– Как и мне, – заметил Грэнби. Он был очень рад тому, что Кэтрин Хардвик еще не познакомилась с его лондонскими приятелями. – Как только договорюсь с сэром Хардвиком о продаже мне жеребца, которого он очень ценит, так сразу же направлюсь в Рединг, где у меня родовое поместье.
– Ураган не продается, – неожиданно заявила Кэтрин. Она заговорила впервые с тех пор, как вошла в комнату. Даже когда лорд Грэнби склонился над ее рукой, она не произнесла ни слова.
– Почему бы нам не выслушать графа? – с улыбкой сказал сэр Хардвик. – Ведь у каждой лошади есть своя цена и...
– Только не у Урагана, – перебила Кэтрин. – Папа, ты же знаешь, как я к нему отношусь.
Лорд Хардвик пожал плечами и, пристально глядя на дочь, проговорил:
– Дорогая, мне очень не понравилось, что ты взяла его для прогулки.
Грэнби заметил, что Хардвик произнес эти слова с ласковой улыбкой. Итак, было совершенно очевидно: мисс Кэтрин – девушка очень избалованная, и ей ни в чем не отказывают.
Тут леди Фелисити вдруг нахмурилась и проворчала:
– Ты что же, сегодня утром опять ездила верхом на этом... огромном чудовище? Неужели ты не понимаешь, что рискуешь жизнью?!
– Ураган не чудовище.
– Все равно тебе не следует брать этого коня. – Леди Фелисити выразительно посмотрела на сэра Хардвика, как бы давая понять, что тот должен наставить дочь на путь истинный.
Хардвик снова пожал плечами. Граф же мысленно согласился с пожилой дамой.
– Я прекрасно езжу верхом, – сказала Кэтрин. – Так что не надо за меня беспокоиться.
В этот момент дверь отворилась, и в комнату вошел Гэбс. Дворецкий объявил, что ужин подан. Грэнби встал и подал руку Фелисити, при этом он покосился на Кэтрин, но она казалась совершенно спокойной. Все прошли в столовую, и граф, как почетный гость, сел по правую руку от хозяина. Прямо напротив него расположилась леди Форбс-Хаммонд, а слева от нее – Кэтрин. Сэр Хардвик тотчас же заговорил о последних заседаниях парламента и о либеральных настроениях, появившихся в стране.
– Все эти либеральные идеи – сплошные глупости, если хотите знать мое мнение. – Сэр Хардвик смотрел на гостя, и казалось, не обращал внимания на дам. – Надеюсь, вы не из числа либерально настроенных дворян. Видимо, – следовало спросить вас об этом до того, как я высказал свое мнение.
– Все зависит от обстоятельств, – ответил Грэнби. – Но я восхищаюсь людьми, которые прямо говорят, что думают. Вы не хотели бы баллотироваться в палату общин?
– Ни в коем случае! – воскликнул Хардвик. – Я привык к Уинчкому и доволен своей жизнью. А в парламенте пусть шумят те, кому это нравится.
– Граф, вы приехали в Уинчком прямо из Лондона? – спросила Фелисити, когда слуги унесли супницы, а в центре стола появилась жареная утка.
– Нет, миледи. Я ездил на скачки в Челтнем и там узнал, что лошадь, прыгавшая лучше всех, была выращена здесь, в Стоунбридже. Поэтому я и решил к вам заехать.
Леди Форбс-Хаммонд продолжала занимать гостя разговором, и все это время Грэнби чувствовал, что Кэтрин на него поглядывает, разумеется, так, чтобы не привлекать к себе внимания. Она говорила мало, причем лишь в тех случаях, когда к ней обращались. Грэнби же, бросая взгляды в ее сторону, очаровательно улыбался, но Кэтрин ни разу не ответила на его улыбку и не выказала ничего, кроме полнейшего равнодушия.
Наконец ужин закончился, и Грэнби подошел к Кэтрин, чтобы проводить ее в гостиную. Но девушка окинула графа презрительным взглядом и, повернувшись к нему спиной, взяла под руку отца.
Хардвик, однако, не заметил столь вопиющей бестактности – как раз в этот момент он отдавал распоряжения, причем ему приходилось кричать, так как старый дворецкий был глуховат.
Но леди Фелисити все видела. Она нахмурилась и пристально взглянула на Кэтрин. Граф же сделал вид, что вовсе не собирался провожать Кэтрин в гостиную. С улыбкой повернувшись к леди Форбс-Хаммонд, он предложил ей руку.
