Сергей Болмат. Сами по себе. Роман. — «Новая Юность», 2000, № 3 (42). Электронная версия: /magazine/nov_yun.
«Впервые на русском языке предпринята неудачная попытка найти язык адекватного разговора о современной действительности, создать ее поэтику, — пишет Глеб Шульпяков о романе сорокалетнего художника Сергея Болмата, с 1998 года живущего в Германии („Гондурас и горжетка“ — „Ex libris НГ“, 2000, № 29). — Впервые автор пытается опоэтизировать цивилизованную бытовуху, которая непоэтична по определению. В конце концов, описывать огоньки на мобильном телефоне с придыханием — это ведь жутко провинциально. Огоньки, они для того, чтобы в темноте видеть — больше из них ничего не выжмешь, как ни крути…»
См. статью Андрея Строгого «Коммунальный улов» («Ex libris НГ», 2000, № 30, 10 августа) о том, как оживленно роман Болмата обсуждают в Сети (все ссылки есть по адресу: http://www.russ.ru/krug/20000704.htm). См. также отклик Сергея Костырко на роман Болмата в сентябрьском обзоре «Сетевой литературы» («Новый мир», 2000, № 9).
Сергей Боровиков. Степени узнавания. В русском жанре-17. — «Знамя», 2000, № 7. Сетевой журнал «Знамя»: /magazine/znamia.
«Алексея [Николаевича] Толстого я начал читать, естественно, куда раньше, чем Булгакова, и, когда открыл второго, был поражен общностью этих двух писателей…» Эссеистические заметки Сергея Боровикова «В русском жанре-18» см. в октябрьском номере «Нового мира» за этот год.
Леонид Бородин. Два рассказа. — «Наш современник», 2000, № 8. Электронная версия: http://read.at/nashsovr.
«Флюктуация» и «Рыбалка в Южной Англии» — рассказы известного прозаика. См. также его отклик на смерть Дмитрия Балашова («Летописец» — «День литературы», 2000, № 14, август) о том, что исторический пласт, поднятый его, Балашова, литературным даром, непосилен никому из ныне живущих писателей.
Бульвар, товар, навар… С идеологом современной русской бульварной журналистики писателем Игорем Дудинским беседует корреспондент Людмила Серова. — «Завтра», 2000, № 32, 8 августа. Электронная версия: http://www.zavtra.ru.
«Бульварные издания оппозиционны либеральным не политически, а экзистенциально…» См. также беседу Игоря Дудинского с Игорем Шевелевым «Бульварная пресса как литературный проект» в газете «Время MN» (2000, № 89, 20 июня).
Василь Быков. Катастрофа. С белорусского перевел Ванкарем Никифорович. — «Литературные вести». Газета Союза писателей Москвы и независимой ассоциации писателей «Апрель». 2000, № 47, июнь — июль. Электронная версия: http://www.infoport.ru.
«Казак — так звали на улице и во дворе этого лишь бы во что одетого человека, наверно, за его спортивные с ярко-красными лампасами штаны, которые он носил вот уже который год подряд…» Короткий рассказ датирован декабрем 1999 года. См. также беседу с прозаиком в рижском журнале «Даугава» (2000, № 2).
Дмитрий Быков. Аборт. — «Огонек», 2000, № 29, август. Электронная версия: http://www.ropnet.ru/ogonyok.
«А между тем в двадцать третьем году Флоренский ставил ее (Марию Шкапскую. — А. В.) вровень с Цветаевой, выше Ахматовой. И здесь — как, впрочем, почти во всем — я склоняюсь перед его провидческой правотой…»
Михаил Вербицкий. «Народ, у которого есть пистолет…». Америка и ее ополченцы. — «Завтра», 2000, № 33, 15 августа.
«В последние 10–20 лет благодаря строчке из Декларации Независимости, провозглашающей право граждан обороняться против правительства посредством хорошо тренированных, хорошо вооруженных ополчений (militia), американские диссиденты и получили название ополчение… Большинство ополчений являются последователями бредово-параноидальных теорий, называемых американцами conspiracy theories. Впрочем, вера в теории заговоров (я буду пользоваться этой дурацкой русскоязычной калькой) свойственна не только ополчениям. Как любит отмечать Р. А. Вильсон (R. A.Wilson), по материалам опросов процент сотрудников ЦРУ, верящих в заговоры, такой же, как и процент верящих в заговоры читателей подпольных конспирологических журналов…»
Андрей Воронцов. Потаенная русская литература. — «Наш современник», 2000, № 7.
