Всего за годы войны в Испанию поступило по различным данным от 126 до 136 Не51. По официальным данным немецкими эскадрильями было потеряно по боевым причинам всего шесть машин(!!), а остальные 27 числятся как списанные в результате повреждений. Испанцы считают, что потеряли в общей сложности от зенитного огня 19 самолетов, три были сбиты в воздушных боях, четыре уничтожены на аэродромах и еще 21 были безвозвратно утрачены по другим причинам, что дает общую цифру в 47 машин. Понятно, что эти данные вызывают немало вопросов, но автору не хотелось бы их комментировать, оставив эту обязанность на совести тех, кто составлял сводки потерь.

Точное число сохранившихся к концу войны машин в летном состоянии в различных источниках довольно сильно колеблется. Так, например, в уже упоминавшейся работе Карла Риса и Ганса Ринга «Легион Кондор. История участия Люфтваффе в Гражданской Войне в Испании. 1936-1939 гг.» (Karl Ries/Hans Ring. The Legion Condor. A History of the Luftwaffe in the Spanish Civil War 1936-1939. Schiffer Publishing Ltd. 1992) указывается, что в двух испанских авиагруппах имелось только 22 Не51. В то же время в справочнике Геральда Хаусона «Самолеты Испанской Гражданской Войны 1936-39» (Gerald Howson. Aircraft of the Spanish Civil War 1936-39, Putnam Aeronautical Books, 1990), сообщается о 46 уцелевших самолетах. Однако анализ приведенной выше статистики указывает на то, что немецкие данные явно ближе к истине 1*.

Другое дело, что налаженная с помощью немецких специалистов работа ремонтной службы вкупе с поставками запчастей из Германии позволили позже испанским специалистам восстановить значительное количество самолетов. В дополнение к ним в мае 1939 г. из состава Люфтваффе, форсированными темпами перевооружавшимися на Bf109E, поступили еще 15 Не51, что довело количество самолетов этого типа в составе ВВС Испании до 61 экземпляра. Большая их часть прослужила в качестве легких штурмовиков, а затем и учебных до 1946 г.

1* Несмотря на обилие таблиц и академический характер справочника, у автора данной работы больше доверия вызывают немецкие сведения, которые достаточно объективно подтверждаются статистикой. К тому же несмотря на обилие материала, в работе Геральда Хаусона время от времени можно встретить откровенные глупости. Вот, например, что можно прочитать на с. 160. "However, it is known thai, on 30 April 1937, six GL-32s, each carrying a 100kg bomb, attacked the Nationalist battle-cruiser Espana. which later sank.». Дословный перевод говорит о том, что «30 апреля 1937 г. шесть GL-32 несшие 100-кг бомбы атаковали линейный крейсер националистов «Испания», который позже затонул»! Заметим, что взлетный вес GL-32 составляет всего 1376 кг а скорость всего 250 км/ч. Таким образом каждый самолет мог нести не более двух 100-кг бомб. Понятно, что результаты попадании даже шести таких боеприпасов не способны нанести линейному крейсеру повреждений серьезно угрожающих плавучести боевого корабля такого класса, которого, кстати, в составе испанских ВМС никогда не было. Для тех кто не видит большой разницы в терминах линейный корабль и линейный крейсер, рекомендую полистать «Морскую коллекцию» в журнале «Моделист-Конструктор». Что же касается линкора «Испания», поддержавшего мятежников, то он затонул после подрыва на минном заграждении 30 апреля 1937 г.

БОЛЬШАЯ СТРАТЕГИЯ

Анатолий Степанов

Среди множества исследований по истории воздушных кампаний Второй Мировой войны, тема боев над Западной Европой в мае-июне 1940 г. не пользуется особой популярностью. Это объясняется многими причинами. Англоязычные исследователи, публикующие львиную долю западных работ по авиационной тематике, как правило сосредотачиваются на иных вопросах. Конек американских историков – Тихий океан. Европейские проблемы их интересуют в более ограниченных объемах, связанных либо со стратегическими бомбардировками Германии или боями в Западной Европе 1944-1945 гг., начиная с событий в Нормандии. О сражениях 1940 г. гораздо чаще пишут английские исследователи, но на первый план у них выходит ставшая хрестоматийной «Битва за Англию». Немецкие исследователи сосредотачиваются примерно на тех же вопросах, касающихся Европы, добавляя к ним темы Северной Африки, Восточного фронта и некоторых других «долгоиграющих» ТВД. На этом фоне бои над странами Бенилюкса и Францией, которые длились всего около полутора месяцев, просто растворяются в огромном калейдоскопе событий где-то между норвежской кампанией и началом знаменитой «Битвы над Англией».

