В заставленном аппаратурой диспетчерской, по определению всегда похожей на филиал курятника, стояла почти мертвая тишина. Половина аппаратуры мигало в дежурном режиме, а то что работало, подсвечивало полумрак голубым сиянием единственной трансляции на всех мониторах.

– Нету расписания. Штатное сопровождение и все, – буркнул молодой паренек, с открытым ртом прислушиваясь к бубнению.

– Как нет?! Почему нет…

– Все патрули отменены осталось только штатное сопровождение, – раздражаясь диспетчер глянул, на вскинувшиеся брови, – да, да нету… особое распоряжение Командующего. Еще с утра.

Просматривая на пол, в надежде найти оброненную челюсть, Череп проговорил:

– Не понимаю. Нас же ведь голыми руками, приходи и бери что хочешь…

– Да ты откуда вылез то? Новости то смотрел? На Земле война началась.

Черепа как водой обдало. Моментально трезвея, организм перешел на второе дыхание. Понимая что в диспетчерской мало что узнаешь, Череп сорвался на бег. Несясь по коридорам, достал коммуникатор.

– Дыба ты где?

– В Караганде, – отозвался убитый голос. С выдохом ворочая словами, едко поинтересовался, – а вот где ты… вот это вопрос.

– Что делаете?

– Что, что. Ставили с Косяком новый генератор. Третий нужен, когда будешь то? Хватит улынивать.

– Все бросайте и в кубрик. Новости есть.

Едва не сбив замершего в растерянности техника, успел увернуться в сторону. С глазами на выкате, языком на плече, врезался в кучу тел в лифте. Запыхано извинившись, отдышался пару уровне, и вырвался вихрем на жилом этаже.

Врываясь в кубрик, залетел в душ. Сунув голову под обжигающе ледяную воду, зашарил рукой. Выходя из душа отодрал от шей пискнувшего "ежика" вогнавшего смесь "штыка" и мощных взбодрителей.

– Дыба он здесь, – сказал Косяк. Развалившись на койке, с завистью посмотрел на начавшего свежеть Черепа, – ну и?! Мы вдвоем усирались пытаясь поставить двухтонную бандуру, а ты решил помыться?

– А чего вдвоем? Доцент то на что?

– Доцент? Сказал что тоже уйдет на три дня в запой, – усмехнулся Косяк, – Обиделся. И бросил нас. Оставил доделать нам ходовую и башню, сказал что бы мы забыли как его звать и вообще, что есть такой техник Доцент. На три дня точно… Так и какой же ты повод придумал что бы не горбатиться?

– Не я…, – поведав услышанное от диспетчера, взялся за терминал, – давай тоже садись сейчас я в вирт пойду. А ты давай смотри что я тебе буду сбрасывать. Понял?

Глядя на шаманские приготовления Черепа, с плохо скрываемой радостью достающего любимую "цацку" товарищи усмехались. Что с него возьмешь. Одно слово – помешанный. Заскрипев койками друзья поудобнее усаживались. Окрашивая лица голубым сиянием планшетов, терпеливо слушали последние наставления.

– Ну все я в "вирт". И все вопросы потом, – сказал Череп. Помня как-то раз Косяк решил спросить что он будет на покушать, и не докричавшись нажал на кнопку экстренного отключения. Наплывшее воспоминание тошноты обожгло гортань желчью. Содрогнувшись телом как в лютый мороз, Череп заблокировал экстренное отключения, – и не лыбься Косяк, я заблокировал все.

В сознании вспыхнуло солнце. Выжигая ослепительным сиянием все нутро, вломилось в мозг водопадом ощущений. Серое вещество билось в агонии чувств. Радости сменялась горькой печалью, ломающая боль – приступом экстаза. Бомбардируя сжавшееся в горошину сознание, пакетами эмоций, алгоритм калибровки настраивался под биоритм "скользящего".

На краю сознания пробился синтезированный голос. Гундя о готовности к слиянию, система затребовала подтверждения.

Знакомая пентаграмма встретила хозяина дежурными всполохами зеленого огня. Начиная готовить канал для вывода сознания на внешние просторы "вирта", словно извинялась, мигала ритмом ожидания. Оглядев мастерскую хозяйским взглядом, Череп сразу же осмотрел вязь разномастных лоскутков висевших над столом словно разросшийся виноградник. Вглядываясь в сухие листочки насчитал их только треть от всей вязанки. Довольный собой, лишний раз похвалил себя. Он хорошо запутал следы. Каждый листочек символизировал собой маленькие алгоритмики которыми он украшал все узловые точки своего пребывания, и если бы по его следам шли церберы то все алгоритмы бы распадались, отмечая волну интереса к именно его следам. А так получается что на трети его следов церберы бросили вычисление, запутались в его хитроломных петлях которым бы позавидовал самый старый заяц леса.

Начиная облачаться в привычные доспехи, активируя кубики алгоритмов и украшая себя медальоном, с легкостью молота пробивающего защиты, Череп все-таки мандражировал. Такой переполох в вирте как он устроил в прошлое посещение, не мог пройти незаметно. И хотя несколько месяцев это достаточно долгий период времени для того что бы "вирт" зажил привычной жизнью, Череп думал с чем он может столкнуться. Церберы землю рыть будут, но найдут ли? Судя по "таликам", они не знают кто так похозяйничал на их территории. Но просто так этого не оставят. В принципе он готов к любому развитию событий. Тогда почему так тревожно и он тянет выход в вирт?

– Может я просто трушу? – задал сам себе вопрос Череп,- хотя не боятся только отмороженные на всю голову.

Сам ответив на свой вопрос, сияющая фигура последний раз себя ощупала на предмет прорех в защите и ощутила увесистость клинков, с легкостью вытекающих в руку, только задаясь ему о необходимости прорваться с боем. И тут Череп понял что безотрывно смотрит на колбу с тяжелым красным переливами. Клубясь непрерывным движением в стенках строго ограниченного пространства его разработка в постоянном поиске решений перемалывающая принципы программирования, в вирте выглядела тягучей жидкостью высокой плотностью напоминавшей ртуть. Но это детище бессонных ночей скорее было кислотой. Проламывая защитные механизмы, постоянными гибкими просчетами эта химера не имела четкой структуры и могла проникнуть на самое дно, самый низкий уровень программирования. И меняя основную суть чужого алгоритма, вплетала нити своего алгоритма, тем самым позволяя вероломному захватчику договариваться практически с любым алгоритмом – по дружески. То есть воспринимать чужака как часть себя.

Не долго думая Череп схватил колбу, и придав форму фляги вложил в одну из поясных секций кольчуги. Отдавая команду пентаграмме нырнул в сияние вирта.

Привыкшее зрение услужливо выхватило кишевшее разноцветными лучами пространство общечственого тамбура. Словно почуяв добычу, со всех сторон пустогой полусферы к нему потянулись "пьявки". Чуя живого пользователя, пиявки облепили кольчугу живым покрывалом, стремясь закрепиться на чешуйчатом теле, в наглую врастали между сегментами защитных программ.

Привычным усилием воли, Череп превратил чешуйки в острейшие бритвы. Засверкав лезвиями, программы беспощадно обрубили рекламные обращения, всевозможный спам и прочую дрянь "липучек".

Расправив плечи, оглядел узор пустынный пейзаж. Удивишись одиночеству, Череп начал присматриваться к каналам, куда можно нырнуть и выбраться поблизости с "первыми вратами". Как назло все каналы то и дело, "замерзали". Превращаясь в реку ослепительного льда, замерзали отсутствием ритмичного движения. Становясь на пентаграммы соответствующие каждому каналу Череп уже перебрал десяток, но все не мог найти тот хрустальный звон который выведет его к "вратам". Решив рискнуть на последнем канале у которого свечение более менее имело уверенный ритм, дождался звона хрусталя, пентаграмма окрасилась в доброжелательный зеленый узор.

Миг и он был на площадке "первых врат". Общественные туннели работали в обычном режиме, то и дело украшаясь редкими всполохами уходивших на следующий уровень скользящих. Идилия. Если бы он не был виновником прошлого переполоха, то он не смог бы найти различий в картине.