Я звонил Андрею Воронкину домой несколько раз, но никто не брал трубки. Меня это немного обеспокоило, потому что мы с ним вчера договаривались о том, что я заеду к нему и чтобы он был дома после обеда. Фоторобот ведь не появиться с потолка, а единственный свидетель не берет трубку. И что я должен думать?

Несмотря на длинные гудки в телефоне, я поехал к нему на квартиру. Через пол часа я уже стоял возле двери и продолжал звонить, надавливая большим пальцем кнопку звонка. Палец побелел, а на звонки никто не реагировал. Меня не покидало предчувствие, что с ним что-то случилось. Андрея могли даже убить, чтобы он не смог дать описание мужчины, который приезжал к нему со Степаном.

Я прислушался к малейшим звукам за дверью, но таковых не услышал. Тогда, я достал с кармана отмычку и открыл ею замок. Двух оборотов было достаточно.

Я толкнул дверь вперед себя и уже собрался заходить в коридор, когда вспомнил, что будет неплохо, если я надену перчатки. Я так и сделал, а затем, вытер дверную ручку.

Проделав эту несложную и привычную для меня процедуру, я зашел в квартиру. Смрадный, душный воздух был для меня невыносимым. Такое впечатление, что здесь давно никто не живет.

Кухня была пустая. Я открыл дверь ведущую в ванную и заглянул туда. Умывальник стоял возле зеркала, которое было заляпано какой-то грязью. Штора закрывала от меня саму ванную. Я отодвинул ее в сторону и увидел Андрея, лежащего в воде алого цвета от крови. Лицо его было безжизненным, словно у каменной статуи, глаза широко раскрыты от ужаса, смотрели прямо на меня. Смерть его застала врасплох. Холодная посиневшая кожа, дала мне сделать вывод, что его убили часов десять назад.

Я внимательно осмотрелся, надеясь найти что-нибудь полезное. Надежда меня обманула в этот раз. Поэтому, я решил обыскать всю квартиру. Свои поиски я начал с коридора. Проверил буквально все: обувь, гардеробы. Ничего интересного.

Первая комната. Открывая дверцу тумбочки, находившейся возле окна, я увидел записную книжку. Я открыл ее, принялся быстро листать. В ней находилось около двадцати телефонов и адресов. Не так уж и много. Четыре телефона были обведены красным фломастером, словно хозяин хотел подчеркнуть их значимость для себя. Не долго думая, я отправил блокнот в карман своей зимней куртки.

Другая комната оказалась менее просторная, чем первая, но обставлена с лучшим вкусом. Письменный стол в углу, над которым висит картина Пикассо, рядом еще одна неизвестного мне художника, в углу на тумбочке стоит ваза со цветами. Кровать стояла слева от стены, возле нее размещался высокий комод с выдвижными ящиками. С них и началось мое знакомство. В одном из ящиков комода мне на глаза попался фотоальбом. Я стал рассматривать фотографии. Большинство из них мне ни о чем не говорили, но одна фотография обратила на себя внимание. На ней были запечатлены Андрей Воронкин, Федор Хошлатов и незнакомый мужчина в фетровой шляпе светлых джинсах и рубашкой на выпуск. Я видел его в первые.

Очевидно, вся троица хорошо знакома друг с другом. Стало быть, Хошлатов сможет мне рассказать про этого типа на фотографии.

Я взял на всякий случай фото с собой и вышел из квартиры. Находясь на лестничной площадке в ожидании лифта, мне в голову пришла идея поговорить с соседями. Может, кто-то из них что-то видел подозрительное.

Я позвонил в соседнюю квартиру, дверь которой находилась напротив меня. На мой звонок дверь открыла полная женщина в спортивной куртке.

— Что вы здесь забыли? — спросила она меня, смерив подозрительным взглядом.

— Я — частный сыщик Козаков. С кем имею честь беседовать?

— Наташа.

— Очень приятно. Скажите, а сосед ваш, Андрей Воронкин сейчас дома?

Я не хотел подавать известие, что Воронкина уже нет в живых.

— Не знаю, наверное дома. Обычно он работает дома и выходит на улицу крайне редко. Кажется, программистом работает. И не удивительно, что сидит дома — программисты все затворники… А что вы стоите на лестничной площадке? Заходите, здесь неудобно говорить.

