— Мне кажется, вы слишком сгущаете краски.

— Я знаю, что говорю, — голос становился все нетерпеливее.

Мне абсолютно не верилось, что это доброжелатель.

— Так вы согласны, мистер Дэйтлон? Любопытство раздирало меня.

— Согласен. Когда мы встретимся?

— Есть небольшая деталь.

— Какая?

— Подойду к вам не я, а мой человек. Он проводит вас ко мне, но он никогда не видел вас, так что держите в правой руке «Глоб». По дороге будет киоск с газетами, а эту газету можно купить везде.

Я насторожился еще больше. Значит, они даже не знают, как я выгляжу. Не вчерашние ли это преследователи? Вероятно, им не удалось ночью меня как следует разглядеть.

— Почему вы молчите?

— Я перевариваю услышанное.

— Как вы одеты?

Внезапно у меня появилась идея.

— Меня нетрудно узнать. Я очень высокого роста, ношу серый в черную клетку пиджак. Насчет «Глоб» я помню, так что вы не ошибетесь.

— О'кей, договорились! Встретимся через пятнадцать минут.

В трубке раздались короткие гудки отбоя. Выйдя из кабины, я, не раздумывая, направился к столику верзилы.

— Я не помешаю?

Он кивнул. Его бутылка за время моего телефонного разговора опустела Я подмигнул бармену.

— Если вы не возражаете, то составьте мне компанию, выпейте со мной.

Он посмотрел на меня тоскливым взглядом, рот его был так же печален, как и глаза, и, будто траурной лентой, окантован невыбритой щетиной.

— А почему бы и не выпить с вами? — он мяукнул, как четверо тигров после обеда. Под его изучающим взглядом я попытался изобразить беспечность.

Бармен принес две порции шотландского, после которого меня мучает изжога, но я не протестовал.

— Я слышал, — случайно, конечно, — что вы нуждаетесь в деньгах? — начал я издалека.

— А вам что за дело?

— У меня есть для вас поручение. Если вы его выполните, получите двадцать долларов.

На его свиноподобном лице застыла гримаса серьезности.

— Что за поручение?

— Пустяк. У меня назначена встреча через десять минут на углу Оксфорд-стрит и Двенадцатой авеню, но я жду человека и не могу отсюда уйти. Если вы согласны пойти на эту встречу вместо меня, я вам заплачу.

— Что я должен делать?

— Ничего. По дороге купите «Глоб», чтобы вас узнали. К вам подойдет человек, передаст для меня пакет, вы принесете его мне, и все.

— И за это вы заплатите двадцать долларов?

— Совершенно верно.

— А в этом пакете нет ничего противозаконного? Наркотиков?…

— Нет. Ничего такого там нет.

Я достал бумажник и извлек на свет две купюры по десять долларов. Глаза Вилли при виде денег неестественно заблестели. Одну ассигнацию я положил перед ним.

— Вторую получите, когда принесете пакет.

— Ладно, я принесу вам этот чертов пакет.

— Не забудьте про «Глоб».

— Я косею только от полной бочки. Ждите!

Детина встал, заняв при этом большую часть пространства, и направился к выходу. Не дожидаясь, пока он исчезнет из поля зрения, я бросил несколько монет на стойку и последовал за ним.

Я шел примерно в пятидесяти ярдах от своего посыльного. При такой плохой погоде на улице было немноголюдно, и его масштабная фигура хорошо просматривалась сквозь жидкую толпу. Он шел размеренно, неторопливо. Остановился у газетного киоска и купил «Глоб». Я перешел на другую сторону улицы. Минут через десять мы достигли цели. Вилли встал на углу и закурил в ожидании. Мне пришлось зайти в телефонную будку — спрятаться от моросящего дождя. Время шло медленно, внимание притупилось, и мне не удалось как следует все зафиксировать. То, что произошло, длилось считанные мгновения. Подкатил черный лимузин, задняя дверца открылась почти перед носом Вилли, с тротуара к нему подскочил какой-то субъект в дождевике и шлепнул бедолагу скрученной газетой по черепу. Вилли качнулся, и его повело назад. В газете, очевидно, находилась увесистая дубинка. Парень в дождевике подхватил его под руки и направил падение точно на заднее сиденье машины. Дверца захлопнулась, автомобиль рванулся с места и скрылся за углом. Тип с газетой-дубинкой исчез в толпе, как песчинка в гигантской воронке. Все проделано было безукоризненно. Я выскочил из будки и несколько минут стоял в полной растерянности. Ладони вспотели, на коже выступили мурашки размером с кукурузное зерно. Передернуло от мысли: на месте здоровяка Вилли мог оказаться я. Именно для меня эта ловушка и предназначалась. Осмотревшись, я быстро зашагал к отелю. Во всяком случае, там меня худо-бедно охраняли.

