«Был ли Волынцев — Ланц в конце концов представлен вдове Роша? — подумал Денисов. — Вряд ли…»
За скучным, похожим на школьное зданием тянулась однообразная, зажатая холмами долина. В ней оказалась учебная полоса, на вершине одного из холмов виднелась тригонометрическая вышка.
Денисов выбрал тропу, по которой давно не ходили, -угрюмую, с окаменевшими следами весенней распутицы.
Он не стал гадать, куда на этот раз уехала Роша вместе с родственником. («В магазин? В Щебетовку? Попрощаться с окрестностями?»), посмотрел на часы. Ему было необходимо побыть одному.
Дорога свернула к холмам, начался подъем.
«Видел ли Волынцев по возвращении из тувинской экспедиции Ширяеву? — Денисов шел быстро, занятый картинами, проходившими перед его мысленным взором, другие -вокруг — едва замечал. — Должен ли был тоже приехать в Коктебель? Знал ли о предполагаемой продаже дачи? Почему, зачем двое суток находился в Москве, ночью, на вокзале?»
С вершины открылся вид на холмы, округлые, словно складки огромного стеганого одеяла. Внизу был хорошо виден поселок — большое украинское село, перенесенное с равнины в горную местность. По другую сторону виднелся пейзаж в духе скалистого Запада — обрывистый песчаный каньон. Казалось, вот-вот осыпятся пригоршни мелких камней и появится одинокий верховой, придерживающий поводья, — в шляпе, с кольтом и наручниками на поясе, с ружьем поперек седла.
Было тихо. На дороге вдалеке проехала грузовая машина.
«В Судак?» — Денисов не представлял карту здешних мест.
Зелень поселка уходила в воронку, пропадала среди гористых складок, профиль Волошина виден не был — лишь щербатые, отмеченные желтизной и ржавчиной камни-монолиты.
Денисов сел рядом с одним из них, достал рукопись, поправил загнувшийся в середину лист.
«Перст судьбы — он племянник…»
Теперь Денисов мог уточнить дату ночного знакомства Ланца с неизвестным.
«"Наши завтра уезжают", — сказала Ширяева. Это случилось накануне отъезда вдовы Роша из Коктебеля…»
Он оглядел местность. Вокруг была та же клочковатая растительность, что и на горе у кладбища, — невысокая, отстоящая друг от друга полынь; все сухое, чаще колючее, не вызывающее желания коснуться.
Вдалеке, на дороге, в низине, остановилась легковая машина, Денисову показалось, кто-то вышел:
«Может, Роша с родственником? Решили проститься с окрестностями?»
Рукопись по-прежнему притягивала его — бесхитростное описание содержало некую оперативную информацию.
«Ты выдумал сказку о людях, которые живут легко и беспечно, Ланц, — говорит Анастасия, — и не можешь понять, что их нет или почти нет. Я, во всяком случае, к ним не принадлежу. Всю жизнь я либо училась, либо работала. Как все. Это все — результат твоей фантазии, миф, который ты создал в детстве. Эти люди отличаются от тебя тем, что умеют себя подать, коммуникабельны… Мой отец говорил: "Если человек не уважает себя, его и другие не уважают…"»
Внимание Денисова привлекли голоса — большая группа отдыхающих оккупировала вершину, готовилась фотографироваться. Прежде чем начался самый крик, Денисов перелистнул еще несколько страниц.
«— Что? Что надо? — Я подошел, когда он уже сидел в машине. Высокий, выше меня. В очках. Мне показалось, он напуган…»
Экскурсанты трижды прокричали «ура!», замахали руками. В этот момент их запечатлел объектив. Группа сразу рассыпалась. Денисов поднялся:
«И все-таки надо его искать в автокемпинге… Что-то я не учел, когда приходил туда. Машина могла стоять только там…»
Под объявлением о регистрации аквалангов и резиновых лодок вахтер автокемпинга объяснялся с водителем «Запорожца»:
— Без оформления принять машину не можем. Ни на минуту… — Это был не отставник, с которым Денисов познакомился накануне, другой — моложавый, в майке универсиады. Но говорил он абсолютно то же: — Нельзя!
