните, наше бюро к вашим услугам. У нас самое лучшее в городе обслуживание.

— Рад, что попал именно к вам. Непременно укажу в завещании, чтобы меня тоже передали пеленать в ваши руки.

Покинув скорбное заведение, я снова поймал такси и отправился домой.

Туман в моей голове рассеялся. Так во всяком случае мне казалось.