Пишу рецензию для «Современника» о романе Николая Воронова «Похитители солнца». Нечто фантастическое, но угадывается за борьбой хватугаев и наивняков — «борьба» евреев и русских. Маскировка соблюдена, но по временам именно маскировка демаскирует. И это — автор «Юности в Железнодольске»?

Предстоит ехать в Москву для окончательного обговаривания текста статьи в «Новом мире». Не хочется, да статьи жалко12.

В цензуру пришел список авторов, подлежащих изъятию из библиотек: то ли в подтверждение прежнего, то ли, как говорится, с дополнениями: Аксенов, Войнович, Владимов, Копелев, Орлова, Любимов, Тарсис, еще кто-то.

На литературном объединении обсуждали пьесы Петрушевской: долго и бурно. Не помню, записывал ли, что с месяц-полтора назад более двух часов рассказывал на занятии об Александре Воронском.

Виктор Александров, сын русских эмигрантов, француз русского происхождения, американский гражданин, в годы войны — офицер американской армии, после войны — журналист, писатель, сценарист, приватно ведущий расследование нацистских преступлений. Читаю его книгу, изданную «Прогрессом», — «Мафия СС». Думаю, что его отношение к нацистской верхушке более здравое и последовательное, чем у Юлиана Семенова; или просто: беспощаднее, без литераторских штучек и литераторского кокетства. Александров помнит запах, стоявший в нацистских концлагерях, когда их только что освободили; Семенов ничего в этом роде не знает. Он тщится увидеть в подонках людей; но что это были люди, мы не сомневаемся, а вот разглядеть в людях — подонков — по нашим временам как раз бы. И так ореол званий, чинов, должностей, известности делает свое дело: на скольких по-рабски смотрят поныне снизу вверх, даже на врагов прямых и чужих. Что же говорить о врагах доморощенных, титулованных, прославленных «от моря и до моря»?

Михаил Бутов. В наших предварительных беседах определились два положения, которые, мне кажется, и должны очертить пространство настоящего диалога. Первое касается информационных источников и движущих сил эволюции жизни. «Ковчег жизни» собирался, перестраивался и продолжает изменяться силами информации. Второе — посылка о слиянии био- и техноинформации в единую новую силу, доминирующую сейчас на планете. Отсюда могут быть сделаны весьма радикальные выводы и начинает вырисовываться ПРОЕКТ БУДУЩЕГО, по поводу которого еще лет десять назад серьезный разговор был бы, пожалуй, невозможен — нас обвинили бы в том, что мы занимаемся научной, а то и ненаучной фантастикой. Сегодня это уже очевидно не так. Что же за прорыв такой состоялся, поставивший нас перед решительно новыми реалиями и изменивший ситуацию?

Вадим Репин. Гигантский скачок в понимании жизни произошел за последние два десятилетия благодаря изучению мира клеток и «языка жизни», благодаря мощному прогрессу кибернетики и информатики. Наука сегодня проникает в заповедные области, где стыкуется нематериальное и материальное, буква и дух жизни, текст и контекст существования молекул, клеток и организмов. Живое проще всего понять по аналогии с миром компьютеров: через феномены хранения, процессирования информации с целью ее реализации (проживания) в наблюдаемых, материальных явлениях — возбудимости, подвижности, сокращении, делении, изменении устройства клеток, — элементарных единиц жизни. Только у клеток, а не у молекул есть программа, записанная на специальном химическом языке, которая управляет работой клетки. Любая форма жизни жестко запрограммирована как химической программой, так и химическим устройством. Информация организует потоки энергии и веществ в клетках, то есть все проявления жизнедеятельности. Подобно электрическим сигналам в сетях компьютерных, химические сигналы циркулируют в биологических информационных сетях. Скачок от неживых молекул к живой клетке, от вещества к существу — это скачок в мир информационных сетей и организованных потоков материи и энергии. Набор молекул превращается в динамическую самоподдерживающуюся сеть. Глобальные информационные сети соединяют мир бактерий, растений и животных в единую систему. Каждая клетка стремится расширить диапазон и репертуар реализации биологической информации в единице объема в единицу времени. Эволюция жизни на земле — дневник, протокол самораскрытия клеток как запрограммированных устройств на стыке с другими пластами природных событий. В эпоху экспоненциального накопления информация становится мерой эволюции. И до сих пор эволюция проходит стадию ползающей личинки — чтобы превратиться в летающую бабочку с другими степенями свободы.

