Нет ясности и с тем как и когда происходила переброска сил 2-го Воздушного флота Люфтваффе на Средиземное море. В частности, на с.90 читаем: «Планировалось, что первые части 2-го авиакорпуса 5 ноября начнут покидать Восточный фронт. Командование сухопутных сил неоднократно обращало внимание Гитлера на негативные последствия этой акции и, прежде всего, на ослабление наступательных возможностей войск. Однако 11 ноября генерал-фельдмаршал А.Кессельринг сообщил командованию группы армий «Центр», что он со своим штабом и названными частями (заметим, что список этих частей автор так и не удосужился привести в тексте, а его отсутствие в столь объемной работе уже само по себе вызывает удивление. – Прим. авт.) должен не позднее чем через неделю убыть в Италию. К 20 ноября фронт покидал 2-й авиакорпус. Для поддержки действий группы армий «Центр» на Востоке оставался только 8-й авиакорпус, которому подчинили оперативное соединение генерала М.Фибига. Фон Бок находился в цейтноте. Он принял решение начать наступление 15-16 ноября, пока многие из назначенных к перелету в Италию эскадр не успели еще покинуть аэродромы вблизи советской столицы.». После чего автор тут же сообщает, что германская авиационная группировка на московском направлении сократилась вдвое и в доказательство своей правоты приводит таблицу соотношения сил на середину ноября (без указания конкретной даты), согласно которой советские ВВС уже имели двойное численное превосходство перед Люфтваффе, располагая 1138 боевыми самолетами против 580 немецких боевых машин.
В этой связи возникают следующие вопросы:
1. Какие части были действительно сняты с Восточного фронта и переброшены на Средиземное море?
2. Переброска частей проводилась одномоментно или существовал какой-то график передислокации?
3. Последнее немецкое наступление на Москву началось когда 2- й Воздушный флот еще находился на Восточном фронте или когда уже шло перебазирование?
Ни на один из них автор даже не попытался дать ответа, а между тем сделай он это, многое бы стало понятно. В противном случае трудно объяснить, как немцам удалось все же вновь осуществить прорыв советской линии обороны, которая к этому времени уже была усилена соединениями, переброшенными с Дальнего Востока и из Туркестана, в числе которых было немало танковых бригад значительно упрочнивших советскую оборону.
Вопросы, вопросы, на которые нет ответов. Но это все, так сказать, «Большая Стратегия», в которой основная масса нынешних новоявленных «специалистов» разбирается слабо, а потому перейдем на более низкий тактический уровень. Здесь тоже немало интересного, так как организовав свою «Битву…» по западному принципу «описания кампании день за днем», автор угодил в самим же собой расставленные ловушки, выбраться из которых ему могут помочь пожалуй только еще несколько пар брюк, которые ему явно придется просидеть в архивах, устраняя собственные просчеты. Впрочем, судите сами.
Заявив уже в первых строчках главы «Грозовое лето» о том. что «с первого дня войны Москва привлекала повышенное внимание руководителей «Третьего рейха»» (с.5), Д.Хазанов практически ни чем не может подтвердить данный тезис, лишь отметив, что первый разведывательный вылет над советской столицей был произведен уже 22 июня. Далее можно узнать, что в следующий раз немецкие «следопыты» появились «над западной окраиной Москвы» только 4 июля (с.5). А дальше? Дальше по мере приближения фронта интенсивность разведывательных полетов над Москвой начинает возростать самым естественным образом.
Далее подкинув читателю пару «вкусных» эпизодов с фамилиями их участников как с той, так и с другой стороны, автор переходит к анализу ПВО столицы, сообщая, что в основу «ее организации лег принцип круговой обороны, эшелонированной на глубину более чем на 200 км… В соответствии с этим на аэродромах в радиусе 100-120 км от центра Москвы располагались истребительные полки ПВО. По замыслу советского командования, при налете противника истребители должны уничтожать непрятеля на дальних подступах (не ближе 80 км от города)…, а части зенитной артиллерии – создавать зону огня вокруг города и внутри него него в районе важнейших объектов.» (с.5).
