Тут же, под ногами людей и коней, шныряли собачонки, жалобно взвизгивающие, когда им наступали на лапы. Несколько раз проезжали повозки, и тогда народ сторонился, беспорядочно сбивался в кучу, образуя такой водоворот, что немудрено было в нем захлебнуться. Агнесса подходила к прилавкам, где ей наперебой предлагали товар, но денег у нее не было, и купить она не могла ничего. Она глянула себе под ноги: неимоверное количество мусора валялось на земле. А над головой нависло немилосердное солнце.

К девушке подбежала цыганка и схватила ее за руку.

— Погадаю, красавица, всю правду скажу! — блестя зубами, серьгами и маленькими черными глазками, повторяла цыганка. Потом, сжав тонкие пальцы Агнессы, с притворным вниманием стала разглядывать линии на ладони. — О, золотая моя, богатая будет жизнь! И горя, и радости через край! Счастлива будешь, красавица, все, что пожелаешь, исполнится! Любви ищешь — найдешь и любовь, никуда не уйдешь, не денешься! Только слез прольешь много: смерть покажет свое лицо!

Агнесса испугалась и вырвала руку.

— Да ты не бойся: своего бояться не надо, во что веришь, то и сбудется… А ручку-то позолоти, бесценная!

— У меня нет денег… Вот, возьмите это! — сняла с пальца колечко. Цыганка выхватила его из рук Агнессы.

— Да вот же, вот! — закричала она, прибавив еще что-то непонятное, и тут же скрылась в толпе.

Агнесса оглянулась и — замерла от неожиданности! Неподалеку стояли, разговаривая, двое молодых людей, одним из которых был тот самый наездник с конного завода. Джек! Она запомнила его имя так же хорошо, как и его самого. Он!!!

А он тем временем махнул приятелю рукой и направился к привязанному возле загона коню. Он шел чуть неровной походкой человека, привыкшего большую часть времени проводить в седле; шальной ветер растрепал его светлые волосы, он прищурился от солнца, и Агнессе показалось, что в его голубых глазах при каждом шаге вспыхивают и вновь гаснут золотистые искры. Он прошел мимо. Она смотрела ему вслед.

Подойдя к лошади, он потрепал ее черную гриву и взялся рукой за повод. Агнесса понимала: еще мгновение и Джек уедет! Ноги сразу стали ватными, дыхание перехватило, как тогда, на тропинке в горах, хотя… как мало значил страх высоты по сравнению с теперешней боязнью проявить нерешительность! Но… Боже правый, совершить такой поступок… Это же совершенно немыслимо не только для барышни ее круга — для порядочной девушки вообще! Что о ней могут подумать… Как во сне промелькнула перед ней вереница лиц: наставницы Аманды, Терри, сестер Райт… Все заслоняло виденное наяву лицо этого незнакомого человека. Нет, она не сможет подойти! Но она должна! И Агнесса, в полной уверенности, что растеряется и не сумеет произнести ни слова, от волнения пылая жарким румянцем, догнала Джека и, слегка дотронувшись до рукава его одежды, пролепетала:

— Подождите, остановитесь, пожалуйста!..

Он обернулся.

— Вы меня?..

— Да…— Услышав его голос, Агнесса совсем оробела. Она очень боялась услышать в ответ какую-нибудь грубость, но он, глядя на девушку, ответил довольно вежливо:

— Слушаю вас, мисс.

— Простите меня… Мне, право, неловко, но я… я хочу обратиться к вам с просьбой: не могли бы вы дать мне несколько уроков верховой езды? — отчаянно краснея, выпалила Агнесса.

Он оглядел ее с удивлением, едва заметно усмехнулся (Агнесса от стыда готова была провалиться сквозь землю) и сказал:

— Я могу, конечно, хотя раньше мне не приходилось никого обучать.

— О, это неважно! Мне нужно хотя бы научиться держаться в седле.

— У меня нет дамского седла.

— Мне все равно в каком ездить.

Она стояла перед ним, проклиная себя за безумную затею, стыдясь того двусмысленного положения, в которое сама себя поставила, а он гадал, кто эта странная девушка с внешностью богатой горожанки? Она была одна, без провожатых, но все в ней выдавало величайшую неопытность и наивность. Джек быстро понял, что верховая езда — лишь предлог. Но для чего? Для знакомства?

А Агнесса, прошептав «простите», со слезами на глазах бросилась было прочь, но молодой человек удержал ее со словами:

— Постойте, мисс, не убегайте! Я же согласен, давайте условимся о встрече. Или вы передумали?

Девушка остановилась.

— Нет…

— Как ваше имя?

— Агнесса Митчелл.

— Послезавтра вас устроит?

— Да… Только лошади у меня нет.

— Лошадей я приведу. Значит, послезавтра на рассвете вот на этом месте. Договорились?

— Да, — не поднимая глаз, отвечала она.

— Тогда до встречи, мисс.

— До встречи!

Агнесса повернулась и через мгновение скрылась в толпе. Джек же стоял, не двигаясь, и продолжал размышлять о таинственной незнакомке.

Кстати, Джек, несмотря на молодость, имел достаточный опыт покорения не только лошадей, но и женщин.

Случалось, что и закутанные в шелка юные леди бросали на него взгляды сквозь прозрачные вуали, но эти дамы оставались недоступными и о них он не мечтал, довольствуясь любовью хорошеньких ветрениц из портовых кварталов. Он не имел ничего общего с типом коварного соблазнителя; все, что случалось, происходило обычно по обоюдному согласию сторон и без каких-либо взаимных обязательств, он жил, беря от жизни те удовольствия, которые она давала ему, ничего не требуя взамен, на женщин смотрел с вполне определенной точки зрения; те желания и чувства, о которых Агнесса не имела понятия, являлись неотъемлемой частью его существования.

Но такую девушку он видел впервые. Она была явно много выше его по положению, казалась застенчивой и скромной, но в то же время не постеснялась подойти к нему, незнакомцу, и почти что сама назначила встречу! Она не показалась Джеку очень красивой и вместе с тем почему-то привлекала к себе.

Джек решил непременно встретиться с нею и поучить ее ездить на лошади… хотя бы для того, чтобы посмотреть, что из всего этого получится.

Агнесса без усилий пробралась к выходу с рынка и тут же столкнулась с Мери.

— О Боже! Барышня, куда же вы запропастились? Я так перепугалась, когда потеряла вас!

— Ты напрасно волновалась, Мери. Я обязательно подождала бы тебя у входа.

Они отправились домой. По дороге Агнесса еще раз обдумала свой поступок и осознала до конца всю меру совершенного ею безумства. Ей, девушке, подойти первой, самой предложить встречу! Тому ли учили ее долгие десять лет! Воспитанная в строжайшей скромности и послушании, она раскаивалась в содеянном, хотя и знала, что… да, знала, каким бы невероятным это ни представлялось ей самой, что не отступит теперь, когда все выше от земли взлетает душа, и сердце ликует, не слушая разума. Агнесса успокаивала свою совесть: в конце концов иначе нельзя было поступить, разве только отказаться от самой идеи этого знакомства, да и… сделанного не вернуть! Конечно, в человеке этом не было, к сожалению, той утонченности, какая бывает присуща тем, кого зовут джентльменами, но почему это не отталкивало ее, Агнесса, хоть убей, не могла себе объяснить.

Поразмыслив, она пришла к выводу: идти одной с незнакомым мужчиной неизвестно куда, разумеется, не годится. Но где найти спутника, ни о чем не догадывающегося, бессловесного, но готового в случае опасности не медля броситься на защиту? Вдруг ее осенило: собака! Она возьмет с собой собаку, Грега или Дона! За последние дни четвероногие сторожа успели привыкнуть к молодой хозяйке, и она была уверена в том, что справится с ними. Агнесса решила не посвящать в свою тайну никого, даже Терри, и теперь придумывала уловки, надеясь провести окружающих. Главной силой, способной ей помешать, была, естественно, госпожа Аманда.

Нужно как-то ускользнуть из дома… «Да, и еще, — вспомнила Агнесса, — достать костюм для езды в мужском седле».

Всецело поглощенная одной-единственной идеей, Агнесса ни о чем ином не размышляла и, когда Терри за обедом сообщила, что все обошлось — шкатулка Аманды починена, — лишь рассеянно кивнула в ответ. После, когда она пришла на кухню к служанке, и Терри подумала было, что разговор опять коснется Аманды, речь пошла совсем о другом.