М. Б. Можем ли мы говорить, что информационные принципы, информационные законы — не просто удобная модель для познания живого, но имеет место сущностно единое информационное поле, объединяющее информационные сети живой материи и сети техногенные, то есть что эти феномены в чем-то одного порядка и на этой общей платформе им невозможно не сомкнуться? А стало быть, что научная мысль и порожденные ею техногенные сети есть мощнейший эволюционный фактор? Но в этом случае и само понятие «эволюция» кардинально меняет свое содержание. Эволюция перестает быть явлением природным — и становится гибридным процессом, движущие силы которого действуют на стыке интеллекта человека и машин.

В. Р. Эволюция жизни есть формула существования, алгоритм порядка, который противостоит «хаосу» неживой природы. Важно подчеркнуть это противостояние. Поэтому законы неживой природы (область научных интересов физики и химии) не могут объяснить феномена жизни, множественности ее форм и видов, конкуренции и синергизма видов, происхождения новизны путем самоорганизации, — как правила игры в шахматы не могут объяснить теннис. Только в информационно организованных живых системах мы находим цель и функции для реализации этой цели. Только живые системы наделены уникальной способностью осуществлять сложные физиологические процессы на базе достаточно простых химических реакций. Законы, по которым происходит такое перекодирование химии в функцию, «оптике» современной науки остаются еще недоступными. В отличие от атомов и молекул, клетки — существа невероятно разнообразные, однако на основе достаточно стандартного и однотипного устройства. Клетки являются «киллерами хаоса», потому что обречены устройством и программой вылавливать новую информацию из окружающей среды и осваивать новые информационные рубежи. Чаще эволюционируют не структуры, а программы их использования для новой функции.

Клетки демонстрируют три уникальных качества:

воссоздают порядок из предшествующего порядка: важнейшая информация, план устройства и функционирования клетки копируется веществом наследственности (ДНК) от родительских клеток в новые поколения. Информация в ДНК записана линейным кодом (то есть самым компактным способом — природа экономит жизненное пространство) и упакована в сотни и тысячи раз более плотно, чем на жестком диске современного компьютера;

создают порядок из химического хаоса молекул, используя потоки веществ и энергии для создания структур (то есть пространственного порядка). Все реальные проявления жизни задаются белками — трехмерными копиями генов ДНК. В самой ДНК жизнь существует лишь в виде проекта. Живая клетка — это пространство и деятельность функционирующих белков, собирающихся в молекулярные машины. Каждый белок имеет несколько стыковочных «вилок-розеток» — как строительный модуль в детском конструкторе;

только специальная сеть «инструкций» (программа) способна организовать и «оркестрировать» работу миллионов молекул и машин в клетке. Клетка — это всегда двуединство устройства и программы.

Все клетки одноклеточных и многоклеточных организмов используют единый язык ДНК и белков, хотя различаются деталями устройства. Происхождение видов, эволюцию форм проще всего понять как «конкурентный спорт» все новых и новых способов сборки и функционирования белков, клеток, организмов и биоценозов. Потоки информации между клеточной мембраной и ядром определяют работу генома и то, какие комбинации генов будут задействованы для реализации функции клетки. Сигнальные сети — от уровня молекул до уровня биоценозов — организуют согласованные ответы разных клеток и организмов. Мгновенные информационные события — фиксация новых сигналов рецепторами на поверхности клеток — трансформируются в события материальные, в строительство новых органелл и клеток. Клетки структурируют время «архитектурными» постройками. И разные эпохи эволюции различаются стилем биоархитектуры. Часть клеток, часть организмов и целых видов новая информация обрекает на исчезновение. Ясно, что любое устройство имеет довольно узкий диапазон для выживания.