В период извержения Кара-Дага почти вся эта расстилающаяся перед нами всхолмленная равнина близко ощутила огненное дыхание вулкана. Тучи раскаленного пепла пересыпали выступавшие из-под воды клочки суши; кое-где вырывались на поверхность буйные потоки всесжигающей лавы. Пепел впоследствии уплотнился в туфы, хорошо сохранившиеся, например, в окрестностях бухт Енишары и Провато — в шести и десяти километрах от карадагского массива. Правда, в образовании плато участвовало и море; слоистая темно-серая глина Тепсеня и других холмов Коктебельской долины отложилась из воды. В северо-западной части Тепсеня сохранилось основание скалы Исипана-Карана (по-болгарски «рассыпавшаяся корона»), сложенной вулканической породой андезитом. Скала эта (называвшаяся также Андезитовой сопкой и Лакколитом) была в сравнительно недавнее время «переработана» на щебенку, что, конечно, обеднило коктебельский пейзаж.

Кара-Дагу был обязан своим происхождением и пляж Коктебеля, издавна славившийся своими пестроцветными камешками. Именно из прибрежных скал вулканического массива, сложенных туфами, брекчиями, конгломератами морской прибой вымывает включения халцедона и сердолика, обломки яшм и, обточив выносит на берег в виде красивой округлой гальки. «Должно быть, они впитали в себя все цвета все краски карадагских горных пород, краски солнца и месяца, краски неба и моря, все переливы коктебельских красок», — писал С. Елпатьевский о камешках Коктебеля. Море заносит их и к устью Отузской долины и Козской; даже к берегам Алушты.

К сожалению, сейчас этого пляжа уже нет. Частично вследствие прогибания Коктебельской бухты, отчасти из-за неумеренной выборки песка с пляжа море постепенно смывало его, ведя неуклонное и все более стремительное наступление на сушу. Зимние штормы 1966 и 1967 годов довершили эту работу, обрушив в воду и бетонную набережную. Чтобы предотвратить дальнейшее наступление моря на берег, пришлось создавать в Планерском искусственный пляж. В воду было высыпано около 70 000 кубометров щебня, и море само аккуратно разнесло его вдоль берегов, образовав полосу пляжа в четыре-пять метров шириной.

Вот к этому пляжу по острому, довольно крутому склону Кок-Кая нам и предстоит спускаться, отмеряя последние шаги во владениях седого вулкана. Эти места запечатлены известным писателем-романтиком Александром Грином, который в одном из своих незаконченных произведений так описал подъем на хребет Кок-Кая:

И вот вы на берегу. А когда кончится пляж, с набережной Планерского вы можете снова полюбоваться раскинувшейся перед вами панорамой Коктебельской бухты, а оглянувшись назад, — величественными обрывами Кара-Дага.

Отдохнув день-другой после первой экскурсии, можно предпринять вторую. Маршрут ее пройдет над самым морем, под крутыми, а то и отвесными стенами Берегового хребта. 

Второй маршрут начинается в Планерском. Он довольно сложен: преодолевать его придется не только пешком, кое-где и вплавь, поэтому весь он под силу только хорошим пловцам, выносливым и тренированным. Надеть лучше всего шорты и легкую рубашку, которые не жалко вымочить; потом они легко и быстро высохнут на солнце. Обуть лучше полукеды или тапочки: в них легче плыть. Еду надо положить в полиэтиленовый мешок. Не забудьте оставить дома часы: продолжительное пребывание в воде вряд ли выдержат самые «водонепроницаемые».

А как же быть тем, кто в воде отнюдь не чувствует себя как рыба? Им придется ограничиться лишь первой половиной экскурсии — до бухты Барахты.

И в любом случае отправляться в путь можно только при полном безветрии, когда море совершенно спокойно.

Улица Победы выводит нас к берегу. Дорога спускается вниз, но, прежде чем следовать по ней, сделаем небольшой экскурс в сторону. Справа, за последними домиками улицы Айвазовского, начинается пустынное плато Тепсень (о нем уже шла речь выше). Как раз здесь сохранились остатки нескольких средневековых построек из местного камня, сложенных на глине, «в елку». Кто же возводил эти неказистые стены? В какое время населяли их люди и кто они были?..

