Вот Пилат умывает руки, отправляя Невиновного на казнь. Над Господом издеваются, Его бьют, но Он молча переносит все: Он должен «испить чашу до конца». Он делает это не ради Себя, но ради нас, ради меня. Ради того, чтобы я, лично я получил возможность исповедовать свои грехи и получить прощение, а потом, причастившись и соединившись со Христом, стать наследником жизни вечной, наследником Царства Небесного, где верные Богу пребывают в радости и счастье общения с Ним. Я ощутил непосредственную и явную связь со Христом. Перед взятием Господа под стражу было моление в Гефсиманском саду. Безгрешный Господь берет на себя грехи всего мира, то есть всех людей на земле, которые жили до Него и будут жить после. Ему неимоверно тяжело, Он молится до кровавого пота. И каждый грех, который лично я совершаю сейчас, непостижимым образом ложится грузом на Христа в Его Гефсиманском молении. От этой мысли стало страшно! Господи, прости меня грешного и неразумного, не ведал я что творил, прости меня, ОТЕЦ!

Часы показывали 17 часов пополудни. Гансов уже около получаса пребывал в терпеливом ожидании. Он расположился на скамейке вблизи русского храма, вход в который прекрасно просматривался. В наплечной кобуре покоилась девятимиллиметровая «Берета» с глушителем. Киллер собирался воспользоваться огнестрельным оружием в первый и последний раз, решив просто подойти к щенку, когда тот будет выходить из церкви, и выпустить в него всю обойму. Он отдавал себе отчет в том, насколько это опасно: придется выбираться из страны в гриме по второму фальшивому паспорту, но у Гансова была уверенность, что это надо сделать именно так. Это было какое-то внутреннее чувство, сопровождавшееся незнакомой ранее лютой леденящей злобой. Убийство должно быть публичным, кровавым и обязательно совершено на пороге храма, обязательно!

Время шло, а сильно задержавшийся на этом свете «клиент» все не появлялся. Голова киллера начала гореть огнем, руки тряслись, за шиворот струился холодный пот. Всегда такой спокойный Гришаня просто не узнавал себя, не мог понять, что же случилось в этот раз.

21 февраля, суббота, Кипр

Тассос Ангелис, руководитель лимассольского подразделения криминальной полиции Кипра торопился домой. Уезжая утром, он обещал любимой дочке Марии, которой сегодня исполнилось 8 лет, вернуться к обеду. 2 часа назад позвонила жена и сказала, что Мария в слезах, очень переживает, что на празднике нет папы, которым она так гордится. «Вот всегда, как что-то из ряда вон выходящее, так замешаны русские!» — думал со злостью Тассос. Взрыв гранаты в жилом доме — экстраординарное событие для тихого и спокойного Кипра. К расследованию подключили все подразделения острова. Майор Ангелис собирался сегодня провести совещание и сразу вернуться домой, но неожиданно появилась информация о возможном поставщике оружия. Граната «Тип 73» — большая редкость для Кипра, она не стоит на вооружении кипрской армии и никогда еще не привозилась сюда нелегально. Убийца разместил гранату за поворотной планкой комнатного блока кондиционера, выдернув кольцо. Расчет был прост: хозяин включит кондиционер пультом дистанционного управления, практически наверняка находясь рядом с ним. При этом откроется поворотная планка, выпустив на волю гранату, которая до взрыва как раз успеет упасть на пол. Парня спас таймер. Хозяин квартиры запрограммировал кондиционер, установленный в гостиной, на 7.00 утра, чтобы комната успела прогреться к моменту его пробуждения. Граната взорвалась утром, когда хозяин сладко спал в другой комнате — в спальне. Информатор сообщил имя посредника, который искал китайскую гранату «Тип 73»: некий русский по имени Стас, уже давно крутившийся вокруг чеченцев. Его привезли вскоре после обеда, допрашивал посредника лично майор Ангелис. Молодой человек оказался крепким орешком, по-видимому, он очень боялся людей, на которых работал, но в конце концов разговорился. Он сообщил, что передал гранату человеку по кличке Гансов, описав его приметы. В конце из допрашиваемого удалось выжать марку и номер машины киллера. Это была явная удача. Если Гансов еще не покинул остров, то найти его будет несложно: все полицейские уже получили соответствующую ориентировку.

