– Гореть мне в аду! – воскликнул Грэнби.

– В этом можешь не сомневаться, – усмехнулся виконт. – До сих пор побаиваюсь старика. Когда вижу его, чувствую себя мальчиком в коротких штанишках.

Когда лорд и леди Грэнби переступили порог гостиной, все разговоры тут же прекратились и все взгляды обратились в их сторону. Дамы, сидевшие на длинном диване перед окном, и джентльмены, занимавшие противоположную часть комнаты, смотрели на них с явным осуждением. Впрочем, Грэнби заметил и несколько сочувственных взглядов. Однако было совершенно очевидно, что все удивлялись поступку Грэнби. Действительно, если уж ему так хотелось побыстрее обвенчаться, то он мог бы сделать это до отъезда из Уинчкома.

В углу гостиной, рядом со столиком, на котором стоял серебряный чайный сервиз, восседала их грозная судья, леди Фелисити Форбс-Хаммонд. В соответствии с ситуацией она величественно поднялась, опираясь на трость, которой пользовалась только в тех случаях, когда хотела обратить внимание на свой преклонный возраст и хрупкое здоровье.

Напротив дивана сидел в глубоком кресле виконт Ратбоун, а в некотором отдалении от остальных мужчин стоял у окна герцог Морленд.

– Приветствую тебя, Грэнби, – проговорил герцог. – Могу ли я высказать предположение, что эта прекрасная молодая леди – твоя недавно приобретенная супруга?

Он сделал ударение на словах «недавно приобретенная», и этого оказалось достаточно, чтобы Грэнби внутренне содрогнулся. Герцог был помешан на правилах хорошего тона.

– Вы правы, милорд, – кивнул граф. Он подвел Кэтрин к окну. – Дорогая, позволь представить тебе герцога Морленда, давнего и уважаемого друга нашей семьи.

– Рада познакомиться, милорд. – Кэтрин склонилась в глубоком реверансе. Она ожидала увидеть дряхлого старика с суровым выражением лица, а увидела безупречно одетого пожилого джентльмена. Хотя он и сжимал в руке трость из эбенового дерева, было очевидно, что поддержка ему не требовалась.

– Она очень красива. – Морленд перевел взгляд на Грэнби. – Глядя на нее, начинаешь понимать, почему мужчины иногда теряют голову и совершают безумные поступки.

– Да, милорд, – снова кивнул Грэнби, он прекрасно понял, что имел в виду герцог, когда упомянул про безумные поступки.

– Что же касается твоего поведения, – продолжал герцог, – то об этом нам следует поговорить наедине. Причем немедленно. Извините нас, леди Грэнби.

С этими словам он обошел графа и направился к двери. Кэтрин сразу же вспомнила то утро, которое чуть не закончилось смертью Грэнби, и тот момент, когда отец позвал ее в свой кабинет. Глядя сейчас на мужа, она думала: «Наверное, его так же мутит от неприятного чувства в животе, как и меня тогда». Ей захотелось рассмеяться, но она не посмела.

– Куда это вы? – Тетя Фелисити подошла к графу. – Вы до смерти напугали меня, молодой человек. Неужели вы этого не понимаете?

Грэнби пожал плечами.

– Я думал, что вы хотите, чтобы мы поженились.

– Да, хочу. Вернее... хотела. Но не глубокой ночью. Ваш слуга рассказал мне все, хотя, должна заметить, сначала мне пришлось его припугнуть. Член городского магистрата в ночной рубашке! Какой позор!

Тут Ратбоун не выдержал и расхохотался:

– В ночной рубашке! Клянусь Юпитером, я должен был там присутствовать!

– Помолчите. – Леди Форбс-Хаммонд строго взглянула на виконта. – Иначе я и вам найду жену.

Этой угрозы оказалось достаточно, чтобы виконт онемел.

– Морленд не отличается терпением, – заметил лорд Стерлинг, пряча улыбку. – Лучше не заставлять его ждать.

Лицо Грэнби оставалось непроницаемым, но его друзья догадывались, о чем он сейчас думал. Почти все мужчины, находящиеся в гостиной, испытали на себе беспощадные нападки герцога Морленда. Граф выразительно взглянул на жену и направился к двери. Оказавшись наедине с герцогом, он спросил:

– Милорд, мне придется получить по заслугам, не так ли?

– Не думаю, что тебя ждет нечто ужасное, – ответил герцог. – Тебе придется принести немало извинений. И начать следует с леди Форбс-Хаммонд. Сегодня утром она требовала, чтобы ей принесли твою голову на блюде.

– Уверен, что так и было.

– Она уверяла, что ты все испортил.

– Как мне кажется, венчание всегда остается венчанием. Кэтрин моя жена, и скоро у меня появится наследник.

– Фелисити уверяла, что торопиться нет необходимости.

– Ее и нет. Вернее... не было.

Они прошли в небольшой холл, и герцог, усевшись в кресло, проговорил:

– Так почему же ты это сделал?

– Я не хотел, чтобы у Кэтрин появилась возможность расторгнуть помолвку, – ответил Грэнби. – У нее были некоторые сомнения...

– Сомнения?

– Совершенно верно, милорд. Видите ли, ее подруги недавно вышли замуж и обнаружили, что их мечты о семейном счастье не сбылись. Кэтрин боялась замужества. Более того, была решительно настроена против брака. Разумеется, мне удалось ее уговорить, но все же...

– А сейчас она не сожалеет?

– Нет, не сожалеет, – ответил Грэнби. «Но что случится после того, как она придет в себя?» – добавил он мысленно.

Герцог немного помолчал, потом спросил:

– Что за человек ее отец? Я никогда с ним не встречался, но Фелисити о нем очень хорошо отзывается.

– Сэр Хардвик и мне очень нравится. И он сразу же дал согласие на помолвку. С его стороны я не жду упреков.

– Но все произошло... довольно необычно, согласись.

– Этого требовали обстоятельства, милорд. Кэтрин настолько же упряма, насколько и красива. Ведь я же вам все объяснил...

– Я бы посоветовал отправить письмо ее отцу до того, как ему напишет Фелисити.

– Прекрасная мысль, – согласился Грэнби. – Я собираюсь вернуться в Фоксли после регаты. Уверен, что Кэтрин там понравится и она сразу же успокоится.

– А ты тоже успокоишься? Насколько я понимаю, сегодня сюда прибывает леди Олдершоу.

– Значит, вы и о ней знаете? – пробурчал Грэнби. – Похоже, вы все обо мне знаете.

Герцог едва заметно улыбнулся.

– Я пообещал твоему отцу, что присмотрю за тобой.

– Но теперь, когда я женился и готов создать семью, вашему надзору придет конец, не так ли?

– Вероятно, – кивнул герцог. – Можешь сказать Ратбоуну, что тебя должным образом наказали. Не хочу, чтобы он решил, что к старости я стал сентиментальным.

– Не волнуйтесь, милорд, сегодня вечером я буду сидеть за столом, подложив под себя подушку. Это произведет на него должное впечатление.

– Говоря по правде, в данный момент меня больше всего волнует не Ратбоун. Я беспокоюсь за Акермана.

– Но почему?

– У меня такое чувство, что он... отдаляется. Хотя это не совсем верное слово. Он когда-нибудь делился с тобой своими планами? Рассказывал... о сокровенном?

– Нет. Может быть, стоит деликатно расспросить его?

Герцог покачал головой:

– Лучше не надо. Он уравновешенный мальчик. Просто у меня сложилось такое впечатление. Уверен, что Акерман сам справится со всеми трудностями, а если нет, то он знает, к кому обратиться за помощью.

Кэтрин не терпелось вернуться в свою комнату, смежную со спальней Фелисити, не терпелось насладиться горячей ванной и столь необходимым ей сном. Но ее ждал еще один сюрприз.

Поднявшись по лестнице, Кэтрин увидела Мэри – камеристка тети Фелисити руководила перемещением багажа Кэтрин в комнату, расположенную в другом крыле особняка.

– А, вы здесь, мисс... То есть я хотела сказать... миледи, – пробормотала служанка. – У нас тут с утра переполох. Если вы пойдете со мной, я покажу вам дорогу в покои графа.

Кэтрин пошла следом за Мэри, но остановилась по пути, чтобы рассмотреть несколько фамильных портретов. Внезапно за спиной ее раздался детский голосок:

– Это мой прапрадедушка.

Кэтрин обернулась и увидела девочку лет десяти, стоявшую на пороге комнаты.

– Меня зовут Кэтрин, – сообщила девочка. Она улыбнулась и присела в реверансе. На ней было платье цвета лаванды с белыми оборками. – Вы, наверное, леди Грэнби. Я слышала, как про вас говорили сегодня утром. Конечно, я не должна этого знать, но никак не могу избавиться от привычки подслушивать.