— Выпить есть? — озадачил тот.

— В смысле — спиртное?

— Даже спирт сойдёт, — смахнул гость рукавом пот с лица безо всякого зазнайства. Не тот случай был и специфический.

— Может, всё-таки объяснишь, что это за магия такая с превращением, а точнее исчезновением нижнего белья у девки? На иллюзорный обман не тянет! Да и не циркачка — проверяли. Нигде не числиться — ни при одном из цирков. Даже театральные училища проверяли — студентов.

— Уже? Так быстро?

— Забыл, кто я, и где служу?

— Помню ФСБ — это же твоё ФИО, — приложился к коньяку гость и прямо из горла бутылки. Попутно не стал дожидаться, пока Семен Борисович нарежет ломтиками лимон — откусил от цельного плода кусок. — Нонсенс!

— А попроще — не столь научным термином — доступным языком, — попросил Фетисов закадычного друга и соседа по госдаче.

— Невероятно, но очевидно — факт…

— Их оставь нам. По делу говори — существу!

— Это нечто!

— И всё?!

— А что тут добавишь — высокие технологии. И как ей удалось — ума не приложу! Ты лично или твои сотрудники подвоха не заметили?

— Да вроде бы нет…

— А могу я увидеть её и то, что было на ней?

— Хм, если бы, то не стал вызывать тебя к себе, а встретил бы в ином месте подвального типа.

— Тогда давай договоримся: когда это случиться — ты мне первому сообщишь и позволишь произвести изыскания с…

— Девкой?

— Её экипировкой. Но и от информации от неё не откажусь — той, что будет разрешена тобой для общего пользования.

— Забудь…

— Про что? Всё что увидел тут у тебя?

— А что, когда ничего не было!

— Понял — молчу! — опрокинул гость в очередной раз бутылку коньяка, и допил, зажевав лимон целиком, нисколько не давясь многочисленными семечками.

— М-да… — констатировал факт Фетисов, оставшись один в кабинете. — Куда же ты вляпался Егор Фомин? А во что? Вот сукин сын!..

С этой поры у каждого сотрудника отдела Фетисова появились чёткие снимки Бионики. Но расклеивать их по городу не стали в разделе: "Их разыскивает милиция". И что самое интересное нигде никаких зацепок. Словно она не живёт, а и вовсе не существует.

— Кто ж ты такая? Что вот так запросто свела с ума моих сотрудников!

Их теперь было не удержать, всем хотелось воочию взглянуть на незнакомку, в сравнении с которой топ-модели, если их скрестить с порнозвёздами, всё равно отдыхали, и не шли ни в какое сравнение. Просто бомба — секса. Притом, что вела себя вроде бы достойно. Ничего вызывающего, зато сверхъестественная — неестественная красота.

Фетисов и то поймал себя в какой-то момент на мысли: последнее время гоняет запись из магазина не столько из-за Егора, сколько из-за неё — на ней и сфокусировано его внимание.

— Чёрт, бес в ребро! — отказался он от дополнительных просмотров, наказав капитану забрать у него сие видео от греха подальше.

Оставалось за библию взяться и начать замаливать грехи. До часа "Х" оставалось не так уж и много времени. Над Восточной Европой нависла угроза ядерного удара. Кризис был неизбежен, а уж апокалипсис и подавно при наличии в нашем времени солдат альянса из числа пехоты апокалипсиса.

Суррогаты продолжали пополнять ряды создаваемой армии нейтронами. И сделать это было проще простого — достаточно дать объявление в Интернете о большом заработке или развесить на столбах по всей той территории, которую предполагалось оккупировать в недалёком будущем при создании зоны отчуждения, как буфера меж странами НАТО и Россией. Страны Прибалтики, Беларуси и Украины ни в счёт — шли в зачёт. Как и западная часть некогда могучей державы едва ли не до Урала.