Тассос подъехал к дому уже в начале восьмого вечера, он медленно вел машину через городской паркинг к воротам на участке своего дома. Сегодня стоянка была заполнена машинами: это обычное явление, поскольку многочисленные русские верующие приезжают на службу в свой маленький храм. Машинально правая нога майора вдавила педаль тормоза в пол, и его машина встала как вкопанная. Полицейский не мог поверить своим глазам: справа от него был припаркован разыскиваемый джип предполагаемого киллера. Майор припарковал автомобиль невдалеке на свободном месте и связался с участком…

Голова Гансова горела нестерпимым огнем, руки тряслись, а по спине стекал холодный пот. Часы показывали почти 7.30, люди стали выходить из храма. «Щенка все нет. Но почему я решил, что он непременно сюда опять заявится? — подумал киллер. — Может, он был здесь в прошлое воскресенье в первый и в последний раз. Да, но для меня это пока единственная возможность найти его, придется караулить завтра с утра, ничего не поделаешь, но почему же так плохо?» Гришаня, превозмогая слабость, встал со скамейки и отправился к машине. Не доходя до Pajero пары метров, киллер нажал кнопку на брелоке, сработал центральный замок, и машина приветливо подмигнула поворотниками. Неожиданно дорогу преградил низкорослый мужчина. Судя по характерной смуглости лица, он был киприотом. На Гансова смотрели глаза мента!

— Пожалуйста, предъявите Ваши документы, — вежливо обратился незнакомец по-английски.

— Одну минуту, они у меня в машине, — физиономию киллера озарила приветливая улыбка. Он открыл водительскую дверь и наполовину скрылся в салоне, делая вид, что тянется к бардачку. Тем временем его правая рука незаметно извлекла «Беретту» из наплечной кобуры. Гансов спокойно вылез из салона и, встав к незнакомцу вплотную лицом к лицу, выстрелил дважды в грудь. Этого никто не услышал, поскольку пистолет убийцы был снабжен глушителем. Тело полицейского обмякло, и Гансов осторожно усадил полицейского, облокотив спиной о стоявшую рядом машину. Затем он запрыгнул в Pajero и, чуть не сбив двух прихожан, с визгом шин вылетел со стоянки. Выезжая на главную дорогу, ведущую к хайвэю, киллер разминулся с двумя полицейскими машинами, которые ехали в сторону храма. С замершим сердцем он уставился в зеркало заднего вида: сегодня удача отвернулась от него — полицейские машины, развернувшись и включив сирены, пустились в погоню.

Тассоса Ангелиса спасло чудо. Во внутреннем кармане пиджака лежал бумажник, в одном из отделений которого покоилась серебряная табличка с изображением ребенка. Он уже неделю возил ее с собой в надежде доехать до храма целителя Пантелеимона и разместить перед иконой святого в благодарность за чудесное исцеление любимой дочки. Мария три месяца назад тяжело заболела инфекционным менингитом. Врачи предсказывали самое худшее. Вот тогда они с женой и отправились в церковь, простояв перед иконой святого на коленях всю ночь. Наутро девочка была практически здорова, а врачи только разводили руками[27]. Толстый кожаный бумажник вместе с серебряной пластиной практически остановил пули. Полицейский потерял сознание лишь на несколько секунд. Придя в себя, он позвонил в участок и сообщил о случившемся.

Димитрис Димитриу сидел за рулем первой из двух преследовавших преступника полицейских машин. Две минуты назад по рации он получил информацию о том, что его лучший друг Тассос ранен преследуемым киллером. Было дано разрешение открывать огонь на поражение без предупреждения, но Димитрис понимал, что это крайняя мера: не его дело решать, кто будет жить, а кому пора умереть. Словно робот, вел он мощный «Toyota Land Cruiser», непрерывно сокращая расстояние до преследуемого Pajero. Киллер был не в себе: он постоянно делал непонятные и нелогичные маневры, пару раз чуть не перевернув автомобиль. Водитель явно не знал района города, в котором пытался оторваться от преследователей, но почему-то решил уходить переулками: его участь была решена. Примерно через 10 минут преследования Гансов заехал в тупик: дорогу ему преградил забор, которым было обнесено строящееся здание, сзади его плотно блокировали две полицейские машины. Водитель выскочил из машины и юркнул в дыру в заборе, оказавшись на стройплощадке. Димитрис, не обращая внимания на своих коллег, кинулся следом, уверенно держа в руке табельный револьвер. Гансов бежал на последнем дыхании: перед глазами все плыло, а голова горела нестерпимым огнем. Киллер запрыгнул на невысокое препятствие и, обернувшись, выпустил в преследователей несколько пуль. Димитрис выстрелил в ответ. Пуля попала Гришане в бедро, и он, охнув, медленно завалился навзничь. Торчащая со дна котлована арматура пронзила тело киллера насквозь. Гансов забился в агонии и замер, испустив какой-то непонятный леденящий рык. В момент смерти его взгляд затуманился, перед глазами возник образ темного длинного коридора, по которому он несся с огромной скоростью к яркому всепоглощающему свету. Наконец свет заполнил собою все пространство, а перед Гришаней возникло лицо встреченного месяц назад старца. Его пронзительные голубые глаза были печальны, могло даже показаться, что он плачет. «Я исправлюсь, я больше не буду, простите», — Гансов не слышал своих слов, но был уверен, что старец все понимает. В ответ он услышал: