Одновременно с этим раздались наши выстрелы.

Проклятое животное тяжело рухнуло на землю.

В тот же момент кучер кубарем скатился с козел и исчез в чаще леса. Кони, рванувшиеся было вперед, остановились, сдержанные сильной рукой Холмса, и, быстро передав мне вожжи, он с револьвером в руке соскочил с брички.

В несколько прыжков очутился он около лежавшей обезьяны, и в ночной темноте грянул третий выстрел.

Через пару минут Холмс подошел к экипажу, волоча за собой мертвого павиана.

Бросив его под ноги, друг мой вскочил на козлы и, разобрав вожжи, пустил коней в карьер. Словно ураган промчались мы через лес, и взмыленные кони остановились у реки, в том месте, где стоял паром.

Однако, сколько ни кричали мы, никто не являлся. Не зная устройства парома, мы метались с Холмсом без толку по берегу, то влезая на паром, то слезая с него.

В таких бесплодных занятиях мы провели около часа.

— Черт возьми! Он догонит нас, — яростно прошептал Холмс.

Мы сделали последнюю попытку, и она увенчалась успехом.

Паром перетягивался на веревке, и мы, наконец, нашли ее конец.

Но в ту же секунду где-то близко от нас раздался топот скачущих лошадей, и едва только мы успели отчалить от берега, как взмыленная тройка, повернув с дороги, прямо бросилась в воду. Два человека соскочили с нее и, прежде чем мы успели опомниться, взобрались на паром.

— Ага, так вы так, — раздался около нас хриплый, полный бешенства голос. В ту же секунду я увидел Бориса Николаевича, который, как кошка, бросился на Холмса, стоявшего у веревки.

Не успел я кинуться к нему на выручку, как чьи-то руки схватили меня.

Между тем паром шел полным ходом, и никто не видел бешеной борьбы не на жизнь, а на смерть, которая происходила теперь на нем.

Сжимая друг друга руками, впиваясь зубами в тела противников, мы катались по парому вместе с нашими врагами.

В пылу борьбы я не видел, что происходит с Холмсом.

Но вот у борта парома, собрав последние силы, я успел высвободить свои руки и, схватив за горло моего противника, что есть мочи ударил его теменем о деревянный настил.

Он сделал отчаянное усилие и, выскользнув у меня из рук, скрылся в волнах реки.

Быстро вскочив на ноги, я бросился на помощь к Холмсу.

Но было уже поздно. В тот самый момент, когда я почти подоспел к нему, он, обнявшись смертельным объятием с Борисом Карцевым, упал с ним в воду и моментально скрылся из моих глаз.

Тщетно кричал я. Гробовое молчание реки было мне ответом. Кое-как приблизился я к противоположному берегу и, добравшись до первой попавшейся деревушки, поднял на ноги всех ее обитателей, заявив им о случившемся с нами несчастьи, заклиная их во что бы то ни стало отыскать моего друга.

Всю ночь и весь следующий день мы провели в поисках.

Было дано знать и в деревни, находящиеся вниз по течению, но все меры оказались тщетными.

Холмс исчез безвозвратно.

Прождав результатов поисков пять дней, я выехал в Москву, где, заявив о случившемся полиции, вскоре надолго покинул русскую столицу и возвратился в Англию, оплакивая преждевременную кончину лучшего из своих друзей.

С тех пор, как я убедился, что навсегда потерял лучшего своего друга, какого когда-либо имел, в лице Шерлока Холмса, жизнь моя пошла изумительно скучно.

Стыдно сознаться, но даже моя врачебная деятельность перестала интересовать меня, и я почти отказался от приглашений, передав большую часть своих пациентов моему товарищу и оставив себе лишь тех пациентов, с которыми был знаком давно и успел сжиться.

Должен добавить, что после последнего случая, происшедшего с Шерлоком Холмсом в России, я покинул эту страну и снова уехал в Англию.

Почти каждый день гуляя по Лондону, я ходил в улицу Бэкер и с тоской глядел на окна того дома, где когда-то жил Шерлок Холмс.

Его квартира еще не была занята другим жильцом, так как хозяйка сказала мне, что Холмс уплатил ей за год вперед и поэтому до окончания срока она не считала возможным отдать его квартиру другому лицу. Недели и месяцы проходили незаметно, необыкновенно однообразно и скучно.

Однажды вечером, проходя по улице Бэкер, я несказанно удивился. Окна квартиры Шерлока Холмса были освещены.

