В это же время Европа как раз стремилась к расширению НАТО, и инициатива здесь принадлежала Франции и Германии. Для европейских лидеров возможность "европеизирования" НАТО за счет новых членов означала расширение инструментария и технологий для выстраивания собственно европейского полюса силы.
Начиная с промежуточных выборов в США, когда Клинтон последовательно потерял обе законодательные палаты, где большинство перешло к республиканцам, президент США во внешней политике все более становился заложником Конгресса. На фоне предвыборной президентской кампании в США, когда тема расширения НАТО оказалась одним из самых сильных мотивов критики администрации командой Доула, Клинтон был вынужден к обязывающим конкретным заявлениям: принципиальное решение о расширении блока в течение нескольких месяцев и прием первой группы новых членов в НАТО в 1999 году. Поскольку в Америке не принято забывать о подобных обещаниях, с этого момента расширение НАТО стало личным делом Клинтона.
Но одновременно с резкой активизацией НАТОвской и вообще европейской политики США лидеры европейской интеграции – Франция и Германия – поняли, что Америка берется за процесс расширения альянса слишком "рьяно" и рано – в том смысле, что Европа не успевает нарастить мускулы и создать инструменты для закрепления позиции независимого центра силы как в политике на континенте, так и в военной структуре альянса. И, таким образом, европейские лидеры оказались в полускрытой, но достаточно внятной оппозиции к расширению НАТО по американскому сценарию.
Так, Франция требует повышения роли Европы (и в частности, собственного генералитета) в военной и политической структуре НАТО, выдвигаемое ею минимальное условие – передача под французский патронаж южного фланга альянса. Хотя это требование вполне оправдывается заинтересованностью Франции комплексом задач и проблем в Африке, унаследованным от колониального прошлого, США "упираются", мотивируя отказ тем, что у них в Средиземном море уже есть Шестой флот. Острота противоречий между Францией и США нарастает, и не только по этому поводу.
В частности, очень острый конфликт между ними связан с борьбой за пост Генсека ООН. Известно, что за сохранение полномочий креатурой Франции Бутросом Гали проголосовало 14 из 15 стран-членов Совета Безопасности (США использовали вето). Известно, что только под мощнейшим давлением США был избран Кофи Аннан – креатура Вашингтона. В связи с этим заметим, что опять-таки именно Франция зондирует возможность проведения по проблеме расширения НАТО "узкого совещания" в составе США, Великобритании, Франции, Германии и России, где США могут оказаться в тактическом меньшинстве. И подчеркнем, что именно госсекретарь США Мадлен Олбрайт свой первый европейский вояж посвятила отговариванию европейцев от данной французской инициативы.
Германия рассчитывает в торге за характер и конфигурацию расширения НАТО восстановить свой патронаж над традиционными зонами германского влияния: Чехией, Венгрией, Польшей, Румынией, Балканами. Заметим, что одновременно ФРГ явно ревнует к лидерству Франции по воссозданию независимых европейских структур: Германия опасается, что предусмотренная ею роль "собирателя, локомотива и надсмотрщика Европы" может оказаться под сомнением. Возможно, не в последнюю очередь по этой причине Бонн в последние месяцы блокирует, ссылаясь на экономические трудности, инициативы Франции по созданию собственных европейских систем вооружений: европейского спутника-шпиона "Гелиос-2", евроистребителя, вертолета "Тигр".
Италия в торге за расширение НАТО хочет "прикупить" традиционно союзную Словению, рассчитывая протолкнуть в альянс и ее. Турция шантажирует НАТО возможностью вето, требуя либо полноправного членства в ЕС (заявления Чиллер и Эрбакана), либо, по крайней мере, возмещения обещанными кредитами и экономической помощью ее потерь, связанных с прошлогодним вступлением в таможенный союз ЕС.
Менее крупные, но сходные по типу "торговые" условия поддержки расширения НАТО выдвигают Норвегия и Испания. Особые причины негативного отношения к расширению НАТО – у Бельгии. В Бельгии вопросы такого порядка по Конституции решаются консенсусом национальных групп, включая меньшинства. А влиятельная группа бельгийских немцев очень не любит поляков и не считает, что должна пошевелить хотя бы пальцем для защиты какой-то Польши.
Разумеется, абсолютное доминирование США в экономическом, политическом, военном и военно-техническом (вооружения) обеспечении НАТО не позволяет европейским членам альянса совершать совсем уж резкие демарши или становиться в жесткую антиамериканскую контрпозицию. Каждый из этих членов четко осознает грань, за которой его антиамериканское упрямство становится во всех смыслах опасным и контрпродуктивным. Поэтому основной технологией оппонирования американским планам расширения НАТО у европейских союзников оказывается "торговля" за определенные преференции и уступки, и именно в этом ключе нужно прежде всего рассматривать перечисленные выступления, предложения и заявления европейских лидеров.
5.3. Противоречия между НАТО и другими европейскими и международными институтами
Инициаторы конструирования европейского полюса силы – Франция и Германия – используют для противодействия усилению американского влияния в Европе международные и европейские институты, и в первую очередь ООН, Западноевропейский союз (ЗЕС), Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) и Совет Европы (СЕ).
Именно Франции и ряду других европейских государств – членов НАТО – принадлежит инициатива расширения состава Совета безопасности ООН за счет европейских стран (в первую очередь Германии, Италии, Испании), а также ряда крупных неевропейских государств, в политике которых присутствует отчетливый компонент антиамериканизма (Индии, Бразилии, Японии и др.). Именно европейские участники НАТО с некоторых пор лоббируют проекты трансформации юридических процедур использования миротворческих сил ООН, а также реорганизации самих этих сил, с целью придать им способность решать крупные военно-политические задачи в мире без необходимости применения силовой машины НАТО.
Та же самая Франция является инициатором повышения военно-политического статуса и оперативных возможностей ЗЕС как организации, в которую не входят США. Наконец, значительная часть европейских стран выступает за последовательное наращивание политической роли ОБСЕ и СЕ как механизмов, способных самостоятельно разрешать большинство европейских проблем (третейский суд в конфликтах, права человека и др.) на стадиях, не требующих военного вмешательства и исключающих применение вооруженного аппарата НАТО. Однако, повторим, главные, хотя и спорные, надежды Европы на приобретение самостоятельной "полюсной" экономической и военно-политической роли возлагаются на ЕС и ЗЕС.
Франция в связи с возобновлением ее участия в военных органах НАТО оказывается и локомотивом в изменении распределения ролей в военном сотрудничестве стран Европы и Северной Америки. Она требует "европеизации" НАТО и создания европейской военной группировки, поддерживаемой ресурсами и структурами альянса и функционирующей не только в ходе военных операций, но и в мирное время, а также создания в командной цепочке НАТО режима, позволяющего проводить операции под европейским контролем Начало этому положено созданием по инициативе Франции Совместных оперативно-тактических групп.
Тем не менее идея "европейской военной автономии", выдвигаемая в первую очередь Францией и Германией, пока не в состоянии перешагнуть контроль НАТО над Европой как в силу военно-экономической, так и в силу политической зависимости блока от США. Французская "Трибюн" констатирует: "Новое разделение труда в области безопасности может выглядеть так: американцы поставляют оружие и технологию, а европейцы – пушечное мясо. Именно подобную схему Вашингтон отстаивал в Боснии, когда он добивался проведения воздушных ударов, тогда как на суше были размещены только войска европейских стран".