— Нам же ненадолго! — немолодая, в темных очках женщина — водитель «Запорожца» — вздохнула. На заднем сиденье дремал мужчина, должно быть, провел ночь за рулем.
— Свет оставят в машине, дверцы не прикроют, — ворчал вахтер. — А спрос-то с нас!
— Нам на час всего!
Дремавший на заднем сиденье мужчина уточнил:
— На полтора часа.
«Запорожец», как и его владельцы, явно нуждался в уходе — заднее стекло забросало глиной, диски колес, бампер -все было в грязи.
Из домика администрации кто-то вышел, вахтер подошел к окну кассы.
— Здесь погода все время такая? — спросила у Денисова женщина за рулем.
— Жара. Вы откуда? — Денисов не уходил, ждал, чем закончатся переговоры.
«В сущности, тому человеку, который поднимался в ту ночь к даче Роша, тоже надо было пристроить свою машину совсем ненадолго…»
— Мы из Мелитополя. По дороге такой ливень захватил…
«Тот, с Мелитополя… — подумал Денисов, — что покупает у Роша ее дачу, возможно, сейчас тоже где-то здесь, и его машина, возможно, тоже в глине».
За забором в палаточном городке для машин вдоль длинной стойки с общественным умывальником бегали дети.
Вахтер наконец освободился.
— Что с вами делать… Если только на час…
Денисов отошел, не желая мешать дальнейшему развитию событий.
— Самое большое два часа! — Женщина достала кошелек.
— Вот там поставьте. — Вахтер незаметно показал на асфальтированную площадку между домиком администрации и шоссе.
«Понятно», — подумал Денисов.
Женщина уже выводила свою заляпанную ливнем машину на нейтральную полосу.
«Здесь он и оставлял машину, пока поднимался к даче Роша. Здесь, когда к нему подошел Ланц, он и дал объяснение, которое в тот момент опрометчиво посчитал убедительным».
Из окошка административного домика постучали, кассир узнала московского оперуполномоченного:
— Что-нибудь нужно?
— Нет, пожалуй. -И все же спросил: — Роша вам оставляла машину? Художница. Знаете ее?
— Своих мы всех знаем. Оставляла. — Кассир даже не заглянула в книгу. — Вчера их сосед — рядом дача — заправил, подал к поезду.
— Машину взяли совсем?
— И да, и нет, — в домике были люди, она сказала негромко, чтобы другие не слышали. — Доплатили за месяц. Может, еще оставят, может, решат продать, — шепотом добавила она. — Завтра уезжают совсем…
Нещадно палило. Поверх палаточного городка виднелся залив. Погода менялась, то в одном, то в другом месте мелькали белые барашки.
Дата отъезда, подсказанная старухой горничной, подтвердилась. «Завтра! Сегодня последняя ночь на даче…»
— Вы в поселок? — спросила кассир. — Может, подвезти? Сейчас будут выезжать — я попрошу. Чтоб пешком не идти.
— Да нет. Надо еще в одно место.
— Далеко? Они подвезут…
— В районную библиотеку. Здесь рядом.
Корреспонденция в местной газете называлась «Мир увлеченного человека».
«Кругу интересов известной художницы Сусанны Ильиничны Роша, — писала корреспондентка, — может позавидовать любой. А ведь ей недавно исполнилось 88 лет! Графика, рисунки на тканях, эскизы одежды и женских украшений, дизайн — все до сих пор волнует, вдохновляет ее. А еще книги, картины, поездки…
— Куда вы собираетесь в этот раз? — спросила я Сусанну Ильиничну.
Она улыбнулась:
— В тридцатых годах с мужем — Грантом Роша, молодым скульптором, имя которого тогда еще мало кому было знакомо, мы решили ближе познакомиться с творчеством знаменитого французского мастера Эдгара Шаина…»
Подробно описывая жизнь и пристрастия вдовы Роша, корреспондентка наводила на мысль о богатстве и расточительности художницы, в доме которой хранилось собрание редких, баснословно дорогих и, во всяком случае, уникальных произведений отечественного и западного искусства.
«На месте Роша я протестовал бы против таких аттестаций, даже если они даны из лучших побуждений…» — подумал Денисов.
Уже знакомая Денисову библиотекарша поглядывала на часы — собиралась на семинар, он проходил в том же здании, но в другой половине.