А 11 августа 1945 года Бос узнал новость: Советский Союз объявил войну Японии. И вскоре, уже 13 августа, узнал через своих помощников, что Япония намерена капитулировать. Решив текущие неотложные дела, связанные с полным прекращением деятельности как Индийской национальной армии, так и в целом государства Азад Хинд, Бос наконец собрал свой кабинет министров. Это было 16 августа. И заявил, что намерен вступить в контакт с японскими властями на самом высоком уровне, чтобы получить указание, что ему дальше делать. То есть речь пошла о вылете из Сингапура.
Действительно ли он собирался получать какие-то указания от японцев? Или это был всего лишь предлог, чтобы найти способ попасть в Манчжурию? Этого никто не знает. Но заявление Боса явно вызывает сомнения. Перед этим он с успехом сам решил все вопросы капитуляции ИНА в Рангуне. Более того, Бос публично заявлял, что капитуляция Японии не означает капитуляцию Боса и его сторонников. А тут вдруг такое необычное желание советоваться, что ему дальше делать…
А мог ли вообще Бос в этот момент рассчитывать, что у него будет техническая возможность попасть в Манчжурию? Да, мог! Политик его уровня вполне мог предполагать, что местные японские власти ничего путного ему не скажут. Значит, можно будет поставить вопрос о перелете в Японию. А это означало, что будет промежуточная посадка в Манчжурии.
Именно так все и произошло. Непосредственно перед вылетом Бос якобы позвонил в Бангкок и переговорил с генералом Исодой, который посоветовал ему вступить в контакт со штабом Южной группировки, находившимся в Сайгоне.
Самолет вылетел в Сайгон 17 августа 1945 года. На его борту, помимо Боса, находились Исода, Хачия и Абид Хассан. Известно, что Бос после этого своего заявления на заседании кабинета министров собирался взять с собой как можно больше своих сторонников. Однако министры один за другим отказались. А кто-то пообещал, но не пришел к вылету. В результате с Босом полетел лишь его начальник штаба ИНА Хабибур Рахман и еще один офицер.
Однако в Сайгоне в штабе Южной группировки Босу сообщили, что не имеют никаких указаний из Токио по поводу ИНА и порядка ее капитуляции (что и неудивительно, в этот момент японцам было уже явно не до Боса и Азад Хинда). Тогда генерал Исода сообщил, что он направляется в Токио через Дайрен. В самолете есть одно свободное место, и если Бос хочет, он может присоединиться к ним.
Тут между Босом и японцами случилась перепалка. Бос не хотел лететь один. Он говорил, что все это могло выглядеть, как будто он бросает своих товарищей (Каких товарищей? Рядом было всего два человека сопровождения.). В конце концов, японцы согласились и дополнительно взяли на борт уже упомянутого начальника штаба ИНА Хабибура Рахмана.
17 августа в пять часов и пятнадцать минут пополудни двухмоторный бомбардировщик, приспособленный для переездов высоких военных начальников, вылетел из Сайгона и в тот же вечер приземлился в городе Туране (Дананг во Вьетнаме). Там самолет дозаправили, и на следующий день он вылетел из Турана прямо к Формозе (Тайваню).
Тут более или менее достоверные факты кончаются и начинаются одни предположения. Якобы самолет приземлился на Формозе. Там его заправили, а пассажиры пообедали. Затем в 14.30 самолет взлетел, однако тут у него оторвалась одна из лопастей пропеллера. Самолет упал, загорелся. Субхас Чандра Бос и Хабибур Рахман якобы выбрались наружу. Но Бос получил слишком тяжелые ожоги…
Якобы Хабибур Рахман организовал кремацию тела Боса в Тайхоку (Тайбее), а урну перевез 20 августа в Токио, где 14 сентября в храме Рэнкодзи произошло и формальное захоронение останков.
Если оставить область предположений, то также достоверно известно, что в японском информационном агентстве было опубликовано сообщение о том, что самолет с Субхасом Чандрой Босом и японским генералом потерпел аварию на аэродроме Тайбея на Формозе. Бос якобы выжил, но скончался в больнице. Не факт, что все именно так и произошло. Но бесспорный факт, что такое сообщение было опубликовано. Имелись также полученные от японских спецслужб и приобщенные к материалам комиссии по расследованию обстоятельств гибели Боса три фотографии места крушения самолета. Это тоже факт. Более того, в Японии, как указано выше, имеется и предполагаемая могила Боса, и это тоже несомненный факт.
Нужно отметить также, что в уже не раз упомянутом нами сообщении японского информационного агентства говорилось не только о гибели Боса. Но и о гибели вместе с ним японского генерала по имени Сенал. И это немаловажное обстоятельство. Можно что-то насочинять насчет какого-то индийца. Но сложно придумать то же самое в отношении живого генерала. Ведь он направлялся в Квантунскую армию, в Манчжурию. И туда не приехал. Действительно погиб? Или понял, что дальше участвовать в боевых действиях бесполезно, а лучше замести следы и исчезнуть без следа? А то ведь придется отвечать за все свои военные преступления. Это очень весомое и достаточно логичное предположение.
Итак, было более или менее достоверно установлено, что в августе 1945 года на указанном аэродроме никаких аварий не было. К такому выводу пришла, в частности, специальная комиссия по расследованию обстоятельств смерти С.Боса под руководством судьи Мукерджи в 2005 году. Однако была авария в 1944 году. Более того, это была не просто авария. А авария, которая имела отношение именно к Субхасу Чандре Босу. На самолете предположительно перевозились какие-то его ценности.
Сообщение о гибели Боса появилось в информационном агентстве почти сразу после его вылета. И это — тоже важный факт. Это значит, что сообщение, если оно являлось дезинформацией, было хорошо предварительно организовано. Оно было по времени связано с полетом Боса.
А полученные потом фотографии? Причем не абы какие фотографии, а именно те, которые были сделаны на том же самом аэродроме, но годом раньше. Более того, фотографии фиксировали аварию не просто какого-то самолета, а того, который на самом деле имел отношение к Субхасу Чандре Босу.
Сообщение в информационном агентстве и эти фотографии — очень существенные факты. Кто-то должен был заранее запастись этими фотографиями. Причем знать, что они относятся к тому же самому аэродрому и при этом касаются личности именно Боса. И этот «кто-то» был хорошо осведомлен о полете Боса в августе 1945 года.
Кто мог иметь такие фотографии, знать об аварии 1944 года, при этом быть осведомленным о полете Боса в 1945 году и одновременно иметь хороший доступ к японскому информационному агентству? Тут можно ответить честно: формально — почти кто хочешь. Конечно, всей этой информацией запросто могли владеть, например, британские тайные агенты. И они вполне могли подбросить в информационное агентство фальшивку, пользуясь неразберихой конца войны.
Но еще лучше все это знали японцы. И, в отличие от англичан, хорошо контролировали свое собственное информационное агентство. Если бы им было это нужно, они запросто могли организовать фальшивку в прессе, содержавшую сообщение о гибели Боса.
Однако лучше всех о своем собственном полете был осведомлен сам Бос. Уж он-то точно знал и про аварию 1944 года и имел соответствующие фотографии. Другое дело, что лично для Боса было сложно подбросить фальшивку в информационное агентство. Ведь речь шла не о рядовом обыденном событии, а об авиакатастрофе. Такое событие для сотрудников информационного агентства достаточно легко проверить. И не всякое агентство будет без проверки публиковать подобную информацию. То есть если автором фальшивки был сам Бос, ему должен был кто-то помогать с информационным агентством. Впрочем, вряд ли тут у Боса имелись проблемы. Он был в очень тесном контакте со спецслужбами Японии. И те запросто могли под конец войны оказать ему услугу — инспирировать сообщение агентства и использовать фотографии.
В конце концов, рядом с Босом на Формозе находился японский генерал. Он тоже обладал достаточными возможностями. Именно Бос вместе с этим генералом и японскими спецслужбами и могли организовать фальшивое сообщение в информационном агентстве. Ведь Япония уже капитулировала. Кто там будет в такой неразберихе разыскивать какого-то якобы погибшего генерала?! А под его марку исчезнет и Бос. Чтобы через какое-то время с триумфом «воскреснуть».
