Терри уехала в город, где ей удалось занять место прислуги в доме Аманды Митчелл. Терри была сдержанна, аккуратна, а главное, как будто бы совсем не интересовалась личными делами хозяйки; она не имела привычки подслушивать под дверью и тем более разбалтывать посторонним о том, что удалось увидеть или услышать в доме госпожи. Миссис Митчелл полностью доверяла Терри все хозяйственные расходы. Между ними установились странные отношения: обе жили под одной крышей, по были как-то совершенно независимы друг от друга, хотя одна служила другой. Они почти не разговаривали, если только дело не касалось хозяйства. Однако, когда раз или два случались объяснения (так было с Мери), властная, не терпящая возражений Аманда не спорила со своей служанкой, в худшем случае она просто молча игнорировала мнение Терри, отчасти, быть может, потому, что годы, проведенные в качестве «мадам», научили ее вести себя сообразно обстоятельствам: иногда резко и грубо, иногда высокомерно или — под маской ненависти — льстиво, а в целом — довольно дипломатично. Нельзя было также сказать, что две эти женщины не уважали друг друга: одна ценила сдержанность и молчаливое достоинство, другая — несгибаемость в стремлении самой построить свою жизнь, переломить судьбу и, что называется, заново создать себя. Терри знала недостатки Аманды, но признавала неоспоримую истину: характер, ловкость и ум этой женщины позволили ей выбиться (пусть и с помощью сомнительных средств) из бедности и жизненной рутины.
Несчастья не сделали Терри бесстрастной, но в доме Аманды некого было любить. Терри знала, что у госпожи есть дочь, но ни разу не видела девочку. Она была свидетельницей всех метаний и сделок Аманды, но оставалась равнодушной к делам госпожи; теперь же, познакомившись с Агнессой, решила, что порой стоит быть повнимательнее к личной жизни господ. Кто знал, что ограниченность Аманды проявится вдруг в самом важном и ответственном деле — воспитании собственной дочери?!
Когда Терри закончила свой рассказ, Агнесса долго сидела молча.
— Спасибо, Терри, — произнесла она наконец. — Теперь я знаю.
— Не осуждайте ее, мисс, — прибавила служанка. — Вашей матушке немало пришлось пережить. Сначала в клубе танцевала, терпела приставания богатых мерзавцев, все надеялась на лучшую жизнь, потом — смерть мужа, а ведь он любил ее и вас любил, хотя вы были еще совсем крошкой. И годы вдовства ничего хорошего ей не принесли. Да, она содержала публичный дом, на нем она нажила состояние. Но к вам это отношения не имеет, вы ведь не отвечаете за ее поступки, верно? Вы законная дочь своего отца, хорошая барышня… А миссис Митчелл на самом деле очень сильный духом человек, этого у нее не отнимешь!
— Ей легко быть сильной духом! — заметила Агнесса. — Она не любит никого.
— Вас она любит.
Девушка упрямо мотнула головой.
— Нет!
— Неправда, — вновь возразила Терри, — она все-таки ваша мать, и ни одна мать не пожелает своему ребенку плохого. Если Господь когда-нибудь подарит вам детей, вы это поймете. И не так уж мало она сделала для вас: дала образование, приданое вам обеспечила, теперь вот привезла на море, нашла вам подруг…
— У меня никогда не было настоящих подруг.
Терри убрала руку с плеча девушки.
— Неужели? — она, заглянув в ее лицо. — Не может быть! Но почему?
— Разве я могла кому-нибудь высказать то, что у меня на душе! — воскликнула Агнесса. — Да и кому это было нужно? Все поглощены только собой! Кто бы меня понял? И кто поймет сейчас? Мисс Бренсон? Мисс Райт?
— Почему бы и нет?
В ответ Агнесса поднялась, пожимая плечами, потом махнула рукой.
— Я пойду к себе, — опечаленно промолвила она. — Спасибо вам, Терри, за все!
Она поднималась по лестнице, когда служанка бросила вслед:
— Все мы походя осуждаем друг друга, а надо ли так? И вы бы не ждали, мисс, ни от кого ничего не ждали, сами бы сделали первый шаг!
В тот вечер Агнесса рано легла спать, но уснуть не могла почти до утра.
Лунный свет, мерцавший сквозь угольно-черные ветви деревьев, наполнил комнату голубоватым блеском, буйный ветер разогнал пелену облаков, и кое-где на синем поле вечности сияли огоньки звезд. Где-то там, вдалеке, почудился Агнессе мелькнувший призрак разгадки тайны счастья. Возможно ли оно на земле? Нет, наверное, нет: слишком резка грань между ее девическими грезами и мнимым благополучием мира, по дну которого бурной рекой течет жизнь, порой обнажающая грубые пороки своего же величайшего создания — человеческой души.