День только начался, а уже полно приключений. Я вернулся в свою келью, запер дверь и уселся в кресло. Гадать о том, кто эти охотники, не хотелось, да и вряд ли я мог решить эту задачку. Гораздо больше меня беспокоила Веда. Почему она ушла тайком? Хотя бы записку оставила Может быть, торопилась? Тогда позвонила бы. Телефон есть на каждом углу. Я взглянул на свой аппарат, стоящий на столике у окна. Он молчал, напоминая окаменевшую черепаху. Время текло, как сквозь пальцы вода. Город жил за окнами своей жизнью без меня. Продавцы цветов были похожи на свой жухлый товар. Торговец морковью, сохранившейся у него, по-видимому, от позапрошлого урожая, размахивал руками и кричал, как клоун в цирке… Впрочем, вчера мне все это нравилось, потому, что рядом была Веда Меня просто все злит! Я закрыл один глаз, мысленно отсекая от себя прямоугольник окна, в котором была видна подернутая туманом улица.

Незаметно я заснул.

Нервы у меня вообще не в порядке, а за последние дни вовсе расшатались, поэтому я даже во сне почувствовал на себе чей-то взгляд и открыл глаза. Это была самая счастливая минута в моей жизни: передо мной стояла Веда. Глаза ее сияли, как стекла окон, отражающие ясное синее небо.

— Я так долго ждал тебя. Целую вечность.

— Не сердись. У меня были дела.

Она наклонилась и поцеловала меня. Сорок секунд торопливой эротики, после чего Веда сказала:

— Я очень проголодалась. Здесь недалеко есть очень уютный китайский ресторанчик. Ты ничего не имеешь против китайской кухни?

— Согласен на любую.

Я взглянул на часы: стрелки показывали четверть седьмого.

Она улыбнулась и выпорхнула из комнаты.

Ресторанный зал был просторный и аляповато раскрашенный. На одной из стен намалеван отвратительный красно-желтый дракон, из открытой пасти которого вырывался огонь и серый дым. Несмотря на раннее время, посетителей набралось порядочно. Пока я разглядывал интерьер, к нам подошел официант-китаец с дежурной улыбкой на тонких губах. Веда взяла меня под руку, пытаясь отвлечь от созерцания красот этого заведения.

— Простите, сэр. Вас двое?

Я тупо уставился на китайца, будто обнаружил в своей кровати громадного тарантула с лохматыми лапами. Его смутил мой взгляд, и он переспросил:

— Столик на двоих?

— Совершенно верно, — ответил я. — Шестерых детей и собаку мы оставили на улице.

Официант кивнул, повернулся и направился в конец зала. Мы двинулись за ним. Он подвел нас к двухместному столику у окна и отодвинул стул для Веды.

— Что бы вы желали заказать? — он довольно чисто говорил по-английски.

Я взглянул на Веду. Она улыбнулась и со знанием дела стала перечислять блюда, о которых я не имел ни малейшего представления.

— Мы очень голодны и будем обедать. Сначала принесите суп из акульих плавников, жареные креветки в тесте, рис с ветчиной и цыпленка, запеченного в глине и листьях лотоса.

— Слушаюсь, мадам.

— Но холодного шампанского в первую очередь, — добавил я.

Я осмотрелся вокруг и понял, что мы выбрали не то место, которое могло бы удовлетворить наше желание уединиться. За соседними столиками сидели откормленные молодцы средних лет, которых можно видеть по утрам в креслах управляющих крупных фирм, банков, магазинов и которые обычно страдают гастритом — следствие вспыльчивого характера и безмерного поглощения портвейна.

Когда официант принес ведерко с шампанским и разлил шипучий напиток в бокалы, я спросил Веду: