Виднейшие руководители церкви, те, которые после признания христианства императорами, по существу, уже диктовали свою волю остальной массе верующих, подошли к этому вопросу с осторожностью. Они не рискнули сразу принять языческое верование, ставившее рядом с богом-отцом и богом-сыном еще и богиню-мать. Сам Епифаний, чьи писания и в последующие времена пользовались большим авторитетом у служителей церкви, следующим образом высказался о культе девы Марии: «Дева не должна быть предметом поклонения: не следует делать ее богом, нельзя приносить жертв во имя ее. В чести да будет Мария, но поклоняться должно отцу и сыну и святому духу. Марии же никто не должен поклоняться… хотя и весьма прекрасна Мария, и свята, и почтенна, но не для поклонения». В данном случае Епифаний выражал точку зрения руководящей церковной верхушки, которая признавала непогрешимость и девственность Марии и в то же время не рисковала еще окончательно обожествить ее.

В доказательство того, что Мария не является основным лицом в христианском культе, Епифаний ссылается на священное писание: «Пусть исследуют писания, и не найдут там сведений ни о смерти Марии, ни о том, умерла ли она, ни о том, что не умерла, ни о том, погребена ли она, ни о том, что не погребена…».

Итак, один из столпов церкви IV в., чьи произведения изучались и цитировались последующими церковными писателями, официально заявлял, что он ничего не знает об обстоятельствах смерти Марии; даже неизвестно, где и как была она похоронена. Но как же тогда быть с успением Марии и вознесением ее на небо? Если в священных писаниях об этом ничего нет, откуда же вывела церковь праздники в память этих событий? Только в конце IV в. появилось сочинение анонимного автора «Об успении Марии». В этом сочинении (к нему лучше всего отнести слово «миф» или «сказание») как раз и рассказывалось о последних годах жизни матери Христа, ее смерти, вознесении на небо и воскресении. Не связанный никакими раннехристианскими традициями, автор дал полную волю своему воображению и насовал в свое произведение чудес, пожалуй, даже больше, чем авторы других евангелий-сказок.

По этому сказанию, Мария после распятия Иисуса некоторое время жила в Иерусалиме вместе с апостолом Иоанном, затем переселилась в малоазийский город Эфес, где занималась проповедью христианства. Перед смертью она снова вернулась в Иерусалим, где и умерла. Смерть ее, или успение, сопровождалась разными чудесами: Иисус в сопровождении множества ангелов спустился на сверкающем облаке и принял ее душу. К моменту смерти Марии в Иерусалим собрались апостолы, заранее оповещенные ангелами, только апостол Фома не успел прибыть. Апостолы сами похоронили Марию. На третий день после ее смерти в Иерусалим пришел Фома и захотел посмотреть на тело умершей. Когда апостолы по его просьбе открыли гроб, там никого не оказалось. Вечером, когда ученики Иисуса, собравшись все вместе за столом, обсуждали это событие, «отверзлись небеса» и там показалась Мария: как и ее сын, она воскресла в своем человеческом облике.

Сказание «Об успении Марии» явно подгоняет чудесные события, связанные с ее смертью, под евангельский рассказ о воскрешении Иисуса: там тоже гроб оказался пустым и тоже он во плоти явился своим ученикам. Автор тем самым хотел показать божественность Марии, ее отличие от остальных, пусть самых святых и праведных, последователей христианства.

В IV–V вв. культ Марии побеждает, ее уже начинают называть богородицей или богоматерью — выражение, которое обычно применялось к древним языческим богиням плодородия. Впервые это название появилось в трудах епископа города Никомедии Евсевия около середины IV в. Но окончательно это определение Марии было принято только в V в., в 431 г., на соборе (съезде епископов) в городе Эфесе, созванном по решению императора Восточной Римской империи Феодосия II.

Центром почитания Марии стал Эфес, где издавна почиталось женское божество Артемида-Астарта, «матерь богов», богиня плодородия. Как писал один из исследователей происхождения культа Марии, А. Древе, культ древней богини-матери «снова ожил в культе Марии, переменив только имя и получив христианскую окраску»[64].

Праздники в честь богородицы были введены еще позднее; они были приурочены к местным языческим праздникам: рождество богородицы впервые стало отмечаться с VI в., в дни языческих праздников, связанных с началом нового года (на востоке год начинается с сентября); успение — с конца V в. Праздник успения совпадал с празднованием сирийскими крестьянами окончания уборки урожая.

Таким образом, в основу одного из важнейших культов современного христианства, культа богоматери, были положены языческие верования, а все события ее жизни (кроме брака с Иосифом и благовещения, о которых сообщается в Новом завете) описаны в произведениях, самой церковью признанных апокрифами[65].

Среди фантастических сказаний, примыкающих к новозаветной литературе и продолжающих ее, особое место занимают апокрифы, посвященные прокуратору Иудеи Понтию Пилату. Отношение к Пилату было очень важным вопросом христианской пропаганды II–IV вв. Защищая свое учение перед императорами, а в начале IV в. уже подготовляя союз с ними, руководители христианских организаций стремились снять всякую вину за смерть Иисуса с наместника, посланного в Иудею римским правительством. Первоначально — и это видно в канонических евангелиях — Пилат рисовался человеком, вынужденным отдать Иисуса на растерзание иудеям. Его позиция была в какой-то мере пассивной. Но впоследствии и это не удовлетворило церковников. Им было важно показать, что римский чиновник не только не виновен в смерти Иисуса, но в глубине души сочувствовал ему, пытался спасти его, признавая его сыном божьим.

И вот в течение II–IV вв. получило распространение довольно большое количество фальшивок, которые имели своей целью документально доказать сочувствие Пилата Иисусу. Церковники не признавали официально подлинность подобных сочинений, но не препятствовали их переписыванию и даже в случае необходимости цитировали их.

Каким же образом лучше всего было обелить Пилата? Конечно, добыв его собственноручное описание событий в Иудее. И такие описания были созданы. К началу III в. среди христиан ходило в списках поддельное донесение Пилата императору Тиберию (оно до нас не дошло). Позднее было создано письмо Пилата императору Клавдию, царствовавшему уже после того, как Пилат за свою жестокость был отрешен от должности прокуратора, — но авторов фальшивки мало интересовала подлинная хронология. Все донесение написано в христианском стиле: Пилат коротко пересказывает евангельскую легенду, называет Иисуса посланником бога, предсказанным пророками. Во всем, конечно, виноватыми оказались иудеи: «Иудеи видели, как он слепых делал зрячими, прокаженных — чистыми, как он врачевал расслабленных, изгонял из людей демонов, воскрешал даже мертвых, повелевал ветрами, шествовал сухими ногами по волнам морским и совершил много других чудесных знамений (здесь дан перечень всех чудес Иисуса, которые упоминаются в четырех новозаветных евангелиях — автор прямо оттуда и взял их). И так как народ иудейский называл его сыном божьим, то возненавидели его иудейские первосвященники, схватили его и предали его мне. Измышляя ложь на ложь, они сказали, что он волшебник и поступает против их закона»[66]. Дальше в письме рассказывается, что Пилат отдал Иисуса «на усмотрение» иудеев (это самое скользкое место для защитников Пилата, поэтому в письме о решении Пилата говорится только в одной фразе). После воскрешения Иисуса иудеи якобы подкупили стражу, чтобы та обвинила учеников Иисуса в похищении тела, но римские легионеры были столь благородны, что «не могли молчать», — они свидетельствовали о воскрешении. Кончается эта грубая фальшивка словами: «Я доношу тебе обо воем этом, чтобы не распространилась какая-либо ложь и чтобы ты не подумал, что следует верить лживым иудеям».