— Непременно, Вен. Скажи, а как здоровье моего мужа?

— Он в полном здравии.

— Я рада.

Вен хмыкнул и исчез с глаз.

Это однозначно: Авиценна, исследуя анамнез её болезни, установил бы вполне определённый диагноз. Поставив себя на место Аристокла, Ольга отнесла его к жертвам обстоятельства. Конечно, она не может забыть обиду, нанесённую им, тем и больнее думать о нём, но почему-то хотелось продлить эту боль.

— Мисс Ольга, вы опять не надели платье для прогулки?

Нал догнала её в саду, у плетёной беседки. Встретив укоризненный взгляд Ольги, она проговорила:

— Хорошо, я прощаю. А почему вы гуляете в неурочное время? Я просто не поспеваю за вами, у меня нарушен весь график.

— Забудь, Нал. Здесь я хозяйка, а значит, делаю, что хочу.

— Даже здесь Виндеконд является хозяином.

— Нал, я внимательно читала ваши кодексы. Я так же являюсь наследницей этого вот дворца. Так что пятьдесят процентов мои. Понятно тебе?

Она ткнула пальцем в нос Нал.

— Понятно, госпожа. Что прикажете, госпожа? А не постелить ли вам дорожку, госпожа? Не желаете ли посидеть на солнышке?

Нал кривлялась, продолжая смеяться.

— Господи, Нал, как я соскучилась по солнышку! Как оно далеко отсюда!

Ольга пала прямо на траву, не сводя глаз с оранжевого диска далёкого солнца. Нал тут же приземлилась рядом с ней.

— Ты мне так и не рассказала, Нал, для чего при заключении брака Аристокл так старался пропустить всё через себя?

— Брак считался бы незаконным, если бы ваши скипетры горели голубым или жёлтым светом. Допускается, хотябы — розовый.

— Поразительно! — Ольга была обескуражена.

В музейном зале "Созиданий" стояла звенящая тишина, пахло книгами, бумагой и кожаными переплётами. Ольга, утонувшая в ворохе бумаг, незаметно для себя прикорнула прямо за столом, уткнувшись в книгу. Из забытья её вывел сигнал ви-фона. Это была Нал:

— Вы не забыли, миссис Ольга, что у нас сегодня гости?

Спохватившись, Ольга взглянула на часы и ахнула — без четверти два. Это полнейший крах, гости будут в два. А, как торопила день, поднявшись ни свет, ни заря.

— Как я могу забыть, Нал!

Ольга бросилась в зал "Торжеств". Гостей будет немного, только родные Аристокла, да Вениамин. И всё-таки это событие. Впервые после свадьбы она увидит мужа воочию. Возможно, теперь он будет бывать чаще. Ольга машинально положила ладонь на живот. Прошло четыре недели после искусственного введения эмбриона именно мальчика. Ещё не знают медики, но ей, уже ясно, что он жив и развивается. Хотя, вся родня Виндекондов и окружение Архивата требуют подтверждение этого факта, а вместе с тем порадоваться будущему наследнику Архивата.

Около двух прибыли доктора, во главе с двоюродным братом Абросима Виндеконда — Энном, его женой Валной, а так же их небольшой свитой. Приехал и Вениамин Вудман, которому Ольга была искренне рада. Вен шепнул Ольге, что Аристокл будет позже. Гостей увели в сады, а Ольгу в дворцовый изолятор. Ольге всё это казалось унизительным, но что она могла поделать, кроме того, что про себя, тихо покаяться: "Зачем, Зачем я тогда в Клейто согласилась на это приключение? Чем я думала?"

Известие, о том, что она носит дочь, а не мальчика обрадовало Ольгу. Виндеконды встретили эту весть сдержанно — прохладно. Такого казуса они не ожидали, медицина в этой области никогда их не подводила. В роду Виндекондов никогда не было девочек. Ольга же, в душе немного позлорадствовала над ними. Лишь только приехал Аристокл, всех пригласили в зал. Он выглядел измождённым, точно делал тяжёлую работу, либо не спал всю ночь. "А может, он болен?" — думала Ольга. Её сердце таяло каждый раз, когда она невзначай бросала на него свой взор. В её душе всё ещё всплывал образ влюблённого Аристокла в день свадьбы. И в то же время, он казался ей таким далёким. Это был совершенно чужой для неё человек, пришедший сюда по ошибке. Нет, между ними огромная пропасть. Если с Марком у них совпадал хотябы возраст и деловые интересы, то с этим парнем ну совершенно ничего общего. Мельком взглянув на неё, по этикету он сел рядом с ней, и обед начался.