Агнесса стояла возле окна, глядя ввысь, и только ветер и луна слышали, о чем молилась одинокая душа у порога царственной ночи.
Бледный луч рассвета, посеребривший кухонное оконце и скользнувший потом в приоткрытую дверь, застал Терри уже на ногах. Сонно потягиваясь, она прошла в кладовую, вынесла оттуда ведро с углем и несколько щепок и принялась растапливать печь. Вскоре появилась взлохмаченная, мрачная спросонья Мери, а следом за ней в кухню заглянула Агнесса.
— Доброе утро, мисс! Что так рано встали?
— Чтобы вы не ушли без меня.
Наступила пауза. Терри досадливо громыхала посудой. Потом сказала, обращаясь к Мери:
— Сходи сегодня вместо меня на рынок. Я скажу, что купить.
Негритянка кивнула и побежала одеваться, а Агнесса вдруг пробормотала, как бы размышляя вслух:
— Вообще-то я бы пошла с Мери на рынок, раз уж вы отказываетесь брать меня с собой!
— Идите, если есть охота, — ответила Терри, думая о том, не странно ли для молодой госпожи вставать в такую рань только за тем, чтобы тащиться по жаре и пыли на рынок за компанию с негритянкой. Ей нравилось, что Агнесса не заносчива и просто, по-приятельски болтает с прислугой, но, с другой стороны, она знала: такое поведение мисс ни в коем случае не одобрит миссис Митчелл. Что ни говори, барышне придется вести себя иначе!
— Мери! — крикнула женщина. — Подашь сейчас завтрак для мисс, а после помоги одеться — она пойдет с тобой! Только осторожнее, не потеряйте друг друга в толпе. И берегитесь повозок!
Агнесса спешила и толком не позавтракала, несмотря на выговор Терри. Причем служанка заметила: отсутствие аппетита у мисс объяснялось уже не мрачной меланхолией, а несколько непонятным возбуждением, то ли радостным, то ли, напротив, тревожным. До чего же чувствительны молодые леди! — не переставала изумляться Терри.
Если б она знала, какой дерзновенный план созрел в юной головке минувшей ночью!
По утопающей в зелени солнечной улице шли две девушки: одна — высокая, темнокожая и черноволосая, бедно, но не без кокетства одетая, другая — пониже, с длинными каштановыми волосами, в белом шелковом платье, перчатках и шляпке, обе — взволнованно-радостные, оживленные, мисс Митчелл и мисс Оргент — Агнесса и Мери.
Агнесса так же, как и в первый раз, с нескончаемым интересом смотрела па шумную толпу. Ряды заваленных товарами прилавков казались бесконечными, непрерывным потоком шли и шли люди, и в тяжелом гуле сотен голосов тонул даже близкий шум прибоя. Мери переходила от прилавка к прилавку, болтая и споря с торговками, Агнесса, не привыкшая к толчее, с трудом продвигалась за ней. Она приостановилась, чтобы посмотреть на шарманщика с пестрым попугаем, и тут же потеряла из виду свою спутницу. Девушка растерянно оглядывалась кругом, но волны необъятного людского океана уже поглотили ее.
Агнесса бесцельно брела вдоль навесов, повозок, корзин, поражаясь богатству сочетаний красок, звуков… Тощая цыганка в цветастой юбке и грязной шали хватала проходящих мимо людей за одежду смуглой рукой; что-то хрипло выкрикивал старик нищий, вытянув вперед костлявую, обмотанную серыми тряпками ладонь; шел чужеземец в расшитом яркими нитками наряде, ведя за собой лошадь редкостной, ослепительно белой масти. Толпа мужчин собралась вокруг загона с лошадьми. То и дело слышались выкрики покупателей, а ловкий черноусый толстяк время от времени громко называл окончательную цену. Подошел полный господин с резной тростью, несколько пожилых фермеров в потертых кожаных куртках и широких поясах. Покупатели размахивали руками, спорили, толкали друг друга, слышалось ржанье лошадей, перестук их копыт… Слева к столбам изгороди было привязано около десятка скакунов, которые терпеливо ожидали своих приехавших на торг хозяев. Здесь стояли и разномастные фермерские кони, и несколько породистых лошадей вроде тех, что видела Агнесса на конном заводе.
