Она взяла его руку.

— Если это хорошо для тебя, то не может быть плохо для меня. — Ее теплые пальцы легли поверх его руки.

Палмер повернул руку и сжал ее ладонь.

— Ты не поймешь. Я сам с трудом понимаю. У меня очень холодные, рыбьи голова и сердце. Настоящее сердце банкира. Но ты согреваешь и растопляешь его. Я страдаю, когда это происходит. Я не хочу этого. Я хочу, чтобы наша связь оставалась чисто физической. В этом случае самая худшая вещь, как ты очень правильно отметила, которая может случиться со мной, — это та, что я буду брошен. Но ведь дело тут гораздо сложнее. Сначала ты просто была единственной, кому я доверял. Это и сейчас так. Но все становится серьезнее. Такие вещи коварны, особенно для человека вроде меня, у которого нет в этом опыта. И теперь, судя по сегодняшнему маленькому разговору по душам, вся эта штука вообще вышла из повиновения.

Он чувствовал, как ее рука медленно сжимает его руку. Она смотрела на него, подняв одну бровь, как будто не совсем веря тому, что он говорил, или же просто не желая верить. Потом медленно покачала головой. — Ты и вправду очень мрачного о себе мнения, да? — сказала она.

— Н-нет. Разве?

— В отношении чувств. Ты считаешь себя чуть ли не вором.

— Нет.

— Да. Ты говоришь, что я отдаю тебе все, ничего не получая взамен. Это похоже на грабеж. Но это не так.

— Я? — спросил Палмер. — Что я дал тебе?

— Ту же теплоту, которую получаешь от меня. — Ее рука, лежащая в его руке, разжалась и начала поглаживать его ладонь медленно, но настойчиво. Он почувствовал, что его ладонь стала теплой.

— Прекрасная иллюстрация, — сказал он. — Но таким образом люди высекают огонь.

— Один бойскаут когда-то высекал для меня огонь палочками.

— Вирджиния, — произнес Палмер, сжимая ее руку. — Послушай. Только что ты жаловалась, что я создаю для тебя ужасные проблемы. Даже не зная твоих мыслей о новом замужестве, я понимал, что осложняю тебе жизнь. Как осложняю ее и себе.

Она скорчила гримасу.

— Я напрасно начала разговор. Жалость к себе — очень сильное чувство. Я ругаю себя, что поддалась ему. А теперь, — она ударила суставами его пальцев по столу, — давай опустим наши отношения до физического уровня. Ладно?

— И оставим все остальное висящим в воздухе?

— Почему бы и нет? Почему мы должны быть единственными людьми в мире, что-то улаживающими? Пусть эта несчастная штука так и висит там.

— До твоего следующего приступа?

— Правильно. — Она отпила большой глоток виски. — У тебя есть машина?

— Собственная? Нет.

— У меня тоже. А сейчас единственное, что надо сделать, — это сесть в машину и ехать долго-долго.

— «Забудь свои беды, будь счастлива»?

— Замечательные стихи для песни.

— «Когда ты в плохом настроении, подними голову и крикни: „Грядет прекрасный день!“» — закончил Палмер.

— Я и не подозревала, что ты так талантлив.

— Это еще что! — сказал Палмер, вставая. — Вот сейчас я покажу тебе свой талант. — Он снял ее черное пальто с крючка и протянул ей. — Я достану машину, не имея ничего, кроме кредитной карточки Герца.