Ученые считают, что поселение на Тепсене возникло в VII веке нашей эры — как раз когда жители Боспорского царства двинулись сюда, спасаясь от нахлынувших в Крым хазар. То были потомки смешивавшихся между собой скифов, тавров, сарматоалан и боспорских греков.

В течение VIII—IX веков кочевники почти не тревожат полуостров своими вторжениями, и поначалу незначительное поселение на Тепсене быстро разрастается. Скоро оно стало настоящим городом с многочисленными ремеслами: гончарным, ювелирным, стекольным, железоделательным, с вместительными храмами. Но на рубеже IX и X веков в Крым вторглись печенеги, и жизнь на Тепсене прекратилась.

На берегу моря, где сейчас расположились домики заброшенного поселочка Нижние Трасы, в древности также жили люди. По свидетельству некоторых ученых, на рубеже нашей эры здесь находился «порт скифотавров», который псевдо-Арриан называет Афинеоном; во II веке он был уже заброшен. В XIV веке на этом же месте венецианцы построили порт Каллиера, хозяевами которого скоро стали генуэзцы. В начале XX века выход к морю Кордонной балки сторожила башня, построенная, вероятно, генуэзцами. Уже после революции были обнаружены под водой остатки древнего мола. В советское время раскопки на плато Тепсеня вели И. Бороздин, А. Башкиров, Н. Барсамов, Р. Орбели, В. Бабенчиков, П. Шульц, М. Фронджуло.

Наша дорога проходит мимо здания бывшей электростанции, обслуживавшей трасовые разработки. Несколько лет назад, когда в Планерском еще не было бани, жители поселка приходили сюда мыться. Слева от дороги еще стоит крохотное строеньице, в которое и поступала горячая вода с электростанции. Но если кто-нибудь, по незнанию, пробовал намылиться в этой бане обыкновенным мылом, у него ничего не получалось: вода здесь использовалась соленая, морская. И тут на выручку приходила особая — килоподобная — глина.

Слово «кил» по-турецки и обозначает «глина». Это местное название минерала кеффекелита, обнаруженного в XVIII веке минералогом Кронштедтом в окрестностях Феодосии. Кил относят к группе бентонитовых, или сукновальных, глин, которые обладают хорошими абсорбирующими свойствами: поглощают красящие вещества и жиры. Местным населением Крыма килоподобная сланцевая глина издавна применялась для очистки шкур и шерсти, мытья ковров, тканей, а в народной медицине — даже от некоторых накожных болезней. Кил в чистом виде использовался в мыловарении, литейном деле, шампанском виноделии, лакокрасочной и фармацевтической отраслях промышленности.

Вопрос о происхождении кила до сих пор остается невыясненным до конца. Одно несомненно, что исходным материалом для него послужили изверженные породы, скорее всего вулканические пеплы. Отложившись в морской воде, они, по-видимому, были переработаны под воздействием различных химических агентов. В окрестностях Кара-Дага почти всюду в береговых склонах встречаются серо-голубые килоподобные глины, а местами — небольшими прослойками или линзообразными гнездами — и настоящий кил.

Дорога выводит к маленькому пляжу, справа от которого на месте бывшей камнедробилки трасового карьера оборудована небольшая база отдыха. Из воды торчат железные сваи — это остатки причала, от которого до войны отваливали в Новороссийск нагруженные трасом баржи. У начала тропы горноспасателями установлен щит со схемой Кара-Дага; вскоре внимание привлекает ставной рыболовецкий невод, поднимающийся из воды метрах в ста от берега. Слева от тропы видны остатки домика рыбаков, построенного еще до революции. Но и в средние века была здесь небольшая рыбацкая деревушка, очевидно, снабжавшая рыбой город на Тепсене. А мыс, на котором мы сейчас находимся, называется Мальчин, что переводится с тюркского как «собирающий скот», или просто «скотовод» (Малчы). Вероятно, это название можно поставить в связь с исконным занятием жителей этого места.