Думая, что хозяйка сдала квартиру другому постояльцу, я в тот день не придал этому большого значения.

Придя к себе домой, я разделся и собрался уже лечь спать, как вдруг легкий стук в дверь заставил меня встать с постели. Подойдя к двери, я отпер ее, думая, что пришел кто-нибудь от одного из моих пациентов.

И вдруг вскрикнул от неожиданности.

В комнату вошел Шерлок Холмс.

Несколько минут я не мог прийти в себя от неожиданности.

Я положительно не верил своим глазам, думая, что галлюцинирую.

А между тем, мой друг смотрел на меня, слегка улыбаясь и, видимо, наслаждаясь произведенным впечатлением.

— Итак, дорогой Ватсон, вы, вероятно, думаете, что я явился к вам с того света? — произнес он весело.

Весь отдавшись охватившему меня волнению, я схватил его за руку и долго тряс ее, не будучи в силах произнести ни одного слова.

Но, когда прошла первая минута моего столбняка, я, наконец, пришел в себя.

— Неужели это вы? — воскликнул я.

— Как видите! — ответил Холмс. — И не с того света, а попросту из России, где я прекрасно провел время и поздоровел.

— Но какими судьбами?..

— Я приехал вчера ночью. Вы, конечно, помните те последние события, помните и тот памятный нам обоим день, когда Борис Карцев сбросил меня с плота в воду?

— Еще бы! — воскликнул я. — Я ведь думал, что вы погибли окончательно. Я искал вас по меньшей мере два месяца, бегал, наводил справки, метался во все стороны, чтобы найти хотя бы какой-нибудь след, но все мои поиски оказались тщетными. И лишь только тогда, когда я убедился окончательно, что вы погибли, я вернулся сюда, в Лондон.

— Для того, чтобы бросить своих пациентов, — перебил Холмс.

— Откуда вы это знаете? — удивился я.

— Чтобы узнать это, для меня достаточно было задать лишь несколько вопросов вашему дворнику, — ответил Холмс.

— Но теперь, я вижу, вы слишком много интересуетесь моей судьбой, и поэтому вам было бы, конечно, интересно узнать, что произошло со мной за последний год.

— По обыкновению, вы угадали! — произнес я.

— В таком случае, я удовлетворю ваше любопытство, — произнес Холмс, усаживаясь в кресло и закуривая сигару.

— Вы можете поздравить меня, дорогой Ватсон, с неожиданным приобретением нового врага. До сих пор у меня был только один серьезный враг, профессор Мартини. Теперь же у меня стало их два. И тот и другой слишком заинтересованы в моей судьбе и готовы были бы пожертвовать всем, лишь бы уничтожить меня, но, как видите, до сих пор я довольно счастливо избегал тех сюрпризов, которые оба эти человека готовят мне.

— Кого вы подразумеваете под вторым врагом?

— Ну, конечно же, Бориса Карцева.

Встав с кресла, Холмс несколько раз прошелся по комнате и, остановившись около меня, заговорил:

— Я не знаю, кого считать опаснее для себя, того или другого, но, бесспорно, Карцев является выдающимся из ряда вон преступником и вряд ли скоро попадет в руки полиции. Мы с ним прекрасно выкупались в реке! Когда мы упали с плота, душа друг друга в объятиях, я думал, что я погиб. Надо заметить, что Карцев — великолепный пловец. Посчастливься ему хоть немножко, он, бесспорно, утопил бы меня, но, на мое счастье, мне удалось схватить его вовремя за горло, и это спасло меня. Он выпустил меня на мгновение из рук, а этого было достаточно, чтобы вода разъединила нас.

— Я знаю, что вы тоже плаваете отлично, — перебил я.

— Вот это-то и спасло меня главным образом! — ответил Холмс с улыбкой. — Может быть, я и не выпустил бы его из рук, но перевес физической силы был на его стороне и мне не оставалось ничего большего, как удирать подобру-поздорову. Когда через несколько минут я выскочил на берег, я совершенно потерял Карцева из виду. Весь мокрый, вбежал я в ближайшую деревню и поднял тревогу. Часа через три, сопровождаемый стражниками, местным урядником и несколькими крестьянами, я снова подошел к реке и на лодке мы переправились обратно на ту сторону. Ночь была темная и мы долго плутали, пока не попали на настоящий путь. Лишь к утру добрались мы до усадьбы Игралино, куда, как я думал. должен был скрыться Карцев. Но оказалось, что я опоздал.