Наряду с советской и эмигрантской литературами — русская потаенная: воспоминания московского священника Сергия Сидорова, расстрелянного в 1937 году, и рассказы Евгения Алексеевича Гагарина.
Гуманитарная мысль: светская или религиозная? — «Знамя», 2000, № 7.
Вот как эту журнальную акцию (в рубрике «Конференц-зал») описал на страницах другого издания («Время MN», 2000, № 128, 12 августа) член редколлегии «Знамени» Александр Агеев: «У журнала „Знамя“ — либерального и светского — время от времени случаются „кризисы самоидентификации“. Ему как бы хочется понять, не слишком ли он закоснел на своей старомодной позиции, между тем как более продвинутые собратья устремились по разного рода „третьим путям“ к более авторитетным идеалам, нежели презренные права и свободы личности. Года не прошло после „Конференц-зала“ на тему „Христианство и культура“ (1999, № 10), как появляется нечто очень похожее. „На исходе XX столетия вновь, как и в начале века, стало актуальным размежевание внутри гуманитарной мысли — разделение ее на светскую и религиозную“, — говорится в редакционной преамбуле, и участникам „Конференц-зала“ предлагается „трезво осмыслить“ ситуацию. Грубо говоря, возможно, например, „религиозное литературоведение“ или это такая же чушь, как „пролетарская физика“? Гаспаров, Зенкин, Парамонов и Рейтблат — настоящие профессионалы, ученые-гуманитарии высшей пробы, первым делом высекли редакцию за некорректно поставленный вопрос… Резче всех отреагировал Борис Парамонов: „То, что этот вопрос — о возможности или даже необходимости христианской ориентации науки, хотя бы только гуманитарной, — вообще возник и всерьез обсуждается, есть знак острого культурного неблагополучия“. Валентин Непомнящий отделался коротким туманным эссе, завершая которое сказал возвышенно: „Входить в эту область — дело не теоретическое, это область жизни, область ее огня — и светящего, и греющего, и попаляющего“. И только Ирина Роднянская отважно кинулась в бой, защищая правомерность постановки вопроса». На (культурно-неблагополучный) взгляд составителя «Периодики» ее выступление — самое глубокое.
Виктор Гущин. Демократия приказала долго жить. Ей на смену приходят режимы стандартизованной прагмакратии. — «Независимая газета», 2000, № 153, 17 августа. Электронная версия: http://www.ng.ru.
Речь идет не о России, где демократия, по мнению автора статьи, даже не успела родиться. Нет, умерла демократия как таковая, как форма власти и управления обществом; более того, превратилась в обузу, которая сдерживает общественно-политический и социально-экономический прогресс, обнаружив свою нетехнологичность, затратность и громоздкость. Цитирую: «В лоне демократии, лишь сохраняя ее внешнюю атрибутику, родилось и окрепло качественно новое общество услуг и потребления, в основе которого лежит не идеология принятия принципиальных решений, а логика достижения конкретного результата. Я называю эту логику идеологией стандартизированной прагмакратии». Под занавес политолог отмечает, что рыночные реформы потому и не заладились в России, что их осуществляли демократическими методами, переставшими соответствовать потребностям эпохи и вызовам времени.
Ср. с мнением Славомира Мрожека из его новой книги «Дневник возвращения»: «Мы забрели в демократию так далеко, что возникают опасения, как бы мы не прошли ее насквозь и не оказались с другой стороны. Мы — то есть вся наша старая, почтенная цивилизация, к которой начали принадлежать и поляки» (цит. по журналу «Новая Польша», 2000, № 7–8).
Позволю себе циничное предположение, что классические демократические институты хорошо работают или работают вообще только при наличии устойчивых закулисных (в нейтральном значении слова) процедур, позволяющих представителям разных ветвей власти, разных партий, финансово-экономических групп и проч. согласовывать интересы вдали от глаз журналистов и избирателей (и это не какой-то досадный нарост на демократии, а ее необходимая часть, вроде скрытого под водой киля яхты).
