«Нет уж, позвольте! — воскликнет тут пытливый читатель. — Де Голль никакой не коллаборационист! Ведь Великобритания только формально признавала режим Виши, а на самом деле никаких действий, враждебных Франции, не предпринимала! И колонии себе в конечном итоге ведь не присвоила. Значит, де Голль никакой не коллаборационист».
Ах, если бы все было так просто! На самом деле как раз в этот период Великобритания и предприняла определенные действия, прямо наносившие ущерб интересам Франции и ее народа. Все это замечательнейшим образом описано в мемуарах самого де Голля:
«И вдруг горестное событие приостановило поток добровольцев. 4 июля радио и газеты сообщили, что накануне английский средиземноморский флот совершил нападение на французскую эскадру, стоявшую на якоре в Мерс-эль-Кебире. Одновременно нам стало известно, что англичане внезапно захватили французские военные корабли, укрывшиеся в английских портах, и насильно высадили на берег и интернировали — не без кровавых инцидентов — офицеров и матросов. Наконец 10 июля было опубликовано сообщение о торпедировании английскими самолетами линкора «Ришелье», стоявшего на рейде Дакара. Лондонские газеты и официальные коммюнике стремились изобразить эти агрессивные действия как победу, одержанную на море. Было ясно, что у английского правительства и морского министерства страх за будущее, отзвуки старинного соперничества на море, обиды, накопившиеся с начала битвы за Францию и особенно обострившиеся в связи с перемирием, заключенным правительством Виши, вылились в один из тех диких порывов, когда долго сдерживаемый инстинкт этого народа ломает все на своем пути».
Кажется, яснее не выразиться. Это пусть современные историки оправдывают англичан, которые якобы старались не допустить, чтобы французские корабли не попали в руки фашистов. Однако сам де Голль выражается яснее ясного. Лично он считал, что за этими действиями стоит в том числе и желание ослабить Францию, лишить ее военно-морского флота. Конечно, дальше в своих мемуарах он пытается как-то смягчить ситуацию, но это ему не очень удается. Он ведь прямо констатирует, что немцы не имели намерения захватывать этот флот. А Петен не собирался передавать его фашистам. И не было никаких объективных предпосылок для того, чтобы англичане поступили именно так, а не иначе.
Иными словами, если подойти к этой ситуации с позиций коллаборационизма и патриотизма, сам генерал считал действия Великобритании враждебными его стране. Даже не просто враждебными, а выражающимися в нанесении военного ущерба. И тем не менее де Голль не прекратил сотрудничества с врагом своей страны. То есть сам он считал себя коллаборационистом (хотя прямо так себя, понятное дело, не называл). А мы будем считать, что он не коллаборационист? При этом будем приговаривать: «Мало ли что там говорил генерал, и кем он сам себя считал. Важно, что про него насочиняли услужливые биографы и историки».
А кто собирался командовать этими французами, завербованными де Голлем? Кто был их верховным главнокомандующим? Понятное дело, эти вооруженные формирования подчинялись Великобритании. А существовала ли угроза, что этим самым французским солдатам, набранным в Великобритании при помощи де Голля, не придется воевать против своих собственных сограждан? Вы скажете, что такая постановка вопроса была вообще немыслима? Как бы не так! Обратимся опять к первоисточнику, к тому, что написал по этому поводу сам де Голль:
«Кроме того, я настоял на оговорке — не без возражений со стороны англичан, — что ни в коем случае добровольцы «не обратят своего оружия против Франции». Это не означало, что они не должны были никогда сражаться с французами. Увы! Нужно было предвидеть как раз обратное, поскольку Виши было только Виши, а отнюдь не Франция. Но эта оговорка должна была гарантировать, что наша армия, ведя военные действия совместно с союзниками, не нанесет ущерба национальному достоянию Франции, а также ее интересам».
Итак, армия де Голля подчинялась указаниям другой страны. И к тому же не исключалась возможность, что эти самые французы будут ко всему прочему еще и воевать против соотечественников. Да они и воевали, например, в Дакаре, прикрываясь британской эскадрой. И не только в Дакаре. Вообще, взаимоотношения де Голля и режима Виши были вполне враждебными. Например:
«Тогда я предупредил Верховного комиссара Виши, что в моих руках находится немало его друзей, которые ответят за жизнь тех свободных французов, которых он держит в тюрьме».
Заметим при этом себе, что вплоть до ноября 1940 года Великобритания продолжала вести официальные переговоры с представителями режима Виши. Кто-то еще сомневается по части коллаборационизма? Если война французов против французов на стороне англичан это не коллаборационизм, то что тогда?
Ну а как само население Франции относилось к режиму Виши? И как это население относилось к «Свободной Франции», созданной самим де Голлем? Может быть, французы изначально осуждали коллаборациониста Петена и считали только де Голля представителем французского народа? Вопрос сложный. Как можно оценить отношение народа к ситуации и событиям, которые имели место более чем полвека назад? Вообще-то способ такой есть.
Имеется мнение самого де Голля по этому вопросу. Мы можем оценить его собственное субъективное отношение к режиму Виши. Это важно, чтобы понять, насколько де Голль, который даже воевал с войсками режима Виши, считал этот режим представителем французского народа. Итак, вот его слова:
«Мало кто не признавал правительства Виши, а сам маршал Петен продолжал пользоваться большой популярностью. Полученный нами фильм, который снимался во время поездки Петена по крупным городам Центральной и Южной Франции, служил ярким доказательством его популярности. Большинство французов в глубине души надеялись, что Петен ведет двойную игру и что настанет день, когда он возьмется за оружие. Широко распространенным было мнение, что мы с ним вступили в тайное соглашение».
В юридической науке для того, чтобы определить вину человека в совершении преступления (а коллаборационизм — преступление), нужно выяснить его собственное отношение к совершенным им поступкам. Вот тут мы и имеем отношение де Голля к собственному сотрудничеству с Великобританией. Он считал, что Великобритания может воспользоваться ситуацией, чтобы прибрать к рукам французские колонии, а также иными способами удовлетворить свои корыстные интересы за счет Франции и ее народа. Он также понимал, что вооруженные силы, которые он формировал из французов, подчинялись в конечном итоге британцам. Более того, де Голь сознавал, что он и его сторонники могут вступить в вооруженную борьбу с самими французами, в том числе с теми, кто поддерживал режим Виши. И в конце концов так и произошло, вооруженные столкновения действительно имели место. И в довершение всего выясняется, что сам де Голль понимал, прекрасно понимал, что очень многие его сограждане поддерживают режим Виши. После такого его признания трудно отрицать, что де Голль, умышленно пошел на сотрудничество с государством, имевшим определенные корыстные интересы, чтобы в том числе воевать по крайней мере против части собственного народа.
Можно пройтись и дальше по биографии Шарля де Голля. Там есть и еще много чего интересного. Но я полагаю, что и приведенных фактов достаточно. Во всяком случае, мы можем сравнить Субхаса Чандру Боса с другими политиками, попавшими примерно в такую же ситуацию. И это сравнение необходимо вовсе не для того, чтобы кого-то огульно охаивать. А только для того, чтобы попытаться более или менее объективно оценить политическую и военную ситуацию тех лет и сделать хотя бы для самих себя более или менее объективные выводы. В период Второй мировой войны вовсе не редким делом была организация на территории другого государства вооруженных формирований, которые должны были захватывать власть в собственной стране. Кого-то за это повесили. Кого-то убили при неизвестных обстоятельствах. А кого-то сделали героем.