Позабыв о том, зачем они собственно сюда пришли, Виндеконды взялись разбирать свои личные и государственные дела.

— Прикиньте сами, господа, — возбуждённо говорил Энн, — У нас будет собственный космический флот. Это прорыв в отношениях с Землёй. Мы меньше будем зависеть от них, а Фобос, наш спутник станет для нас вторым домом. У нас огромный опыт по освоению разряженного пространства.

— К чёрту Фобос! Не слушай его Аристокл, — Вен даже вскочил на ноги, — Я знаю, о чём пекутся Фраки. Лишь о собственном животе!

За Энна вступилась его жена Вална:

— Как ты смеешь Вудман! Кто ты такой? Кто тебя уполномочил говорить за Виндекондов?

Вална, владела защитой, прежде всего своей крови — рода Фраки. Фраки же, имели большое влияние в правительственных и предпринимательских кругах. Поэтому Вална и могла свободно высказывать своё мнение.

— А, я говорю не от имени Виндеконда, а от имени народа Марса, — отозвался Вен, — а народ Марса такой расточительности не простит. Вместо того чтобы благоустраивать жизнь Марсиан, мы строим наполеоновские планы, от которых выгадает лишь маленькая кучка Фраки!

Вална подпрыгнула на своём месте, а Энн поднялся во весь рост.

— Сядьте! — приказал Аристокл, — у вас ещё будет время высказать своё мнение на совете.

Его, не терпящий возражения тон, подействовал усмиряющее на всех. Устало, проведя ладонью по лбу, он заговорил:

— В самом деле, не лучше ли нам заняться более марсианскими делами. Например, вот уже пятьдесят лет устанавливается искусственная атмосфера Марса. Вроде бы все технологии соблюдены, отпускаются немалые финансы, но за пятьдесят лет мы не продвинулись ни на шаг.

— А, потому, Аристокл, — отозвался Энн, — что всем давно и так ясно — эта атмосфера нам ни к чему. Жили мы сотни лет под куполами и горя не знали. Вот, как раз эта атмосфера отнимает у нас, и ещё будет отнимать немалые средства. Когда я прошу, лишь мизерную доплату для осуществления этого, поистине великого проекта. Пойми, один, единственный полёт на Фобос отзовётся в дальнейшем большой прибылью. Что вам атмосфера? Одни расходы. Вы посмотрите в будущее. Я уже наводил справки, Земляне хотят сотрудничать с нами в этой области.

— И нечего вглядываться, — опять возразил Вен, — и так прекрасно видно, что на флот будет выложена кругленькая сумма из фондов Марса. Вы думаете, о Фобосе пекутся Фракки? Им нужно иметь флот космический в чистом виде, и не для изыскательских работ на Фобосе, а для обыкновенной коммерческой работы. Их монопольные грузопассажирские предприятия будут иметь прямую выгоду. Им не придётся после переплачивать Земным компаниям, а, имея собственный флот, они будут грести деньги лопатами, при чём, сдирая их со своих же сограждан, потому что с Землянами Фракам сложно конкурировать.

— Ты против собственного флота? — спросил Энн.

— Я не против флота Марса, вообще, но, судя по тому, как ты рвёшься к своей цели, становится понятным, что вами уже найдена лазейка для присвоения львиной доли процентов от перевозок. Отсюда следует, что это будет не флот Марса, а флот Фракки, как и многие другие, жизненно важные отрасли Марса. А разговоры о желании Землян сотрудничать с нами, это тоже чистой воды блеф.

— Ты, как всегда голословен, но только я знаю точно, у Землян есть виды на Фобос.

— Опять Фобос. Энн, не смеши людей! Со своим мощным флотом Земля припаркует к себе Марс с Фобосом и Деймосом вместе взятыми.

— Да, кто им разрешит?

— Они не нужны им! — крикнул Вен. — Цели Землян далеки от нашей солнечной системы, а их флот бороздит окраины нашей галактики. Зачем им наши спутники? Тебя не правильно информировали твои советники. Выгони их с работы, Энн!

Глаза Энна побагровели, и Аристокл поспешил взяться за руку Вена, сидящего от него слева.