«Что ж, мое время еще придет, – думал Грэнби, украдкой поглядывая на девушку. – Молодой леди не помешает научиться смирению, и я постараюсь стать хорошим учителем».
Граф нисколько не сомневался в успехе, ведь он прекрасно знал женщин. Он стал страстным почитателем противоположного пола с пятнадцати лет, после того, как сошелся с преподавательницей музыки. Мисс Кейн наняло семейство, жившее по соседству, – она обучала двух дочерей соседа. Юный наследник титула почти ежедневно встречался с ней в уютном коттедже, расположенном во владениях его отца. С тех пор женщины стали его главным увлечением, и все любовницы были от него в восторге.
Что касается мисс Кэтрин, то она, по мнению Грэнби, зашла слишком далеко, и граф решил, что непременно проучит ее. Проучит этим же вечером.
Проводив дам в гостиную, мужчины прошли в библиотеку – дворецкий уже принёс сюда бренди и бокалы. Усевшись в глубокие кресла, хозяин с гостем закурили сигары и почти тотчас же заговорили о деле, то есть о продаже жеребца.
– Что ж, вы сделали мне очень выгодное предложение, – сказал сэр Хардвик. – Но я все-таки пока не расположен продавать Урагана.
Мужчины, уединившись в библиотеке, воздали должное сигарам и бренди, а Кэтрин тем временем выслушивала нравоучения тети.
– Моя дорогая девочка, – говорила леди Форбс-Хаммонд, – ты не имеешь права оскорблять такого влиятельного человека, как граф Грэнби. Так просто не принято... Я уже не говорю об исключительной бестактности твоего поведения. И не смотри на меня так, будто не понимаешь, что я имею в виду. Ты прекрасно все понимаешь, моя милая. О Господи, ведь ты даже не извинилась!
– Мне он не нравится, вот и все, – заявила Кэтрин. Она надеялась, что такой прямой ответ положит конец разговору.
– Но почему?
Кэтрин пожала плечами. Потом вздохнула и проговорила:
– Он напоминает мне лорда Данвейла. Глядя на него, я вспоминаю о бедной Саре и ее несчастьях.
– Глупости! – выпалила Фелисити. – Грэнби совершенно не похож на Данвейла. И мне надоело слушать твои рассказы о бедной Саре и ее несчастьях. Такой уж у нее муж, и с этим ничего не поделаешь. Это вовсе не означает, что ты должна отказаться от замужества, отказаться от счастья и...
– У меня не будет счастья с человеком, похожим на Грэнби, – перебила Кэтрин. – Ведь все знают, какая у графа репутация. Даже я об этом знаю, хотя и живу в провинции.
Кэтрин намеренно вводила тетю в заблуждение. Она ничего не знала о Грэнби, но кое о чем догадывалась – слишком уж обаятельной казалась его улыбка, к тому же он был на редкость самоуверен.
Да и не стал бы настоящий джентльмен вести себя так, как Грэнби. Ни один джентльмен не осмелился бы добиваться от молодой леди поцелуя, а потом заявиться в гости на ужин, пусть даже его и пригласили.
– То, что ты сравниваешь лорда Грэнби с таким отвратительным человеком, как Данвейл, не может служить тебе оправданием, – поучала девушку тетя Фелисити. – Граф – настоящий джентльмен. К тому же он из уважаемой семьи. А что касается его поведения, то оно всегда было благопристойным. Жаль, что я не могу сказать того же о тебе.
Кэтрин хотела возразить, но тут в дверях появились ее отец и лорд Грэнби. Заставив себя улыбнуться, она, не глядя в их сторону, стала поправлять складки на юбке. Это было еще одно оскорбление. Девушка знала, что тетя Фелисити оценит это по достоинству. Однако она решила, что не станет любезничать с графом – пусть прибережет свои улыбки для какой-нибудь глупенькой и неопытной девицы, а ей они не нужны!
– Лорд Грэнби только что сделал мне очень заманчивое предложение, и мне трудно будет от него отказаться, – объявил сэр Хардвик. – Но следует отдать графу должное, он проявил необычайную настойчивость.
Кэтрин смерила гостя презрительным взглядом, но Грэнби нисколько не смутился.
– И все же я намерен купить жеребца, – проговорил он с улыбкой.
Кэтрин хотела ответить колкостью, однако сдержалась. Ей уже надоело выслушивать нравоучения тети Фелисити. «А может, тайком глотнуть виски? – подумала она неожиданно. – Тогда, возможно, удастся унять головную боль».