В связи с этим уместен вопрос: если полки истребительной авиации находились в 100-120 км от Москвы, а зенитная артиллерия еще ближе, то за счет чего оборона была эшелонирована на глубину более 200 км? Видимо, за счет наличия широкой сети постов ВНОС, но догадываться об этом придется, лишь дойдя до описания ночных налетов, а пока неискушенные читатели могут узнать на с.6, что «…337-й отдельный радиотехнический батальон ВНОС имел на вооружении последнее достижение радиотехники – пять радиолокационных станций РУС-1 и РУС-2…», причем, последняя «…фиксировала воздушные цели в радиусе до 120 км, определяя их азимут, дальность, курс, скорость и примерное количество машин в группе.». Скажем сразу, если бы такие «изделия» имелись на вооружении нашей ПВО в то время, то личный состав всех постов ВНОС можно было бы с легким сердцем списать в пехоту. Внесем ясность: таких радаров не имела ни Великобритания, ни являвшаяся в то время лидером в этой области Германия.
На самом деле станция РУС-2 выдавала только два параметра – азимут (направление на цель) и дальность до цели, а путем прокладки на планшете нескольких последовательных засечек можно было примерно определить курс цели. Оценка количества самолетов в группе целиком зависела от опыта операторов и в немалой степени от плотности боевых порядков. При необходимости несколько бомбардировщиков вполне могли изобразить армаду в сотню машин. Этим, кстати, и объясняется сильно завышенное количество немецких самолетов отмеченное в отечественных документах, как участвовавших в ночных налетах на Москву.
Но это все цветочки, потому как далее начинается форменная каша из имен, цитат, различных дат, фактов, событий и их оценок, причем как с той, так и с другой стороны. Типичным отражением этого является характеристика данная в книге 6-му истребительному авиакорпусу ПВО, в которой автор с нескрываемым восторгом сообщает о том, что «ряд полков 6-го корпуса – 11, 16, 27, 34-й составляли гордость ВВС Красной Армии. Например. 34-й иап, возглавляемый майором Л.Г.Рыбкиным, одним из первых получил МиГ-3 и 1 мая 1941 г. участвовал в воздушном параде над Красной площадью. По уровню боевой подготовки, количеству налетанных часов (не менее четырехсот) такие летчики полка, как А.Г.Лукьянов, М.Г.Трунов. А.В.Смирнов, Н.Г.Щербина заметно превосходили своих сослуживцев по корпусу. Еще до рождения советской гвардии под Москвой появились отборные части.» (с.5-6).
Однако уже на с.7 уверенность читателя в этом несомненно должна поколебаться, поскольку согласно докладу полковника Н.А.Кобяшова от 1 июля 1941 г. «из 494 летчиков корпуса подготовлены к боевой работе 417, в том числе ночью 88, из них на истребителях новых типов – восемь…» Разочарования на этом не заканчиваются и на с.9 автор пишет, что 15 июля после обследования мест «падений восьми немецких разведчиков удалось обнаружить обломки только одного вражеского самолета», точнее двух – за второй вполне сойдет «ДБ- ЗФ…, который числился в докладах как Ju88». Отметим, что аварийность 6-го иак приведенная автором на с.21. была заметно выше, чем в среднем по ВВС (во второй половине 1941 г.), когда ежедневно фиксировалось по пять аварий и катастроф. «По данным штаба ВВС Красной Армии, в частях 6-го авиакорпуса с 22 июля по 18 августа произошло шесть катастроф, 30 аварий, 15 поломок, 12 вынужденных посадок. При этом шесть человек погибло, четверо получили ранения; 24 самолета оказались полностью разбиты, а 12 требовали серьезного ремонта.». Другими словами летом 1941 г. 6-й иак уверено и с запасом «держал планку» в 25% от количества аварий и катастроф происходивших в целом по ВВС РККА!!
Как после этого можно говорить о какой-то элитарности?.. В принципе, где собака зарыта догадаться не трудно, так как автору не хватило смелости сказать, что подготовка летного состава фактически тылового 6-го иак было откровенно низкой, а четыре-пять приведенных в тексте фамилий погоды в масштабах ПВО столицы не делали. Осознав это, для усиления объединения, призванного сыграть в ближайшее время важную роль, «командующий ВВС передал 123, 124-й и 126-й иап, летчики которых успели получить боевой опыт в первые дни войны, сражаясь в районе границы» (с.9).
