Таким образом, при самом непосредственном участии Горбачева была умышленно ослаблена и деморализована Советская Армия. Была создана обстановка необоснованной критики и нападок на советских военных. И были устранены те военные, которые возражали против заключения уже упомянутого договора с США.

Были ли все эти действия выгодны другим странам? Конечно, тут, как говорится, двух мнений быть не может. Все те страны, которые рассматривали СССР как потенциального военного противника, в первую очередь США, от таких действий Горбачева выиграли. То есть можно констатировать, что тут Михаил Сергеевич Г орбачев умышленно действовал в ущерб интересам собственной страны и к выгоде других стран.

Я пока не касался многих довольно странных деталей всей этой истории, которые наводят на мысль, что весь перелет был задуман западными спецслужбами как масштабная провокация. Если так, то получается, что Горбачев и вовсе не просто симпатизировал Западу в ущерб своей собственной стране, а осознанно участвовал в операции иностранных спецслужб против СССР. Может быть и так.

Перечислим хотя бы вкратце эти детали. Приземление самолета было зафиксировано сразу несколькими профессиональными видеокамерами (три работали, одну не включили). То есть не исключено, что самолет в Москве уже ждали.

Радиолокационное поле СССР обычно до этого дня менялось раз в сутки. А тут оно перед прилетом Руста вдруг не менялось аж целых пять суток. Почему? То, что радиолокационное поле не менялось, позволяло проложить маршрут самолета в зонах, недоступных для локаторов.

Но это еще не все. Самолет коснулся земли даже не на Васильевском спуске, а на Большом Москворецком мосту. И как нарочно на этом самом мосту были «почему-то» срезаны троллейбусные провода. Если бы этого не было сделано, не исключено, что самолет вообще не смог бы приземлиться в центре Москвы.

Было также установлено, что Руст по дороге к Москве совершал промежуточную посадку. Дело в том, что ему не хватало топлива в баках, чтобы без посадки долететь до Москвы. И он, совершив такую посадку, дозаправился. В этой связи возникло законное подозрение, что у Матиаса Руста имелся сообщник на территории Советского Союза.

Был и еще один странный эпизод, озвученный в эфире российского телевидения (канал ТВЦ). Якобы в Финляндии к советской девушке, приехавшей туда в качестве модели, подошел молодой человек. Они познакомились, и он оставил ей свой номер телефона. Однако в СССР девушку задержали сотрудники КГБ. Как выяснилось, телефон принадлежал не кому иному, как самому Матиасу Русту. Какое-то время девушку допрашивали, готовя к выступлению на суде над Рустом. При этом предполагалось подтвердить версию о том, что Руст летел в СССР в том числе для того, чтобы найти эту свою даму сердца. Потом КГБ девушку отпустил, а на суде основной оказалась версия, что Руст прилетел все-таки как посланец мира.

Все эти странности наталкивают на мысль, что перелет Руста был заранее хорошо подготовленной и спланированной операцией западных спецслужб. Если так, то при содействии Михаила Сергеевича она оказалась вполне успешной.

Есть и еще один эпизод в деятельности Михаила Сергеевича Горбачева, который следовало бы упомянуть в связи с вопросом о коллаборационизме. Возможно, это небольшой вопрос. Но тут дело не в том, большой он или нет. Ведь мы пытаемся собрать те факты, которые могут служить достаточно надежными доказательствами коллаборационизма.

Обратимся к мемуарам одного из ближайших сподвижников Горбачева, Александра Яковлева. Он опубликовал книгу под названием «Омут памяти». И в ней описал встречу Горбачева с Маргарет Тэтчер:

«Переговоры носили зондажный характер до тех пор, пока на одном заседании в узком составе (я присутствовал на нём) Михаил Сергеевич не вытащил на стол карту Генштаба со всеми грифами секретности, свидетельствовавшими, что карта подлинная. На ней были изображены направления ракетных ударов по Великобритании… Премьерша рассматривала английские города, к которым подошли стрелы, но пока ещё не ракеты. Затянувшуюся паузу прервал Горбачёв: «Госпожа премьер-министр, со всем этим надо кончать, и как можно скорее». «Да», — ответила несколько растерянная Тэтчер».

