Взглянув туда же, я заметил человека в форме морского офицера частной компании, расхаживавшего по мостику.

Взглянув на него попристальней, когда он повернулся к нам лицом, я чуть не вскрикнул от удивления.

Морской офицер был не кто иной, как Джон Смайльс, уже успевший преобразиться в моряка.

Получив решительный отказ, мы отчалили от парохода, не спуская глаз с капитанского мостика.

Вскоре я заметил другого офицера, подошедшего к Смайльсу, и в нем не без труда узнал второго из путешественников, а именно — Сидора Вердова.

Они о чем-то серьезно совещались, по временам кивая головами в сторону того места берега, которое в Одессе известно под именем «Фонтана».

— Нет, нет, я не ошибаюсь, — задумчиво произнес Холмс. — Впрочем, поговорим об этом после.

Доехав до берега и расплатившись с лодочником, мы тихо побрели вдоль улицы.

— Не находите ли вы странным, дорогой Ватсон, противоречий наших знакомых? Служащие фирмы — и вдруг оказываются настоящими морскими офицерами!..

— Да, это действительно странно, — подтвердил я. — Я начинаю думать, что ваши предположения имеют серьезное основание.

— Взяли ли вы с собой ваш револьвер?

— Вы прекрасно знаете, что я никогда не расстаюсь с ним, когда начинаю работать вместе с вами.

— Прекрасно! Сегодняшнюю ночь нам придется провести на море.

— С вами я могу быть, где вам угодно…

— В таком случае, пойдемте снова на берег; я хочу договорить лодку.

Не спеша, мы возвратились к пристани, где, подойдя к стоявшим лодочникам, Холмс стал приторговывать лодку, заявив, что хочет сам заняться извозом и купить для этого лодку в полную собственность.

Вскоре нам действительно удалось купить за недорогую цену довольно легкую шлюпку и, расплатившись тут же с хозяином, мы отчалили от берега, направившись в сторону «Фонтанов». Отъехав, однако, не более версты, мы повернули к берегу и причалили к одной из многочисленных маленьких пристаней, усеивавших одесское побережье.

Попросив меня посторожить лодку, Холмс исчез в городе и скоро вернулся назад, неся с собою два одеяла, две сенных подушки и небольшой запас провизии.

— Ну-с, дорогой Ватсон, поспим немного, так как ночь, вероятно, пройдет у нас без сна, — предложил он.

Улегшись на дне лодки, мы завернулись в одеяла и вскоре заснули самым беззаботным сном.

Начинало уже темнеть, когда мы проснулись.

Подкрепив себя холодной закуской и стаканом доброго вина, мы подождали, пока совершенно стемнеет, и когда, наконец, ночь окутала берег и море своим непроницаемым покровом, мы отчалили от берега, взяв курс на яхту «Ястреб».

Однако, к самому «Ястребу» мы не подъехали.

Как только темный силуэт судна показался перед нами, мы остановили лодку и, убрав паруса, неподвижно закачались на морской поверхности.

Морское течение понемногу старалось сносить нас в открытое море, и поэтому изредка нам приходилось делать несколько взмахов веслами, чтобы отходить снова к нашему наблюдательному пункту.

Прошло часа два.

По моим соображениям, было уже около 12 часов ночи, когда на палубе «Ястреба» вдруг вспыхнули три последовательные электрические вспышки.

— Они переговариваются, — прошептал Шерлок Холмс, — смотрите, Ватсон, на берег Одессы.

Я последовал указанию Холмса, но ничего не заметил.

— Ага, вот и ответ! — тихо произнес Шерлок Холмс. — Смотрите, Ватсон, в сторону «Фонтана».

Взглянув по указанному направлению, я увидал блеснувший на одно мгновение электрический свет.

— Их было три вспышки, как с той, так и с другой стороны.

— Я видел только одну из них, с берега, — ответил я.

— Потому что вы опоздали взглянуть туда.

И, взглянув на пароход, Холмс схватил меня за руку:

— Смотрите, смотрите на яхту, Ватсон!

Действительно, с яхты сигнализировали электрическим фонарем. Но, хотя Холмс и знал прекрасно морскую ночную сигнализацию, он вскоре произнес с досадой:

— Они говорят шифром! Мошенники чересчур осторожны. Вероятно, сейчас кто-нибудь из них отчалит от яхты, и было бы очень нехорошо, если бы они заметили нас.

Между тем, с берега сигнализировали тоже. Посредством электрического фонаря яхта вела оживленные переговоры с берегом «Фонтана».

— За весла, Ватсон! Я слышу шум цепей. Вероятно, с шлюп-балок спускают шлюпки и нам нужно вовремя убраться подобру-поздорову.

Мы бросились к веслам и вскоре наша легкая шлюпка быстро понеслась по гладкой поверхности рейда, держа курс на «Фонтаны».

Действительно, мы убрались вовремя. Не успели мы отъехать и полуверсты от яхты, как вдруг с одной из ее мачт брызнул ослепительный поток электрического света.

— Ого! — воскликнул Холмс. — Яхта снаряжена даже прожектором! Они осторожнее, чем я думал.

Световая полоса прожектора тихо двигалась по морской поверхности, описывая широкий полукруг и по временам замирая на ни сколько секунд на одном месте.

— Черт возьми, они откроют нас! — произнес Холмс.

Свет медленно подходил к нам и вдруг, к нашей величайшей радости, не доходя до нас, вдруг перекинулся вперед и пошел обратно.

Мы изо всех сил налегли на весла.

Отъехав еще на полверсты, мы остановились и стали прислушиваться.

Вскоре где-то далеко в ночной темноте послышался плеск весел. Удалившись немного в сторону моря, мы снова стали ждать.

Невидимая шлюпка, тихо всплескивая веслами, промчалась куда-то мимо нас.

Судя по звуку, она направлялась в ту сторону, в которую направлялись и мы.

— За весла, Ватсон, — шепнул Холмс.

Мы изо всех сил налегли на весла и быстро помчались вдогонку.

Иногда мы на несколько секунд останавливались и чутко прислушивались к долетавшим до нас звукам.

Было очень темно. И разглядеть что-либо было почти немыслимо.

Приблизившись к берегу, мы поплыли вдоль него прямо к «Фонтану».

В начале этого дачного места набережная была освещена, но вскоре линия фонарных столбов кончилась.

Отсюда вдоль берега тянулся ряд жалких лачуг, об удобствах обитателей которых город, видимо, заботился очень мало.

Тут, на набережной, царила непроглядная тьма.

— Стойте, Ватсон, — произнес Холмс. — Сейчас мы причалим к берегу.

И, с силою повернув руль, Холмс направил лодку прямо к отлогому берегу.

Выйдя из лодки, мы тихо пошли в темноте, направляясь дальше, вдоль берега.

Вдруг мы остановились.

До нашего слуха донесся тихий говор.

Несколько человек, невидимых нам, о чем-то тихо спорили.

Сделав еще несколько шагов, мы опустились на землю и залегли в небольшой канавке, которую нащупали ногами.

— Ну, что же? Сегодня будет работа? — спрашивал чей- то незнакомый голос.

— Непременно! — ответил другой человек, в котором я сразу узнал по голосу Тараньяна.

— Когда начнем? — спросил первый голос.

— Я сейчас дам сигнал, — ответил Тараньян. — Будьте готовы.

После этого голоса понизились до шепота, так что мы не могли разобрать ни одного слова.

— Так они ехали с вами на пароходе до самого Ростова? — спросил, наконец, довольно громко первый голос.

— Да, — ответил Тараньян. — Я уже описал тебе их наружность.

Несколько секунд длилось молчание.

Затем первый голос заговорил снова:

— Мало вероятия, что это они, но от них ожидать можно всего. Но если этой собаке действительно пришло в голову снова перекочевать в Россию, так он на этот раз не уйдет отсюда живым.

Эта фраза была произнесена с бешеной злобой и в голосе человека, произносившего ее, мне послышались знакомые ноты.

Однако, сколько ни ломал я себе голову, я так и не смог припомнить, где я слышал этот голос.

Через несколько секунд голоса, снова было понизившиеся до шепота, опять зазвучали громче:

— В три дня мы кончим, если только со стороны Марка не будет задержки. Уж больно трусит эта собака!

Больше мы ничего не могли разобрать. Вскоре недалеко от нас блеснуло несколько вспышек электрического фонаря, а через несколько минут после этого несколько таких же вспышек показались на рейде.