— Тебе выпала огромная честь, тебя инициирует сам Мастер, — она медленно сняла с меня балахон и подвела к «алтарю». Мастер стоял сбоку.
Далее Варгот читал слова заклинания, а я повторял их вслух. Это была клятва на верность сатане и отречение от Христа. По окончании молитвы меня раздели и уложили спиной на «алтарь», подошла Ариоки… Меня захлестнула волна какой-то неистовой звериной страсти, подхлестываемая общей атмосферой оргии, совершавшейся вокруг.
Далее все было как в прошлый раз: озноб, поиски одежды, только вот мне не было ни стыдно, ни противно от того, что только что произошло.
Это случилось по пути домой. Мы с Варготом стояли в тамбуре. По моему телу пробежала дрожь и я услышал голос Наставника… Нет, не Варгота, а моего нового Наставника, который поселился внутри меня.
— Здравствуй Зергос, — услышал я четко внутренний голос.
— Здравствуйте, — ответил я вслух.
— Ты можешь разговаривать со мной молча, то-есть мысленно, поскольку ни одна твоя мысль не укрыта от меня.
— Кто ты?
— Я твой новый наставник.
— Как тебя зовут?
— Так и называй меня — Наставник, я буду помогать тебе, а также давать задания от нашего общего господина. Варгот скажет, что тебе делать дальше.
Я поднял взгляд на Варгота, тот улыбался.
— Ну, что я тебе говорил?! Как видишь, тебя никто не обманывал. Теперь ты свободен, у тебя новый наставник, выполняй его волю и обращайся к нему с любыми просьбами. Если честно, то я тебе немного завидую, твой наставник намного сильнее моего, так что твои возможности существенно выше моих. В «добрый путь», брат Зергос, не знаю свидимся ли, все будет так, как решит твой Наставник.
С Витебского вокзала я отправился домой. В двери торчал какой-то листок бумаги, развернув его, я прочитал:
«Коля, крепись, твоя бабушка умерла.
Мы пытались найти тебя, но не смогли, надеемся, что с тобой все в порядке. Бабушка умерла этой ночью, ее тело в больнице, мы занимаемся подготовкой похорон, крепись…
Тетя Вера и дядя Игорь».
— Ну туда ей и дорога, не будет, сволочь, доставать меня, — пронеслось в моей голове. — Что? Как же я так говорю? Ведь бабушка была самым близким мне человеком, я теперь остался один, это просто ужасно! Наставник! Что мне теперь делать? — мысленно произнес я.
— Да все правильно, туда ей и дорога, ты теперь не один, я с тобой! — голову заполнил жуткий хохот.
Оправившись от шока, я достал ключи и открыл дверь. В это мгновение распахнулась дверь соседней квартиры, и та самая тетя Вера выскочила на площадку:
— Коленька, солнышко, мне так жаль, ты уже прочитал записку, да? Не расстраивайся, мы с дядей Игорем поможем тебе, — она попыталась прижать мою голову к своей груди, но я вырвался со словами:
— Да иди ты в задницу, сука старая, не надо мне никакой помощи! И еще — не смей называть меня этим дебильным именем!
— Молодец, — похвалил меня Наставник.
— Каким же именем тебя нельзя называть, Коленька? — на соседку было жалко смотреть, она ожидала все чего угодно, но только не этого.
— А вот этим самым, которым ты назвала меня уже второй раз! — произнес я зловещим шепотом. — Меня зовут Зергос! Произнеси по слогам! — соседка стояла как вкопанная с открытым ртом. — Ты, что не понимаешь? — опять я испытал знакомое чувство наслаждения от власти над людьми. — По слогам: Зер-гос…
— За-зе-зе-р-го-гос, — наконец выдавила из себя соседка.
— Вот и отлично, а теперь принеси мне пожрать и побыстрее, — сказал я и захлопнул за собой дверь квартиры, абсолютно не сомневаясь, что мое поручение будет выполнено. «Браво! — похвалил наставник. — Ты делаешь успехи, только давай договоримся на будущее: перед тем, как ты будешь от кого-то что-то требовать или вообще предпринимать какие-то действия, советуйся мысленно со мной».
