Клайв Лоубридж долго молчал.
— Уж не сошел ли он с ума?
— О, нет! Тут кроется какая-то тайна. По словам доктора, в один прекрасный день появится человек и потребует, чтобы ему было передано послание, которое будет храниться в одном из ящиков конторки.
— Он сошел с ума, — заключил Лоубридж. — Вы, Бетти, должны решительно отказаться.
— Не знаю… Возможно, я буду вынуждена…
— Вынуждены?.. Я поговорю с этим старым болваном! Будущая леди Лоубридж не может сидеть в окнах торгашей…
Девушка ласково взяла своего спутника за руку.
— Клайв, у вас есть о чем думать помимо женитьбы. Так не будем же о ней говорить. Кстати, знаете ли вы Паутера?
— Паутера? Как же! Это директор международной конторы объявлений.
— И к тому же он держит на службе самого неприятного молодого человека в Лондоне. Этот молодой человек буквально не отстает от меня. Мне кажется, доктор Лэффин приставил его ко мне для слежки.
— Как его фамилия?
— Хольбрук. Клайв, милый, если представится случай, вздуйте его хорошенько!
— Он уже мертв! — торжественно заявил Клайв, поцеловав девушку в щеку.
Час спустя молодой лорд стоял перед зеркалом, тщательно изучая свой туалет. Он был, несомненно, очень красив. Целый ряд неожиданных обстоятельств превратили его из малоизвестного художника, зарабатывающего на жизнь не слишком оригинальными пейзажами, в носителя громкого имени.
Закончив одеваться, он позвонил лакею.
— Бенсон, вы, если не ошибаюсь, работали в клубе, прежде чем поступили ко мне?
— Так, милорд.
— Тогда вы должны знать всех. Установите мне точно, кто такой мистер Хольбрук из конторы Паутера.
— Слушаюсь, милорд!
— Еще, Бенсон! Мои сигареты испаряются с невероятной быстротой. Закажите сотню сортом похуже.
— Слушаюсь, милорд!
Бенсон видел, как доктор Лэффин во время последнего визита сунул в свой карман целую пачку сигар, но доносить на гостей не входило в его обязанности.
Глава 3
Мистер Паутер считался умнейшим и добрейшим из всех людей. Поэтому он с изумлением слушал дерзкие речи своего помощника Билла Хольбрука.
— Я ваш помощник, плохо оплачиваемый и заваленный работой, но, тем не менее, искренне вам преданный. Поэтому я напоминаю вам о деле мисс Бетти Карен, о котором вы, по-видимому, совсем забыли…
Мистер Паутер подскочил в кресле и посмотрел на Хольбрука поверх очков.
— Вы с ума сошли? — осведомился он.
— Еще нет, но близок к этому, — ответил Хольбрук. — Потому что ваша манера работать меня убивает!
— Никогда еще, — торжественно заявил Паутер, — я не слышал таких дерзостей от подчиненного! Мне следовало бы выкинуть вас на улицу, и я сам не понимаю, почему еще не сделал этого.
— Я сейчас объясню вам, почему, — сказал Билл Хольбрук, садясь верхом на стул и закуривая длинную сигару. — Потому что я единственный человек в Англии, который что-то понимает в деле рекламы… В моем лице вы имеете гения, который вас обогатит, и я не сомневаюсь, что в вашем завещании я найду свое имя! А теперь несколько слов о деле… С Бетти Карен общаться не просто. Я часами ожидал на ступеньках ее лестницы, чтобы поговорить с ней, но она всякий раз захлопывала передо мной дверь. А когда я попытался подойти к ней на улице, она позвала полицейского, и мне пришлось обратиться в бегство…
Паутер пристально смотрел на своего собеседника — молодого человека спортивного вида и двадцати трех лет от роду.
— Не падайте духом, — сказал он после небольшой паузы. — Могу вас уверить, что в конце концов эта девица согласится.
Хольбрук вернулся на свое место. Он был в большом затруднении. На вечер у него было назначено свидание с мистером Лэффином. Биллу очень хотелось добиться успеха, но он понимал, что почти безнадежно уговорить честолюбивую актрису стать рекламной куклой.
За пять минут до окончания работы к нему подошел мистер Паутер.
— Я забыл сказать, Хольбрук, что вам нужно посетить мистера Ламберга Стоуна, американского миллионера, торгующего котиковыми шкурами. Он приезжает в Лондон сегодня, и я уже разработал проект рекламы.
— Котики!.. Но котиками теперь почти не торгуют!
— Может быть, вы измените свое мнение, если я скажу, что повидать мистера Стоуна вы можете и в понедельник утром. Условьтесь о встрече и заходите ко мне за проектом. Сегодня у вас свидание с доктором, не так ли?
Билл кивнул.
— И постарайтесь узнать, что в самом деле кроется за этими конторками. Я видел их — они старого образца, и я не могу себе представить, что люди согласятся тратить деньги на их приобретение.
Билл улыбнулся.
— Я и так скажу вам, что за ними кроется — убийство, кровь!
Мистер Паутер широко открыл глаза.
— Как странно, что вам пришла в голову такая мысль… Доктор Лэффин говорил мне, что эти конторки были изобретены человеком, которого повесили за убийство жены!
Глава 4
Возле доков расположен квартал, подобного которому уже не найти в Лондоне. Он весь состоит из бедных, совершенно ветхих и запущенных домиков.
Один из них был сдан в аренду под чайную. Арендаторы поставили во главе заведения капитана Харвея Хеля, рыжего детину огромного роста, который каждому встречному жаловался на несправедливость английского суда, засадившего его на двенадцать месяцев в тюрьму за то, что он в пьяном виде потопил вверенный ему пароход. Менее охотно распространялся он о том, что ему, кроме того, с величайшим трудом удалось бежать из Калькутты, где ему угрожала смертная казнь за убийство, и из Сиэтла, где его разыскивал суд за хищение вверенного ему груза.
— Может быть, он хочет поставить вас на доставку рома в Соединенные Штаты? — спросил капитана его приятель Тэйлор, с которым они распивали в чайной пинту пива.
— Весьма возможно, — ответил тот, — и я охотно за это дело возьмусь!
При этом он бросил взгляд на часы и на дверь.
— Вы ждете кого-нибудь? — спросил Тэйлор.
— Весьма возможно…
С этими словами капитан вынул из кармана письмо и передал его Тэйлору. Тот надел очки и прочел по складам:
«Могу предоставить вам работу, сулящую крупные деньги. Предупреждаю, что работа необычная и сопряжена с опасностями. Если согласны, то ждите в чайной в 10 ч. 30 мин. С вами будет беседовать мой агент мистер Смит».
— Что это может значить? — спросил Хель.
— Наверное, перевозка спирта. В Лондоне есть синдикат, который зарабатывает на этом миллионы.
Капитан Хель пожевал губами.
— Не думаю. Впрочем, все может быть…
Через несколько минут в чайную вошел незнакомец, по виду — норвежский моряк. Хель подошел к нему, и тот сразу же заявил:
— Я Смит. Мне нужно говорить с капитаном Харвеем.
— Я тот, кто вам нужен.
…Незнакомец, видимо, хорошо знал местность, так как шел уверенно в этом лабиринте трущоб. Через четверть часа они свернули к развалинам старого сахарного завода.
— Место подходящее, — сказал Смит.
Немного помолчав, он добавил:
— Хель, я знаю ваши дела. Вы недавно вышли из тюрьмы. В Калькутте вы за двести фунтов убили человека. Если вы сделали это за двести, то как далеко вы пошли бы за пять тысяч?
— До самого ада и даже дальше, — не задумываясь, ответил Хель. — Кого нужно прикончить?
Незнакомец рассмеялся.
— Дорогой мой, на этот вопрос не так-то легко ответить.
— Ну, так дайте любую работу. Возить, что ли, ром в Штаты…
— Я не занимаюсь этим делом.
— Ну, все равно! Дайте мне заработать пять тысяч, и я ни перед чем не остановлюсь. Я вообще никогда ни перед чем не отступаю и никого не выдаю. Знаете, я мог бы засадить хозяина потопленного корабля на двадцать лет, так как утопил я эту посудину по его приказу. Кстати, сегодня утром я у него был и попросил немного денег…
— Знаю, — со скучающим видом перебил его Смит — Вы тогда получили от него тысячу фунтов за молчание и имели глупость отдать эти деньги женщине…