Желающих заработать хоть отбавляй, а всем выдавалась одна и та же униформа оранжевого цвета, вызывая немало удивлений до той поры, пока нейтроны не превращали людей в суррогаты, деля на два сорта с тремя подвидами. Тех, кто умел обращаться с оружием, клеймили "жопой" или "мопсами", а всех остальных под одну гребёнку "топорами" или "рабами". Они и суетились, самим нейтронам было не с руки. Они лишь контролировали процесс, проводя одновременно многочисленные диверсии. И та, что произошла с военным эшелоном на Украине — малая толика. Иные диверсионные отряды пехов также наведались на ядерные объекты, выуживая из остановленных атомных реакторов радиоактивные элементы — Чернобыльской АЭС, Игналинской АЭС и Белоярской АЭС на Урале. Не забывая и про бронетехнику. Без неё никуда — много не навоюешь. Да и стрелять ядерными боеголовками требовалось из САУ. Боеголовок для ракет в наличие не оказалось. Да и шахты с тактическим вооружением проще разбомбить, чем сделать запуск из них. Всё-таки зона карантина ограничена территорией западной части бывшего СССР.

Промашки быть не должно, иначе всемирный Апокалипсис неизбежен. И ни к чему в итоге путному не приведёт.

Было тесно, гастарбайтеры заполонили собой все имеющиеся вагоны, контейнеры и платформы. Те, что находились внутри замкнутого пространства — стояли, иные — на открытых платформах — сидели. Но были ещё и те, кто лежал, занимая удобные стрелковые позиции сверху на контейнерах с ядерным вооружением.

Азаровский подмечал всё, мотая на ус, старясь не выделяться из общей массы субъектов больше подобных по своей манере поведения на зомби. Хотя и не сказать — мутанты. Выглядели они ничуть не хуже его, но вот реакция была заторможенной, а в глазах ничего кроме пустоты. Благо разрешалось смотреть или наблюдать, уставившись в одну точку. И те, кто находился на открытой платформе или снаружи иным образом, неустанно следили за периметром во избежание подобных нападок на военный эшелон извне.

Изучение гастарбайтеров продолжалось. Азаровский не мог ни применить на оранжевых комбинезонах пометки буквами. И если на каске была начертана "П", то на груди и спине "Ж". Чего означали они, оставалось догадываться или строить предположения, да вряд ли докопаешься до сути истины. Поскольку те, кто занимал господствующее положение у них над головами в лежачем положении, также имели на строительных касках букву "П", а вот на груди со спиной иную "М".

И опять же не сказать: те, кто прячет своё тело под комбинезоном с буквой "Ж" — женщины. Отнюдь — ничуть. Тут нечто другое — и кроется. Но "М" — смущало Азаровского.

"Му-у-удаки", — мысленно промычал он про себя. Вслух не старался, притом, что хотелось орать. Да никто не услышит его в этой глуши, коль и после настоящей бойни с применением тяжёлого пехотного вооружения никто не отреагировал на гастарбайтеров.

На хохлов, как союзников надежды никакой — разбегутся первыми. И стоило подключать их?

Ответ пришёл сам собой. На глаза попалась до боли знакомая физиономия и принадлежала…

"Не может быть! — зажмурился Азаровский. — Мираж! Бред! Блеф!"

Не тут-то было. При открытии глаз картина не изменилась, тот, кого он приметил, также в свою очередь его и не сводил взгляда.

У Азаровского округлились глаза, чуть подавшись наружу из орбит. Реакция была молниеносно идентифицирована хохлом и повторена в точности. Капитан даже открыл рот, а майор выставил ему зубы напоказ в оскале, нежели приветственной улыбке. Опасался, чтобы тот ненароком не выдал их обоих.

Обошлось. Хохол, на то и он по национальности — не дурак. Подтверждением тому пословица: "Когда родился хохол, еврей заплакал!"

Раз сумел подобным образом Азаровскому затесаться в ряды противника, значит, хватило ума не подставлять лоб под пули. Не заодно же он с ними, иначе бы не сидел тут с "дровами" сродни чурок-болванок на открытой платформе, а катил себе далее в машинном отделении с тенями. Вот кто был главным и руководил захватом эшелона. А соответственно стоило в будущем держаться ближе друг к другу. И рассчитывать им больше не на кого как на самих себя и собственные силы. Но в одиночку чревато. Как говориться: одна голова хорошо, а две — хуже некуда — и для противника.