— У тебя нет аспирина? Температура поднялась, горю весь. Снова ангина подхватилась.

Бегуны жилы неподалеку, так что их вполне можно было назвать соседями. Причем хорошими соседями, так как были они с женой тихими и работящими. Правда, Сашко часто болел, а его Оксана, упитанная здоровая молодица, к которой никакая холера не цеплялась, ну никак не разбиралась в лекарствах и домашней медицине. Более того — у нее руки не стояли даже присмотреть за больным. Григорию самому приходилось ставить Сашке горчичники, делать компрессы, растирать его мазями. Нет идеальных женщин, нет, даже не говорите о них…

— Ой, тебя же трясет всего, — отметил Григорий, присмотревшись к Сашку. — Что же ты ходишь в таком состоянии, пусть бы Оксана пришла. Аспирин? — переспросил он. — Заходи, я посмотрю.

Григорий оставил машину за воротами, чтобы не заставлять неожиданного пациента мерзнуть на улице, и поспешил с ним в дом, где уже осваивалась его новая подруга.

— Познакомься, сосед, это Светлана.

— Доброго здоровьица, — поздоровался Сашко, тут же наматывая на ус, что оно и к чему.

Лекарство нашлось быстро.

— Попей еще бисептол с нистатином. Что аспирин? — посоветовал врач поневоле.

— Как скажешь, — доверчиво согласился Сашка.

Григорий нашел инструкцию к бисептолу, для гарантии дополнительно рассказал соседу, как он должен лечиться, и вывел его со двора, возвратившись к машине.

— Погоди, — откликнулся Сашко почти от своих ворот. — Эта женщина, кажется, не здешняя?

— А что? — удивился Летюк, что у тихого Бегуна болезнь не уменьшает любопытства.

— Красивая молодичка. Где ты ее взял?

— По газете выписал, — пошутил Григорий. — Тебе что с того?

— Боюсь врача своего потерять. Вдруг она зануздает тебя так, что другим ничего не останется.

Светлана затем освоилась в новых стенах и встретила Григория веселым блеском в глазах.

— Завтра же побелю стены в доме! — сказала, как только он переступил порог.

И Григорий, словно раньше у него глаза были завязаны, после этих слов вспомнил, что неизвестно когда убирался тут. Опустился! Боже, какой позор, — укорял он себя сейчас, осматривая запыленные комнаты, чего раньше не замечал.

— Завтра не надо, — сказал, стараясь сохранить в голосе многозначительные нотки, дескать, знаем, что делаем. — Прикупим кое-что, а после воскресенья поклеим обои. Я просто не успел, — солгал он.

А утром острая на язык Дарка Гнедая обругала его возле колодца за новую женитьбу, да еще ошеломила новостью о Татьяне Проталиной. Такое выдержать, так надо нервы крепкие иметь.

Бедной Светлане с первого дня не повезло. Потому что, едва она выткнулась во двор, на нее кобчиком набросилась Ирина, дочка почтальонки, которая день ото дня заметно наглела. И хоть с того времени, как от горемычного Летюка удрала Карина, она успела выйти замуж, стать женой Петра Змеевского и даже родить двух детей, но дух опекунства над соседом ее не оставил.

— О, еще одна ищет счастья по чужим углам, — сказала Ирина от ворот, затем открыла калитку и вошла во двор. — Здравствуйте, — вежливо поздоровалась, увидев, что на звук ее голоса хозяин и себе высунулся из дому. — Говорю, еще одна приперлась.

— Это ты о себе? — в тон ей спросил Григорий.

— А ты не задирайся, иди в дом и завянь. Я с этой персоной разобраться пришла.

— Оставь нас, Гриша, — попросила Светлана. — Все хорошо, не волнуйся.

— Вежливая, — констатировала Ирина. — А ты знаешь, кто твою предшественницу отсюда наладил вон?

— Нет, и мне неинтересно это знать.

— Напрасно. Так заруби себе на носу — это была я, — Ирина как дома уселась на скамейку, что стояла у стены, протянула ноги, как часто делают женщины, уставшие от физической работы.

— А какое вам дело до Гриши? Вы ему кто? — тихо спросила Светлана.

— Я ему никто. А лезу в это дело, так как знаю, что толку из него не будет. Езжай, женщина, отсюда, не забирай у меня время.

— Поняла, — Светлана безотчетно переставила только что принесенное Григорием ведро с водой со скамейки на землю и тоже присела. — А если не уеду? — спросила, ни на кого не глядя.

