Сегодня он пришел к больному не сам, а со своим родственником, братом жены, который приехал на несколько дней в госте из Москвы, путешествуя в Крым на пляж. По тому, как мужчины встретились, явствовало, что они хорошо знакомы.

— Я помалу возвращусь в палату, — сказал Игорь Свиридович, поворачивая назад в коридор.

— Еще чего? Ты нам не помешаешь, — не отпустил его от себя сосед по палате. — Это свои люди, просто посетители. Пошли с нами.

— Ко мне тоже должны приехать, — опирался вежливый Игорь Свиридович. — Неудобно.

— Пошли, — повел его за собой Глеб Евгеньевич. — Найдут тебя твои посетители. Мы же будем недалеко.

Мужчины вчетвером протопали на первый этаж, вышли из корпуса больницы, повернули налево, нашли хорошую тень от вековых акаций, и сели на скамейку. Ожоговый центр, как и сама областная больница, располагался на территории большого и хорошо ухоженного сквера, поэтому все корпуса окружало множество деревьев и кустов разных видов. Дефицитом здесь был не уют, а свободная скамейка.

— А ты, значит, снова на море? — спросил Глеб Евгеньевич у Константина, гостя, которого привел друг. — Так быстро год прошел! Снова с семьей путешествуешь или сам?

— Купил новую машину, вот провожу испытание, — уклончиво ответил тот.

Разговор наткнулся на неприятную тему, и все это ощутили. Что касается личного транспорта и путешествий, то об этом в присутствии Глеба Евгеньевича можно будет говорить не раньше, чем он забудет об аварии, а в присутствии Дениса Митрофановича — не раньше того, как он купит новую машину.

— Ага, — философски изрек Глеб Евгеньевич, — здесь не знаешь, где найдешь, где потеряешь.

К чему это высказывание можно было пришить, неизвестно. Тем не менее надо было поддержать разговор, и Игорь Свиридович вслух пожалел, что из-за его болезни Татьяна и Григорий не смогли поехать на море, как планировали.

— Это ваши дети? — поинтересовался Денис Митрофанович. — Те, которых я здесь часто встречаю?

— Ну да, только, к сожалению, это не наши дети, а просто хорошие молодые люди, которые дали нам с женой приют после пожара.

— Неужели забрали к себе? — спросил Константин, заезжий гость.

— Почти что забрали, — ответил Игорь Свиридович. — Так неудобно… Нет, конечно не к себе, но отдалили нам свой дом, который освободился, когда они поженились.

— Прямо не верится, что ныне есть такие люди.

— Что вы! Это в самом деле уникальный случай, — согласился Игорь Свиридович. — Не иначе как на нашей судьбе обозначился промысел божий. Нам с женой повезло.

— А свои дети у вас есть? — почему-то поинтересовался Константин, и в его тоне слушателям послышалось старание найти для себя решение какого-то деликатного вопроса или попытку снять с души неприятное бремя.

И здесь они увидели, что к ним приближается Татьяна, с пустыми руками — уже без своих традиционных сумок и свертков.

— Вот вы где! — поздоровалась она. — А я зашла в палату, вижу — вас нет, оставила там вещи и пошла искать.

— Долго блуждала? — спросил Игорь Свиридович.

— Нет, у меня хороший нюх, — пошутила Татьяна. — Кроме того, я по теории знаю, что мужчины в каждый удобный момент ходят налево. Так вот я вышла из корпуса, повернула налево и нашла вас. Я посижу рядом, хорошо? — спросила у всех вместе, и мужчины хором согласились.

— Мы, старики, очень корыстные, — за всех ответил Глеб Евгеньевич. — Ведь рядом с молодым существом все болячки быстрее проходят. Поэтому, если у тебя есть время, побудь с нами дольше, дитя, мы будем тебе за это только признательны.

— Это она, наша Татьяна, — с гордостью сказал Игорь Свиридович, обращаясь к мужчинам, и объяснил Татьяне: — Мы здесь вспоминали вас с Григорием.

— А что такое?

— Вот мужчина на море едет, из Москвы добирается. И я пожалел, что из-за нас вы с Гришей не отдохнули.

Так мало-помалу разговор отклонился от вещей, о которых кое-кому из присутствующих вредно было вспоминать, и перешел на детей и выходки его величества Капризного Случая. Гость, который сначала большей частью помалкивал, в конце концов освоился и чистосердечно разговорился.

— Вы спрашивали, с семьей ли я приехал, — начал он. — Нет, сам. А почему?

Недавно, — рассказал он дальше, — ему пришлось пережить такое, от чего до сих пор не проходит смятение, — произошла случайная встреча со знакомой, точнее говоря, с женщиной, которую когда-то любил и даже собирался с ней соединиться.

Девушка тогда училась в Московском профессиональном лицее декоративно-прикладного искусства имени Карла Фаберже, готовилась стать мастером росписи по тканям, а он работал, ибо был немногим старше ее. Понятно, что после договоренности о женитьбе их отношения быстро перешли в довольно близкие. И здесь Константин неожиданно узнал, что его невесте еще нет восемнадцати лет. Он испугался ответственности, что вступил в интимные отношения с подростком, и убежал от беды подальше. Дал слабака, конечно. Но убежал не по-настоящему, собирался дождаться марта, ее решающего дня рождения, — и тогда вернуться. От своих родных и друзей ему стало известно, что девушка пыталась искать его, но скоро оставила свою затею из-за неудач. Он только обрадовался этому — неизвестно, для чего она его искала. И похвалил себя, что обо всем хорошо позаботился: переменил место работы и проживания, ведь держаться подальше от нее ему надлежало — ни много, ни имело — свыше полгода. Только так уж устроена жизни, что в молодости такой короткий срок иногда определяет все дальнейшее будущее. В скором времени он встретил другую девушку и до марта, когда ему можно было «выходить из подполья», уже был женатым. Рассказчик замолк.

— Удачно женился? — вежливо, чтобы заполнить паузу, спросил Игорь Свиридович. — Доволен женой?

Рассказчик только кивнул, соглашаясь.

— Тогда чего ты так волнуешься? — развел руками Глеб Евгеньевич. — Да у каждого из нас до свадьбы столько таких невест было, что я, например, теперь не всех и по имени помню. Извиняюсь, — обратился он к Татьяне и затем похлопал гостя по плечу: — Представляю, тебе неудобно было перед ней, что обещал жениться, а потом дал стрекача. Но это произошло давным-давно, забудь. Ты очень впечатлительный, так не годится.

— Не обращайте внимания на мое присутствие, — сказала Татьяна. — Мне так долго не хватало общения с ровесниками отца, что я просто слушаю вас и все.

Она сидела рядом со своим подопечным, при этом взяла его под руку и положила голову на его плечо, как часто делают дети, наслаждаясь присутствием родителей.

— Да вы же не дослушали! — воскликнул Константин. — Главное еще впереди.

— Извините нам. Рассказывайте дальше, а мы со своей стороны постараемся помочь вашим проблемам, — сказала Татьяна. — Ведь в связи с этой встречей у вас возникли проблемы, да?

— Именно так. Ага, — продолжал рассказывать Константин, — Елизавета Афанасьевна, так звали бывшую невесту, очень обрадовалась встрече и даже слышать не хотела ни о какой вине перед ней, не принимала никаких извинений, не хотела слушать никаких объяснений. Сказала, что не держит зла за прошлое — видно, тогда так должно было случиться — это в их планы вмешалась судьба. А она, Лиза, верит в удел. И наилучшим доказательством существования запрограммированного для человека жребия является эта их встреча. Она призналась, что всю жизнь представляла, как это произойдет и очень боялась умереть, не сказав ему одной важной вещи. На время их случайной встречи, — уточнил Константин, — Елизавета Афанасьевна уже была неизлечимо больна, и знала это.

— Разве это не знак свыше, что в последние дни мне подарено то, о чем я всю жизнь мечтала? — говорила она. — На мне лежит большой грех, и я получила возможность покаяться.

— Почему ты меня для этого выбрала? — спросил Константин. — Я не батюшка.

— Потому что согрешила по твоей вине, из-за твоего поступка. Значит, тебя это тоже касается, правда, не непосредственно.

И Лиза, то есть Елизавета Афанасьевна сказала, что после его бегства родила внебрачного ребенка, девочку, которую вынуждена была оставить в роддоме города Синельниково, что на Днепропетровщине. Сначала она думала, что заберет дочку домой, как только ее дела улучшатся, а потом так не случилось.