Несколько лет назад в море напротив мыса Мальчин аквалангисты нашли значительное количество средневековых амфор, — по-видимому, с корабля, затонувшего здесь вместе со своим грузом.

Дальше тропинка выходит к местности, которая подверглась оползню, почти заполнившему пологую балку. Такие оползни и обвалы время от времени заметно перекраивают очертания приморских сланцевых склонов Кара-Дага. В конце 1913 года здесь произошел грандиозный обвал; почти с самой вершины горы Кок-Кая сорвался скальный карниз длиной до 160, толщиной около 30 метров. По описанию современника, «это образовало громадный землистый поток, который проложил себе дорогу сквозь холмы, — раздавив их и раздвинув, — до самого моря, и вышел туда новым мысом». Мыс этот у нас уже за спиной: между рыбацким домиком который чудом был пощажен этой катастрофой, и балкой со следами оползня. Небывалых размеров оползень пережила Кок-Кая и в марте 1926 года.

По пути от электростанции мы миновали три безымянных бухточки; впереди — четвертая по счету, носящая труднообъяснимое название Пасха. В бухточке этой есть довольно длинный, хотя и неширокий пляж, на который устремляется по узкой балочке ручеек, оживающий только после дождей. Купаться здесь не слишком удобно из-за торчащих из воды камней — так же, как и в следующей, Лягушачьей бухте, прячущейся за невысоким мысом.

Многие связывают это название с округлыми скалами, торчащими по краям бухты из воды: одна из них действительно очень напоминает сидящую лягушку. Однако, по словам старожила Коктебеля художницы Н. А. Габричевской, название это связано с былым обилием на пляже бухточки камней-«лягушек». Искать такое наименование в учебнике минералогии — напрасный труд; перед нами — продукт чисто местного, коктебельского творчества. Здесь издавна разработана целая классификация для самых обычных, отнюдь не драгоценных камней, которые, однако, требовали в обиходе какого-то названия, а порой и коллекционировались.

Эта оригинальная систематика, принятая всеми коктебельцами, существует поныне. Приводим ее в изложении другого коктебельского старожила — скульптора А. А. Арендт. Она перечисляет:

1. «ЛЯГУШКА». Может быть и прозрачной (халцедон), и совершенно матовой, «фарфоровой». Но на ней обязательны «глазки» — скопления пузырьков из другого минерала.

2. «СОБАКА». Плотный камень типа гальки, чаще всего зеленый. Исключена всякая прозрачность, он «не смотрится» на просвет. Но на нем могут быть разные рисунки.

3. «ПОЛИНЕЗИЕЦ». Это коричнево-красные полированные глины (сферосидериты. — В. К.) с черным рисунком, похожие порой на обломки утвари первобытных народов.

4. «ФЕРНАМПИКС». В своей основе прозрачный камень, сверху, однако, «одетый» в причудливую, пеструю «рубашку».

5. «ЧУДАКИ». Камни всех сортов, но с какими-нибудь особенностями формы, не попадающие ни в одну из упомянутых групп.

Все эти камни делят на сорта: первый, второй, третий — по качеству материала, красоте, оригинальности и, главное, обточке морем...

Есть еще «КУРИНЫЙ БОГ» — любой камень с дыркой. Когда-то местные жители считали, что он спасает кур от болезней, и вешали такие камни на курятники. Теперь эти «куриные талисманы» носят некоторые коктебельцы, в количестве семи штук, «на счастье»...

Лягушачья бухта

Камни-«лягушки» водятся и в следующей бухточке, которую называют второй Лягушачьей. И хотя туристы в просторечии и первую и вторую бухты пренебрежительно именуют «Лягушатником», купание здесь уже неплохое. А рядом со второй, — чуть отступя от пляжа вглубь, — находим источник пресной воды. В нем обычно селятся настоящие, живые лягушки, но вода от этого нисколько не хуже. Образование источника связано с разломом скальных пород. Сверху к нему спускается балка, по которой можно выбраться на Кок-Кая.

Далее следуют две Гравийные бухты — с прекрасными просторными пляжами из довольно крупной, но чистой гальки. В этой гальке грузно сидят съехавшие сверху, со склонов, глыбы конгломерата и шары подушечной лавы, дающие небольшую, но в жару такую нужную тень. Наверху впереди уже просматривается Чертов палец, а ближе — Чертов коготь, тоже торчащий над обрывом Магнитного хребта. Далее тропинка взбегает на плосковерхий мысок с уютной зеленой рощицей, сгрудившейся справа, под мрачными скальными отвесами. Здесь также имеется источник, и вся эта площадка зовется Ливадия («луговая» по-гречески). Так же называют и крохотную бухточку, приютившуюся под этим зеленым мысом.

Над Ливадией проходит граница между хребтами Кок-Кая и Магнитным, разделенными в нижней части ущельем, кем-то из туристов названным Змеиным (другое название — Родниковое). Тропа поднимается по левому его борту, затем переходит направо. Выбравшись из ущелья, экскурсанты попадают на тропу, идущую примерно посередине вдоль южного склона Магнитного хребта до самого Гяур-Баха. С тропы этой открываются чудесные виды, она удобна, обычно на ней дует приятный ветерок, но мы все же отложим ее «на потом» и будем следовать по своему морскому маршруту.

Впереди поднимается из воды вертикальный камень, напоминающий палицу богатыря: основание его, подточенное водой, значительно тоньше, чем верхняя часть. Пройдет какое-то время, и «палица», не выдержав натиска прибоя, обрушится в море, как рухнула туда скала Орел, прежде поднимавшаяся где-то в этих местах (она была воспроизведена на одной из дореволюционных открыток). А дальше в море выступает скалистый Тупой мыс, до которого от Ливадии приходится идти уже без тропы, — перепрыгивая с камня на камень, по скальным обломкам и гравию.

Сердоликовая бухта

Здесь даже те, кто до сих пор воздерживался от соблазна влезть в воду, вынуждены будут искупаться: обходить мыс приходится по воде. Правда, существует так называемая «Трусливая тропинка», лепящаяся по карнизу над Тупым мысом, но она ненадежна, и подвергать себя риску не следует. Подводная же тропа идет на глубине в среднем около полуметра, но фотоаппарат и продукты следует все-таки поместить в полиэтиленовый мешочек: камни скользкие, и нет никакой гарантии, что, сделав неверный шаг, вы не окунетесь до пояса или глубже. Кеды лучше оставить на ногах, тем более, что вскоре все равно приходится выбираться на скалу и дальше огибать мыс по ее выступам. Но вот кончаются последние метры этого пути, и мы ступаем на галечный пляж средней Сердоликовой бухты.

Возможно, здесь стоит добавить еще несколько слов к уже сказанному об этом полудрагоценном камне. Сердолик, или карнеол, — разновидность халцедона, окрашенная в оранжевый, желто-красный или красный цвет (буро-красный сердолик называют сардером). Известен этот камень с очень давних времен: в Индии он использовался как украшение за три тысячи лет до нашей эры. Под именем «одем» сердолик упоминается в Библии; о нем писали грек Феофраст (371—286 гг. до н. э.) и римлянин Плиний (23—79 гг. н. э.) В средние века наряду с драгоценными камнями сердолик служил предметом торговли Востока с Западом, причем был наиболее обыденным и дешевым камнем. Из него делали, главным образом, печати, а также бусы, вставки для перстней; из крупных его кусков вытачивали чаши, кубки, подсвечники. Особенно ценился сердолик в Византии и средневековом Иране; копи же его, по упоминанию средневекового ученого-энциклопедиста аль-Бируни, находились в Йемене и Индии.

В настоящее время сердолик также идет на украшения, но ему найдено и более серьезное применение: устойчивость сердолика против истирания используется в точном приборостроении. Из красноватого камня делают опорные призмы точных аналитических весов, подпятники для компасных стрелок и осей различных счетчиков. В народной медицине бусы из сердолика, наряду с янтарными, считаются средством против болезней щитовидной железы. Наконец, сердолик, причем именно карадагский, — источник вдохновения для поэтов и прозаиков (существует даже роман «Камень сердолик»).