Самое интересное, что и сам Горбачев в своей книге «Жизнь и реформы» также касается этого эпизода:

«Я разложил перед премьер-министром Великобритании большую карту, на которую в тысячных долях были нанесены все запасы ядерного оружия. И каждой из таких вот клеточек, говорил я, вполне достаточно, чтобы уничтожить всю жизнь на Земле. Значит, накопленными ядерными запасами всё живое можно уничтожить 1000 раз!»

Итак, можно твердо констатировать, что эпизод с секретной картой достоверно доказан. Конечно, сам Горбачев скромно умалчивает, что карта была секретная. Но тут можно, я полагаю, вполне довериться и Александру Яковлеву.

Конечно, проще всего оценить такие действия с точки зрения Уголовного кодекса. Понятно, что речь идет об уголовном преступлении. Но можно ли рассматривать подобный поступок как акт коллаборационизма?

Был ли нанесен ущерб интересам Советского Союза? Конечно, был. Разглашение секретных сведений несомненно наносит ущерб интересам государства. Более того, речь идет не просто о каких-то малозначимых секретных сведениях. Упомянутая секретная карта касалась планов возможного ядерного удара по Великобритании. Очень чувствительная тема для обороны страны! Более того, по сути, Горбачев этими действиями выставил собственное государство чуть ли не в виде агрессора, который якобы на самом деле вознамерился сжечь в ядерном пламени невинную мирную Великобританию.

Нет нужды говорить, что показав эту карту, Горбачев совершил также действия, выгодные другой стране. Конечно же, англичанам было интересно и полезно ознакомиться с планами ядерных ударов своего потенциального противника. Думаю, Тэтчер если и не поблагодарила Михаила Сергеевича публично, то в душе — это уж наверняка.

Последний аспект для квалификации таких действий — действовал ли Горбачев умышленно? Понимал ли он, что именно он делает? Может, он просто в силу особенностей своей натуры разгласил секретные сведения по неосторожности? В таком случае состав уголовного преступления имеется. А коллаборационизм — не получается.

Но если предположить неосторожность, то мы должны также предположить, что человек, прошедший до самого высшего государственного поста, не понимал, что такое секретный документ и как с ним положено работать. Можно такое допустить? Если бы дело слушала коллегия присяжных, то я сильно сомневаюсь, что хоть кто-то из них в любом мыслимом или немыслимом составе стал бы утверждать, что тут есть состав состав преступления, совершенного по неосторожности.

Несомненно, что Горбачев понимал смысл грифа «секретно». И несомненно, он понимал, что разглашение секретных сведений — уголовное преступление. Но точно так же он понимал, что никто его не сможет привлечь к уголовной ответственности. Ведь он — высшее должностное лицо. То есть тут Горбачев в дополнение ко всем своим другим проступкам еще и злоупотребил своим служебным положением. Впрочем, еще раз повторюсь, тут не уголовный суд. Мы пытаемся вытащить персону Горбачева на суд истории.

Что руководило Горбачевым в этом эпизоде — понятно. Он очень хотел ликвидировать, пусть хоть частично, ядерное оружие Советского Союза. В этих целях можно было просто начать соответствующие переговоры, обсудить текст договора и подписать его. Нет никаких сомнений, что Запад во все времена был готов на сокращение советского ядерного оружия.

Но нет! Горбачев хотел совершить какой-то особо демонстративный шаг, который бы вошел в анналы истории. Он и вошел. Но только соотечественники нередко оценивают его не как проявление «нового мышления» и шаг к построению справедливого мироустройства. А как откровенное предательство интересов собственного государства в угоду Западу. Понятно, что Горбачев боготворил западные страны и их образ жизни. И всячески старался им угодить. В том числе и за счет интересов собственной страны. Что проявлялось как в больших вопросах, так и в мелочах. Что мы и видим на примере данного поступка.