«А что, могут быть просьбы, которые ты не сможешь исполнить?» — спросил я. Суставы начало выкручивать как тогда в электричке, когда я ехал вместе с отцом Николаем. «Не задавай идиотских вопросов! — произнес властный голос Наставника. — Тебе ясно, что я тебе сказал?»
— Да, ясно, — простонал я сквозь зубы, превозмогая невыносимую боль. «Вот и отлично», — ответил Наставник и боль сразу отступила: «Надеюсь ты окажешься благоразумным, и мне не придется в дальнейшем приступать к подобным методам твоего воспитания».
Через неделю позвонил Варгот.
— Зергос, нам надо увидеться, — как всегда, спокойно произнес он. Я тут же мысленно обратился к Наставнику, и тот подтвердил необходимость этой встречи.
— Я готов. Где и когда?
— Ты помнишь ту кафешку, где мы встретились в первый раз?
— Да, конечно.
— Сегодня в 18.00, — в трубке раздались гудки отбоя.
Я пришел на 10 минут раньше назначенного времени, Варгота еще не было, и я заказал графин водки и соленья.
— Привет, Зергос! — глаза Варгота горели, а на губах играла почти счастливая улыбка, таким я его еще не видел. Он налил себе треть стакана водки и одним махом опрокинул содержимое в рот. — Господин наконец-то утвердил новую жертву, эта сука давно стоит у нас поперек дороги!
— Зергос, прости, но я не понимаю, о чем идет речь?
— А Наставник тебе ничего не объяснил? Ну извини, мне лестно, что он доверил мне эту миссию. Чаще всего мы приносим в жертву разных животных, но иногда — и это большое событие для нас — в жертву приносятся люди. Это великое дело, в ходе которого высвобождается огромное количество магической энергии, мы становимся намного сильнее. Кровь живущих — лучшее удобрение для семян нового, а тот, кто стоит на вершине высочайшей пирамиды черепов, видит дальше всего.
В этот раз случай вообще особый. Одна сука всерьез стала досаждать нам. Она работает инспектором в Детской комнате милиции. Один из наших недостойных братьев год назад случайно проговорился ей о том, в какой организации состоит, и она начала следствие. Мало того, что она нарыла много чего для нас неприятного, так еще и забрасывает письмами свое начальство с требованием создать следственную группу по нашему поводу. Более того, эта сука — хрюс и тайно посещает Церковь Распятого. Мы пытались сыграть на этом, сообщив информацию ее начальству, но она на хорошем счету, и ее даже не наказали за то, за что еще лет десять назад вышибли бы из милиции со свистом. Через три дня будет главный праздник у хрюсов[12], в который нам и велено расправиться с этой стервой.
— Я обязательно буду, — сказал я спокойным тоном.
— Ты даже не представляешь, насколько удивительно это событие! — глаза Варгота горели от возбуждения. — Иначе бы ты не был таким спокойным. Пока, до встречи, о времени сбора я позвоню дополнительно, — он допил остатки водки прямо из графина и стремительно вышел.
В назначенный день — 8 мая — все собрались в знакомом месте в Красницах лишь под утро. Незадолго до этого на чьей-то машине привезли связанную женщину лет 35 с кляпом во рту. Лицо ее было вполне спокойным, глаза прикрыты. Служба началась своим чередом, пока женщину не вывели в середину круга, поставили на колени и вытащили кляп из рта. Она молча смотрела прямо перед собой, губы что-то шептали.
— Ты будешь жить, если отречешься от Христа и принесешь клятву верности сатане, — медленно произнес жрец Мирт.
— Развяжите мне руки, — потребовала незнакомка.
— Хорошо, — скривился в усмешке рот Мирта, он не торопясь снял веревки с рук пленницы.
Она медленно перекрестилась, сложила крестообразно руки на груди и начала громко читать молитву:
— Верую во единаго Бога Отца Вседержителя…[13]
Все это время присутствующие стояли словно парализованные, никто не мог произнести ни слова, а Варгота трясла крупная дрожь, его глаза, казалось, сейчас выскочат из орбит. Женщина медленно перекрестилась еще раз, опять сложила руки крестообразно на груди подняла лицо к небу и произнесла:
