– Что ж, согласен. Я принимаю пари. А когда и где состоится... наш поединок?

– Завтра утром. Мы встретимся на лугу сразу после рассвета. – Кэтрин улыбнулась. Первый шаг в осуществлении своего плана она сделала очень даже удачно. Теперь оставалось лишь уговорить отца сделать второй шаг, причем так, чтобы он ничего не заподозрил.

Грэнби внимательно посмотрел на девушку, потом вдруг сказал:

– Так как твой первый танец отдан тому, кто принесет твою шляпку, можешь ли ты оставить для меня последний?

На сей раз, Кэтрин немало удивилась.

– Что ж, хорошо. Последний танец твой. – Кэтрин окинула взглядом лужайку в поисках отца. Ей нужно было найти его до того, как это сделает граф. – Разумеется, ты понимаешь, что наше состязание должно остаться в секрете. Иначе папа мне не разрешит...

– Да, конечно, – кивнул граф. – Не волнуйся, до нашей с тобой дуэли, – он усмехнулся, – я не стану говорить с сэром Хардвиком о жеребце. А пока что я советую тебе смириться с потерей Урагана.

– Я абсолютно уверена в победе, – с невозмутимым видом проговорила Кэтрин. – А теперь прошу простить меня, но я должна найти тетю Фелисити.

Поднявшись со скамьи, Кэтрин вышла из павильона. Вскоре она нашла отца, который расплачивался за кружку эля. Девушка отвела его в сторону – ей нужно было поговорить с ним с глазу на глаз.

Сэр Хардвик уселся на стоявшую рядом скамью и с улыбкой сказал:

– Не стоит обращать на меня внимание, дорогая. Сегодня праздничный день, и ты должна как следует веселиться.

– Папа, я хочу поговорить с тобой. Только так, чтобы нас не слышала тетя Фелисити.

– Я тебя слушаю, дорогая.

– Папа, я не хочу ехать в Лондон.

– Да, я знаю, – кивнул сэр Хардвик. – Но Фелисити помогла мне понять, что я ошибался. Мне еще в прошлом году следовало отправить тебя в Лондон. А держать тебя здесь – это просто эгоистично с моей стороны. К сожалению, я долго этого не понимал.

Кэтрин улыбнулась и поцеловала отца в щеку.

– Но ты же не держал меня под замком. И мне здесь очень нравится. Я не хочу покидать Стоунбридж.

Их прервал преподобный Марлоу, сообщивший, что пора начинать скачки с шестами. Сэр Хардвик кивнул и, повернувшись к дочери, спросил:

– Может, ты хотела поговорить со мной еще о чем-то?

– Да, папа, об Урагане. Неужели ты действительно хочешь продать его только для того, чтобы принарядить меня перед поездкой в Лондон?

– Не забивай свою хорошенькую головку мыслями о деньгах. У тебя будет хорошее приданое. Мы никогда не говорили об этом раньше, но твоя мама оставила тебе весьма значительную сумму и участок земли, который принадлежит ее семье. Ты не пойдешь к алтарю с пустыми руками.

– Итак, ты твердо решил отправить меня в Лондон?

– Да. Я обещал Фелисити. И сдержу слово.

– Тогда Урагана – мне.

– Что?

– Отдай его мне, – повторила Кэтрин. – Я не могу вынести даже мысли, что ты продашь его. Если тебе не нужно залезать в долги, чтобы оплатить поездку в Лондон, то я охотно поеду туда. Я буду ходить на все балы, танцевать все танцы, улыбаться каждому молодому лорду, подходящему на роль жениха. Я даже постараюсь в кого-нибудь влюбиться, только не продавай Урагана!

Сэр Хардвик в изумлении уставился на дочь: он смотрел на нее так, будто она объявила, что собирается выйти замуж за принца Уэльского.

– Как же так? Неужели ты действительно настолько привязана к нему?

– Боюсь, что да, – сказала Кэтрин. – Я понимаю, он не подходит на роль домашнего любимца, и все же... Мне просто кажется, что ты сделаешь большую ошибку, если продашь его. Когда-нибудь Стоунбридж перейдет ко мне, и я хочу, чтобы в его конюшнях находились отпрыски Урагана.

Кэтрин снова поймала себя на том, что начинает лгать все увереннее. Впрочем, в ее словах была доля правды. Она действительно была очень привязана к Урагану и знала, что его потомки станут гордостью любой конюшни. То есть она умалчивала лишь о том, что намеревалась преподать лорду Грэнби урок. Пусть даже он выиграет, все равно не сможет купить жеребца, если Ураган станет ее собственностью.

– Последний раз, когда ты меня о чем-то просила, тебе было восемь лет. Ты нашла котят в сарае и умоляла меня не позволять конюхам утопить их в реке. – Хардвик смотрел на дочь так, как будто видел перед собой ту маленькую девочку. – Хотя у нас и без того было множество кошек, я тогда не смог отказать тебе. Не могу этого сделать и сейчас. Ладно. Ураган отныне твой, но это не значит, что тебе теперь позволено носиться на нем по округе всякий раз, когда ты захочешь. После местных скачек его отправят на конюшню для спаривания. То же самое я скажу Джимкинсу, так что не пытайся провести меня.

Кэтрин просияла. Крепко обняв отца, она воскликнула:

– Как я люблю тебя, папа!

– Значит, все решено, моя девочка. И больше никаких капризов, договорились?

– Обещаю, больше никаких капризов. – Кэтрин снова улыбнулась.

Итак, Ураган не достанется графу – уверенность в этом необыкновенно воодушевляла. Что же касается нескольких мучительных недель в Лондоне, то Кэтрин решила, что как-нибудь вытерпит их. Зато она проучит высокомерного и всемогущего лорда Грэнби. Возможно, этот урок пойдет ему на пользу, и он больше не станет над ней насмехаться. Завтра утром она докажет ему, что хорошо смеется тот, кто смеется последним.

Грэнби не удивился тому, как завершились скачки. Как и ожидалось, Дэвид Молбейн, местный поклонник Кэтрин, вернулся, размахивая ее шляпкой. Его победное шествие сопровождалось криками и свистом и закончилось скромным поцелуем в щечку владелицы шляпки.

Наблюдая за Кэтрин, граф прекрасно понимал, что она снова хотела заставить его ревновать. И, как ни странно, ей это удавалось. Когда настало время первого танца, Молбейн опять подошел к Кэтрин, и девушка одарила своего поклонника очаровательной улыбкой. Наблюдая за ними, граф хмурился – он злился на молодого человека, и на Кэтрин, и на самого себя.

В конце концов, Грэнби решил, что не стоит смотреть на танцующих, – действительно, зачем злиться из-за каких-то танцев и улыбок? Он направился к ближайшей лавочке и выпил эля. Затем пересек лужайку, уселся на скамью и стал думать о завтрашнем дне, вернее, об утренней встрече с Кэтрин. Конечно же, она была прекрасной наездницей, и он убедился в этом в тот день, когда встретил ее на дороге, она без труда усмирила жеребца, хотя далеко не каждый мужчина сумел бы справиться с Ураганом. И все же граф нисколько не сомневался в том, что победит.

Наконец Грэнби поднял голову и осмотрелся. Оказывается, он не заметил, как стемнело. Теперь повсюду висели китайские фонарики, раскачивавшиеся на ветру, а в небе появилась луна. Интересно, сколько ему еще ждать? Когда наступит время танца? Он уже заплатил музыкантам, чтобы они напоследок сыграли вальс. Ему хотелось обнять Кэтрин и, заглянув в ее огромные глаза, напомнить ей взглядом об их поцелуях – тогда она, возможно, захочет, чтобы все повторилось... Раз уж ему суждено провести ночь без сна, то пусть и она немного помучается.

Кэтрин вздохнула с облегчением, когда музыка смолкла и ее очередной партнер, Тимоти Тербер, наконец-то остановился, наступив при этом ей на ногу. Отдышавшись – она в этот вечер не оставалась без партнера ни единого танца, – Кэтрин направилась к магазину миссис Бертли. Хозяйка, как всегда, оставила свое заведение открытым, чтобы дамы в любое время могли зайти и осмотреть наряды и украшения.

Пересекая площадь, Кэтрин говорила себе: «Что ж, если граф забыл об обещанном танце, то тем лучше». Как бы то ни было, она замечательно провела время, хотя и пришла к выводу, что большинство местных молодых людей очень неуклюжие танцоры. А завтра она еще лучше повеселится, когда победит графа. Наверное, лорд Грэнби считает себя победителем, но она докажет ему, что он ошибается.

– Ты не забыла о нашем танце? – донесся до нее из темноты знакомый голос.

Кэтрин остановилась, и сердце ее гулко забилось. В следующее мгновение перед ней появился лорд Грэнби. Озаренный лунным светом, он казался дьявольски привлекательным!