— Благодарю.

Я зашел в квартиру. Хозяйка провела меня в небольшую, хорошо освещенную потолочными лампами комнату. Небольшое кресло, которое стояло посредине комнаты приглашало меня в него сесть. Возле окна стоял телевизор, который был сейчас включенный. Показывали какой-то скучный и дешевый мексиканский сериал.

— Не смущайтесь, что здесь неубрано, я еще просто не успела.

Я ничего ей не сказал в ответ. Но такая чистота, и Наташа говорит, что неубрано. Да у меня раз в сто, наверное грязнее, и я не жалуюсь на неубранное помещение. Меня и так устраивает, так как я живу один.

— Давайте поговорим про Андрея, — напомнил я.

— Вы знаете, что я вам скажу. Андрей парень неплохой, работает хорошо. Только он живет сам по себе и с нами не общается. У нас в подъезде проходят собрания раз в месяц, так за два года он ни разу на них не был. Представляете?

— Более или менее. Вам не показалось что-нибудь странным в его поведении в последнее время?

— Вроде нет.

— Не замечали ли вы, что кто-то приходил к нему в последние две недели?

— Нет, я не видела посетителей к Андрею. По-моему, к нему вообще редко кто ходит.

— А вчера вечером его навещали?

— Не знаю.

Я понял, что больше от нее ничего интересного не добьюсь.

— Хорошо, спасибо вам.

Я сидел в кабинете майора Тихонова. Сам он сидел напротив, в кресле. У него были светлые и редкие волосы на голове. Лицо было широкое и грубоватое. Нос сплюснутый немного, как у спортсмена, но ровный. Его не назовешь силачом, хотя он и крепкого телосложения. Об этом говорит и его голос, когда он гудит как гром в небе.

— Так что вас интересует? — задал мне он вопрос.

— Меня интересует, кому принадлежат два исходящих звонка из отеля "Плазма"?

— Та-ак, начнем с первого. 744-18-61, верно?

— Точно.

— Ага, — он смотрел в свои записи на столе. — Значит, это домашний телефон Пономаренко Василия. Проживает вот по этому адресу…

— Так, теперь второй: 725-25-04. Этот принадлежит некому Васильеву Олегу Борисовичу.

Его адрес я тоже записал в свою записную книжку.

— Есть какие-нибудь предположения, что это за мужчины?

— Тоже самое я могу спросить и у вас. Может это тот Василий, про которого Даша писала в дневнике и собиралась к нему ехать.

— Нужно Василия навестить и побеседовать с ним. У нас в отделе следователей лишних нет, не знаю кого послать.

— Я мог бы сам к нему отправиться. Шередев меня хорошо знает. Я никогда не подвожу вас и делюсь любой информацией с представителями правопорядка.

— Ладно, можете ехать. Только не предпринимайте никаких попыток кого-то задержать или допросить с помощью силы. Это незаконно, ясно?

— Ясно.

— Хорошо, я пока тут разберусь.

— Майор, направляйте своих людей к Андрею Воронкину на квартиру. Его убили.

— Что?!

— Андрея убили. Я только что от него вернулся. Нашел блокнот с телефонами. Четыре номера выделены красным маркером, — я протянул блокнот Тихонову.

— Елки-палки! Что же вы сразу не сказали?! — майор снял трубку. — Серега, поезжай со своими людьми к Воронкину на квартиру. Его грохнули…. Что ты сказал? Не задавай лишних вопросов и не забудь вызвать медицинских экспертов и ребят из криминалистической лаборатории. Все… — он положил трубку. — Беспорядок в последнее время твориться. Журналисты ни в коем случае не должны это пронюхать.

— Вы установили идентификацию личности двух убитых бандитов? — спросил я.

— Да. У них, у обоих криминальное прошлое. Каждый сидел в тюрьме по нескольку раз. Первый — Таранкин Евген Петрович был дважды судим за грабеж. Второй — Бокалов Семен Иванович трижды сидел за выпуск фальшивых денег и за кражу со взломом.

— Есть какая-нибудь связь между ними?

— Между ними нет, к сожалению, но есть одно странное обстоятельство, на которое я не мог не обратить внимание. Дело в том, что Таранкин Евгений раньше числился в банде "Черная коса".