В любой стране самым естественным образом преобладает тенденция к изучению того, что или считается национальной гордостью, или, по меньшей мере, рассказывает о каких-либо выдающихся достижениях за более или менее продолжительный период. Трагедия Франции явно не вписывается в подобные рамки. Это была национальная катастрофа, перевернувшая сознание целого поколения. События повернулись таким образом, что политические последствия – а речь идет о фактическом расколе французского общества на два лагеря – в какой-то степени просто затмили тему собственно военных действий и их итогов. Следы этого долгое время довлели над исследователями французских ВВС.

Разумеется, как и в любой другой стране, различные аспекты боевых действий над собственной территторией активно разбирались и анализировались. Но французские историки авиации в силу вышеуказанных причин никогда не делали акцент на превознесение усилий своей авиации в печально известном 1940 году и на анализе ее реальных заслуг в рамках борьбы европейских стран и их ВВС с германскими Люфтваффе. Кроме того, абсолютная незаинтересованность историков из той же Великобритании и Германии в тематике французских исследователей, а также в какой-то степени существующий языковой барьер, обособили тему кампании на Западе в основном, именно французскими национальными рамками.

Любопытным представляется тот факт, что советская и российская историография также не внесли какого-либо прогресса в изучение этой темы. Причины были до банальности просты. Существовавшая в СССР концепция превалирования темы Великой Отечественной войны над историей Второй Мировой просто не допускала обстоятельного изучения каких-либо несоветских ТВД. Французская кампания была тем более нежелательной темой, ибо там речь шла о противоборстве происходившем до столкновения Германии с Советским Союзом. Подобные события могли рассматриваться только с точки зрения устоявшихся штампов о том, что все происходящее в Европе до 22 июня 1941 г. было для вермахта (и Люфтваффе) легкой прогулкой, а настоящая история сопротивления германской военной машине началась именно в СССР. Наглядным образцом данного подхода служит, например, предисловие к воспоминаниям видного французского деятеля Эдуарда Эррио (1872-1951 гг.), занимавшего в период немецкого вторжения пост председателя палаты депутатов. В нем, в частности, говорится: «Эррио умалчивает о том, что Вторая Мировая война стала войной в настоящем смысле этого слова только начиная с 22 июня 1941 года, что до этого она была триумфальным шествием гитлеровских дивизий по Европе» [1].

В связи с этим, советские историки, касавшиеся французских событий, делали упор на кризис и разложение французского общества и армии. Вопросы об анализе итогов сопротивления и тем более сравнительные потери сторон как правило обходились. Так, М.Н.Кожевников указывал, говоря о периоде войны во Франции, что «французская и английская авиация не оказали должного отпора воздушному нападению немецких ВВС» [2]. А в «Истории второй мировой войны» – по сути, единственном фундаментальном советском труде о событиях 1939- 1945 гг. – давалось лишь общее соотношение людских потерь обеих стран, предворяемое тезисом: «Боевые действия вермахта окончились победой Гзрмании. Франция потерпела жестокое поражение»[3]. Нередко наши исследователи авиации шли на прямые подтасовки цифровых данных, на основе которых и делали удобные для советских ВВС выводы. Например, в единственном отечественном труде по истории Люфтваффе Д.Д.Горбатенко (издан треть века назад – в 1967 г.), приводились цифры потерь германской авиации во Франции и Норвегии – 1 239 самолетов с оговоркой автора: «Но в целом эти потери серьезно не повлияли на боеспособность Люфтваффе». Это, однако, не мешало автору ниже объявить 1284 самолета, уничтоженных в первый месяц войны с СССР, такими потерями, «каких еще не знала германская авиация с самого начала второй мировой войны» [4].