— «Будь смелым со мной и не бойся», — процитировал Палмер, он немного покачнулся и понял, что не так уж крепко держится на ногах.

— Вудс!

— «Ведь я не дитя, мой любимый. Будь же страстным со мной…» — Он как-то странно рассмеялся. Комната заходила ходуном. — Я могу себе представить такую картину. Слабый лысеющий Вудс Палмер-младший во главе жирного разбухающего ЮБТК, пригретый своим Отделом рекламы, связанный с ним пуповиной недозволенного греха и потому покорный и уступчивый.

А за Палмером во всем самодовольном великолепии возвышается фигура Мака Бернса, или Лумиса, или еще кого-нибудь, такого же типа, сложенного из разных частей — частью интригана, частью устроителя, частью сводника.

Она остановилась. Он замолчал.

— Продолжай, — сказала она безжизненным голосом.

— Ничего личного, лапа-детка, — добавил он, улыбаясь и имитируя отвратительное дружелюбие Бернса. — Или есть личное?

Вирджиния повернулась и ушла с площадки.