«Субботний день» Андре Дерена Если картина — зеркало, это шанс… Стол на боку в обратной перспективе… То, что казалось скукой par excellence, День ото дня кажется все счастливей. То, что казалось мраком, бредом вещей, Гимном унынию, нелепой хвалой укоризне, Стало казаться венцом благородства — вообще, Чудом подлинной жизни. Видимо, дело в серьезности… Время идет Или висит вполводы, как у Робина Крузо, Между домиком шкапа и небом, свободное от Несуразных иллюзий. «Натюрморт съел людей», но Живой, поглядев с высоты, Просто так, не за что-то Возвратил их назад и во мраке зажег, как цветы, Не нарушив субботы. 2004 День прозы Мама смотрит в шкаф — там ночует свет. Под землей шумит поезд. Время держит речь, но не слышно слов, И тогда — сейчас — что-то происходит. И, вообще, слова — жухлая трава, Мутная река — тонешь. Помнишь солнце, дверь, подоконник, снег, Мама смотрит в шкаф — слов не помнишь. А теперь того, не пойми чего: Рюмки, что твои слезы, Тенькают, лучась — добрый КГБ Отмечает День прозы. Говорят слова — горе не беда, Буквы говорят, звуки… Мама смотрит в шкаф — свет, который там, Освещает ей руки. 2004 «Как в кровати между папой и мамой…» Как в кровати между папой и мамой Пьешь бессмертие… А может быть, все мы Просто знали про незнанье Адама, Потому что были ближе к Эдему? С каждым годом жизнь вокруг безадамней, Безэдемней — что же тут удивляться?! Даром что ли там мы все вверх ногами, Как в утробе, чтоб удобней рождаться? Дальше от, но к значительно ближе. Tout le reste, конечно — литература. Может, я еще возьму и увижу Маму, папу, бабушку, бабу Нюру?.. 2004 «Пустота как присутствие, дырка как мир наяву…» Пустота как присутствие, дырка как мир наяву, «Нет» как ясное «есть» вместо «был» или «не был» Превращают дорогу в дорогу, траву в траву, Небо в небо. Заполошная мошка, влетевшая с ветром в глаз, На дороге у поля, заросшего васильками («Наклонись, отведи веко и поморгай семь раз»), Что-то знает о маме. В перепутанном времени брешь как просвет Между здесь и сейчас — бой с тенью Между полем и небом, где все, кроме «нет», Не имеет значенья. 2005, август «Что такое стихи…» Что такое стихи? Гармонь в землянке? Безутешный роман в Париже? Или бабочка на полянке? Бабочка — ближе. 2005 «Как кто убил?.. Из книжки лился свет…» Как кто убил?.. Из книжки лился свет Взамен того, убавленного на ночь За шторами… И смех, и грех, и бред… Вы и убили-с, Родион Романыч… Переморгнешь — и на древесном срезе Дрожат лучи, Как в «Зеркале», где Бах и Перголези, Блестят ключи В руке того, который (верь, не верь) — Кому? когда? за что? — никто не знает — Поставлен отпирать — и отпирает (?!) Тугую дверь. 2005 «Сквозь белый день цветные пятна, где…» Сквозь белый день цветные пятна, где — Казалось, люди, оказалось время — Со всеми вместе в снежной чехарде, Тогда — почти, сейчас — совсем со всеми… Сквозь черное июльское окно Лос-Анджелес светился как в кино; Гостиница переливалась ало, Дымилась сигарета, и вино Мерцало. Любовь, надежда, нежность, страсть и страх, Как Бим и Бом, сражались с темнотою, Той, где отель, и той, где снежный прах, Но комната уже была пустою. Немного мелодраматично, но Тут ничего поправить не дано, Молитвенными не прожечь словами Разворошенный этот неуют, И только слезы что-то могут тут И там, как в настоящей мелодраме. 2006 «Там, где стоят слова, там непонятно как…» Там, где стоят слова, там непонятно как — Не верят, потому что слишком верят — Фотограф с палочкой, прекрасный как монах На фоне гор, сидит на фоне сквера. Фотограф с палочкой и мальчик Мир Ресниц, И что-то вроде райского осколка В луче, стрельнувшем между половиц В счастливую еловую иголку. И этот луч как будто значил, что Нам всем — всем: маме, папе, бабе Ане — Отпущено лет, минимум, по сто, А, оказалось, это не про то. Лучи, иголки, дачное лото Сошлись в пролете, недоступном глазу, На глубине, где даже Ив Кусто, Пока был жив, не побывал ни разу. 2006 |
