Кстати, особое значение имеют в этом смысле "диагональные элементы": 11, 22, 33 и т.д. Такие элементы характеризуют устойчивость самого политического кубика, вступающего в союз с другими кубиками (потому что когда кубик вступает в союз с другими, он в значительной степени теряет свою устойчивость). Возникают люди, которые этих союзов не хотят, люди, которые находятся под влиянием разных сил и т.д. Любой союз может консолидировать партию, вступающую в союз, а может и взорвать ее. В первом тензоре – диагональные элементы характеризуют меру консолидации. Во втором тензоре – меру "раскачивания". Причина раскачивания в том, что внутри элемента-партии существует не только взаимотяготение внутрипартийных групп, людей со сходными убеждениями. Существуют и антагонизмы, борьба. В ней всегда есть место и личным амбициям, и разногласиям политического характера. Если речь идет о серьезных партиях, то внутри них есть и мировоззренческие разногласия, зачастую очень серьезные.

Теперь о тензоре отталкивания. Хотя он по виду ничем не отличается от первого, мы запишем и его.

Тензор отталкивания (ТО)

1 2 3 4 5

1 11 12 13 14 15

2 21 22 23 24 25

ТО = 3 31 32 33 34 35

4 41 42 43 44 45

5 51 52 53 54 55

Здесь то же самое, с той разницей, что мы меряем уже не тяготение элементов друг к другу, а их антагонистичность. Имея два тензора, мы можем определять меру устойчивости системы. Если притяжение больше отталкивания – система устойчива. Если меньше – она рассыпается. Но главное, что есть еще один компонент, который определяет такой феномен, как нерассыпающаяся устойчиво-неустойчивая система.

Понятие "нерассыпающаяся устойчиво-неустойчивая система" вполне корректно. Фактор, определяющий здесь стабильность – это внешнее сжатие. На рисунке 1 оно изображено в виде давящей на кубики и соединяющей их внешней угрозы S. В самом деле, помимо того, что эти кубики связаны внутренними связями, есть еще связь через внешнюю угрозу. На них всегда "что-то" давит "извне" – их хотят всех арестовать, их хотят всех отбросить с политической арены, у них хотят забрать собственность или еще что-нибудь в этом духе. Это их объединяет вне зависимости от того, насколько они являются друзьями и находятся в состоянии духовной близости. Для наглядности этот феномен можно проиллюстрировать с помощью физического опыта, который произведу перед собравшимися. (См. рис. 2.)

Рис. 2. Иллюстрация феномена неустойчивой нерассыпающейся системы

Вот я беру пять кусков сахара, которые сами по себе ничем не соединены друг с другом. Но я их складываю, надавливаю пальцами на крайние кубики и поднимаю всю эту конструкцию в воздух, демонстрируя прочность союза кубиков. Но эта прочность – особого рода. Она – рамочно-управляема. Она задается внешней силой, контекстом, средой, а не внутренними связями. Связей нет, все недиагональные компоненты обоих тензоров нулевые, а все диагональные – строго равны единице. Система абсолютно неустойчива! И не рассыпается.

Переходя от математики к психологии, мы имеем дело с весьма известным феноменом "друзей поневоле", объединяемых общим врагом и общей бедой. Мы в театре очень хорошо знаем природу такого феномена. Так строятся классические антагонистические коллективы. Для такого типа коллективов даже есть специальное название: "Террариум единомышленников". Бытует забавная актерская поговорка: "Против кого мы будем теперь дружить?" Она тоже описывает явление объединения через внешнюю угрозу, через агрессора, общего врага.

Это низший тип объединения. Он плох не только тем, что не происходит содержательного единства (которое мы здесь ищем). Главное – имеет место скрытый антагонизм, отсроченный вплоть до уничтожения врага. Поскольку момент уничтожения врага для таких союзов совпадает с моментом взятия власти, то нерассыпающийся неустойчивый союз не может удержать власть. Ибо "разборки! при нулевой мере внутренней связанности начинаются прямо у "трупа" поверженного политического противника (на похоронах, в момент объявления о том, что он умер и пр.).

Кстати, накапливаемая внутри политического оппозиционного "террариума единомышленников" центробежность учитывалась противниками оппозиции. Я имею в виду и центробежность на уровне руководства, и центробежность на уровне средних политических кадров. Степень взаимной озлобленности разных мировоззренческих кубиков, слагавших оппозицию, становилась от года к году все больше. Она росла по мере иллюзорного приближения момента взятия власти. Не было элементарного политического терпения. И это не случайно. Говорилось при этом так: "Сейчас разберемся с демократами – займемся белыми" или "сейчас разберемся с демократами – займемся красными", или "сначала повесим с правой стороны этих, потом этих, сначала тех, потом других".

Эти разговоры шли непрерывно. Проходило совещание, на котором говорили о дружбе, потом выходили в курилку и начинали разговаривать на эту любимую тему. Иначе и быть не могло, ибо культуры рационального политического договора, когда ненавидящие друг друга люди тем не менее выполняют некие общие правила поведения хотя бы ради достижения целей и сохранения политического реноме, в России отсутствует. В России нет умения договариваться, которое существует на Западе. Договариваться рационально, холодно. Там: ненавидят друг друга, но коль скоро есть общая цель, общие правила, то есть и прочный союз. В России – либо союз любящих, либо грызня ненавидящих.

Тем важнее мировоззренческая близость, идеологическое чувство локтя, плотность смысловой и именно смысловой самоидентификации. Без этого нет победы, нет устойчивой политической власти в нашей стране, в нашем типе культуры.

Уже одного этого было достаточно для того, чтобы иначе заботиться о главном – об идеологическом синтезе. Но ведь это еще не все. Главное – что будучи связанными через внешний фактор, через силы сжатия, союзы являются управляемыми извне. Их легко разрушить, и я тоже проиллюстрирую это на физическом опыте (см. рис. 3)

Рис. 3. Рассыпание неустойчивого союза

Вот смотрите. Я сдавил кусочки сахара и давлю на них с некоей критической силой. Они держатся вместе. А теперь я ослаблю давление пальцев. И что происходит? Естественное рассыпание устойчивого союза. Как только внешняя сила становится меньше некоей минимальной величины – это все рушится.

Есть другая возможность. Я меняю вектор давления. Давлю уже не по одной прямой, а наискось. И тоже несвязанные друг с другом кубики рассыпаются (см. рис. За).

Рис. За. Смена направления "консолидирующего политического давления"

Ну а теперь – первый вывод. События в Чечне – есть изменение меры и угла политического давления на некий условный союз внутренне разнородных кубиков-партий. То, что я показал в этих опытах – точная иллюстрация эффекта войны в Чечне. В итоге этого изменения произошла (я отвечаю за свои слова) необратимая дезинтеграция фронта патриотических сил. Широкой оппозиции больше нет (и не будет). И как бы не прошел съезд, он все равно будет поминками по этой идее. Вновь повторю – именно королевской идее Геннадия Зюганова.

Меньше всего я стремлюсь злобствовать по этому поводу. Но во имя политического будущего страны надо зафиксировать хотя бы некий отрицательный результат предыдущего пятилетнего политического опыта. В конце концов, отрицательный результат тоже является результатом.

ЧАСТЬ 3.

Мутация

Вторая идея намного существеннее, неизмеримо существеннее, неизмеримо важнее, неизмеримо острее. Это идея соединения через приоритет национального над классовым. То, что называется в выступлениях Зюганова геополитической оппозицией. Здесь существовали попытки выстроить внутренние связи. Однако возникло несколько тактических и организационных проблем, которые решены не были.