— Может, и не уедешь, а тебя отсюда увезут, неизвестно. В итоге это не принципиально. А вот что ты ему не пара, это факт.

— Я вижу, вы такой знающий и участливый человек. Почему же до сих пор подходящую пару ему не нашли?

— Нашли, нашли, не умничай и не заедайся со мной. Собирайся быстренько, чтобы к ночи твоего духу здесь не было.

С тем Ирина ушла домой. Слава Богу, — подумал Григорий, — провожая ее взглядом из окна. Что-то она сегодня смирная. Как сговорились проклятые бабы! То не нужен никому, а как привез женщину, так глаза ей выедают. Григорий решил, что вечером пойдет к тетке Флоре и поговорит про Иринино поведение. А может, даже с Петром потолкует, ее мужем. Ничего, все уладится.

Но вечером ему было не до того. Как только опустились сумерки, прозвучал телефонный звонок.

— Можно Светлану? — спросил подчеркнуто культурный женский голос, который тем не менее показался Григорию знакомым.

— Можно, — Григорий растерянно обернулся к женщине. — Это тебя спрашивают.

Та взяла трубку и минуты две слушала, мало-помалу бледнея, а когда сделалась такой, как снег, как-то сразу покрылась красными пятнами и нервно нажала на рычаг.

— Нет, Гриша, извини, я такого не выдержу. Сейчас же отвези меня домой.

— Потерпи, я все улажу, — растерянно проговорил Григорий. — Кто тебя побеспокоил? Я не спрашиваю, что говорили, так как понимаю, что ерунду всякую. Но хочу знать, кто пытается помешать нам с тобой. Я повода вмешиваться в свою жизнь не давал никому, поверь.

— Разбирайся без меня, а я подожду, — категорически настроенная Светлана начала собирать вещи, которые успела вынуть из свертков. — Да теперь я вижу, что и на работу мне отсюда добираться неудобно, далеко, — начала вместе с тем выискивать дополнительные причины для бегства.

До Синельниково было не больше тридцати километров, а подаренный когда-то «мерседес» все еще оставался у Григория и бегал бодро и безотказно.

— И все-таки не торопись, — попросил он, поняв, что Светлане по телефону наговорили не просто ерунды и бреда сивой кобылы, а еще и угроз. — Ложись спать и постарайся все забыть, а утром этот звонок покажется тебе смешным и глупым приключением.

Женщина только отрицательно покачала главой и взяла заново упакованный чемодан.

Так Григорий снова остался один, даже не узнав, кто совершил акт телефонного терроризма. Еще некоторое время он силился по памяти припомнить голос звонившей и идентифицировать его, но у него ничего не выходило. Подозревал, что это Клавка Солькина отомстила ему за отказ жениться на ней, но не пойман — не вор.

И снова потянулись одинокие дни, хотя их монотонность теперь разбавляло затаенное ожидание. Летюк старался не думать о нем, но от правды деваться некуда было — он хотел увидеть Татьяну Проталину. Неужели она так сильно любит его, что решилась на серьезные испытания для своего здоровья? Ну и характер, однако! Интересно, какой она будет после операции?

Это весна, это просто весна, — говорил себе Григорий, гася в душе какое-то тревожащее его нетерпение, словно вот-вот должно было наступить исполнение давней горячей мечты.

Люля проснулась от ярких солнечных лучей, падающих на нее из окна, и по привычке, успевшей за последние годы стать ее натурой, впитаться в кровь, сначала прислушалась. Вокруг, если не считать перестука колес и всей палитры звучаний, связанных с движением поезда, стояла тишина. Даже Татьяна монотонно посапывала, нисколько не волнуясь тем, что сегодня должна была впервые появиться перед знакомыми со своим новоприобретенным лицом, еще не совсем готовым к парадному выходу. Это была не смятенная тишина ожидания счастья или горя, не могильная тишина утраченных надежд и безверия и не стрёмная тишина опасности, стерегущей где-то поблизости. Нет, это была тишина спокойной, безтревожной жизни, где есть всего понемногу, вернее, где нет каких-либо страстей, избытка чего бы то ни было. Люля улыбнулась: в конце концов, это просто фон, на котором разыгрываются события. Так как событие — это что-то отличающееся от монотонности и рутины ежедневности. По всему выходило, что сейчас этот фон был благоприятным. И это хорошо. А вот какие события на нем проявятся, неизвестно.