В коридор вышла Конни Дювашель, старушка лет восьмидесяти, если не девяноста. Однако ее холодные зеленые глазки, сохранив цепкость, никогда и ничего не упускали из виду. Пышный ярко-рыжий парик, на губах малиновая губная помада, клетчатое шерстяное платье и шлепанцы.

— Рановато явился, сразу из церкви? — спросила она с характерным южным акцентом, иногда встречающемся в Арканзасе. Почти чистый английский.

— Вы меня ждали?

— Сегодня же вторник, в церкви апостолов проповедь о похоти. Порядком наслушавшись, прихожане возбуждаются и валом валят сюда. Надеюсь, твоя чертова полицейская машина не отпугнет моих клиентов.

— Я приехал по другому делу, Конни, — вздохнул Лорен. — Я действительно только что из церкви. Но после проповеди Рики, боюсь, посетителей у тебя поубавится.

— Зайдем ко мне в кабинет.

Они прошли мимо гостиной, где две скучающие девицы в нижнем белье курили сигареты, уткнувшись в телевизор. Показывали мексиканскую мыльную оперу. Далее через бар попали в кабинет хозяйки со множеством старых фотографий не стенах.

— Закрой дверь, — попросила Конни. — Налить тебе «Южного комфорта»?

— Нет, спасибо.

— Вступил в общество трезвости?

— Утром не пью.

Она плеснула из бутылки себе в бокал, достала из коробки дорогую сигарету и уселась в мягкое кресло. Ароматный дым пополз по комнате.

— К этим, — Конни ткнула сигаретой с сторону работниц, — не приходят с утра. Тупые безобразные сучки. Вот раньше, бывало...

Лорен уже не впервые выслушивал ее откровения.

— Конни, как раз о прошлом я и хотел поговорить.

— Отличные времена были, Лорен, двадцатые и тридцатые годы. Во время кризиса мы обеспечили работой многих хороших женщин. Наше заведение блистало манерами. Нам тоже пришлось экономить, — хихикнула она. — Мы подняли цену с двух до трех долларов за короткий сеанс. Замечательные времена тогда переживал наш город. На шахте все зарабатывали много денег, даже во время Великой депрессии.

Хочешь поиметь ее девиц — плати. Хочешь поговорить с Конни — тоже плати, только иначе. Надо сидеть в клубах дыма ее сигарет и выслушивать рассказы о золотой для проституции эпохе. Впрочем, Лорен не очень-то доверял этим басням. Если верить Конни, она родилась в борделе в портовом городке Сторивилле. Ее мать была дорогой проституткой, из креолов — потомков французских переселенцев. А когда город стал закрытым, она в поисках счастья уехала на запад страны. Из любопытства Лорен поинтересовался историей этого порта и выяснил, что военно-морские власти закрыли Сторивилл еще во время первой мировой.

Невозможно поверить, что Конни настолько стара. Лорен подозревал, что она и за тысячу миль никогда не приближалась к Новому Орлеану. А ее болтовня навеяна рассказами кого-то из ее коллег. Просто Конни создавала миф о своем светлом прошлом.

Порасспросив старожилов, Лорен выяснил также, что Конни появилась в Аточе во время второй мировой войны, приняв бразды правления в особняке Майбеллина на самом севере городка — классическом западном доме терпимости с остроконечной крышей, с тапером, бильярдом, медными плевательницами и красными обоями. По-видимому, покровителем Конни был Бенджамин Сигель, более известный как Багси. Среди нововведений, учрежденных Конни, жителям особенно запомнилось ее попечительство о нравах старшеклассников — после каждого школьного соревнования наиболее отличившийся игрок допускался к веселым девицам ее сомнительного заведения бесплатно.

Победители боксерских поединков в баре «На ринге» «угощались» проститутками тоже бесплатно. Лорен навсегда запомнил вкус тех побед — шампанское лилось рекой, богатые завсегдатаи бара сорили деньгами, чиновники обещали Лорену большое будущее на полицейском поприще. Есть ли теперь нечто подобное?

В шестидесятые годы вышел новый закон, и Конни Дювашель пришлось прикрыть лавочку, переоборудовать свое заведение под ресторан «Дом шахтера». По стенам висели озорные фотографии полуголых красоток вперемежку с видами Аточи девятнадцатого века. Ресторан приобрел хорошую репутацию, люди приходили обедать с семьями после церковной службы. Проституция вспоминалась как забавное прошлое, вполне безвредное занятие любовными упражнениями за мелковыми занавесками в сопровождении фортепианной музыки. Вот в наше время проституция — это порок. Но ведь ее уже нет, все кануло в Лету. Щедрые благотворительные пожертвования и тонкий умелый шантаж позволили Конни добиться членства в Ротари-клубе.

Ресторан закрылся, появилось Вайлдфайр-ранчо. Заведение разместилось строго на границе между городом и округом, взятки Луису Фигурациону Конни давала исправно. Конечно, место не столь роскошное, как прежде, от города далековато. Зато двусмысленность расположения позволила обойти закон. Официально заведение было зарегистрировано как массажный кабилет. Проститутки никогда не задерживались в городе более двух месяцев, сменяясь другими. Механизм работал отлаженно. То, что ФБР называет организованной преступностью. Кое-кому в ФБР взятки, разумеется, тоже платились. И дело шло превосходно. Ни азартных игр, ни воровства, ни венерических болезней. Эти условия оговаривались с Луисом Фигурационом еще в ту пору, когда Багси Сигель привез Конни в город.

— Теперешним моим девкам не доверяй, — пуская дым, распространялась Конни. — Это третье поколение, отбросы. Некоторые пытаются одурачить не только клиентов, но и меня. Но они для этого слишком глупы. Ну что с ними поделаешь?

— Те две, — Лорен кивнул на дверь, — наркоманки?

— Да. Одна принимает дилаудид, другая «любовные капли». Ты за этим приходил? Покупают ли они их в городе?

— Я пришел не за этим. Но если торговец продает им наркотики в городе, я арестую его.

— Если он будет торговать в городе, — ехидно улыбнулась Конни, — я сама выдам тебе этого сукина сына. За глупость. Я его предупредила. Он торгует в другом месте.

— Верю.

— Я образцовая жительница своего города. — Помолчав, Конни пристально взглянула на Лорена. — Так зачем ты пожаловал? Развлечения ведь тебя уже не интересуют.

— Дело в том, что Антония Колдвелл подала на тебя жалобу. И я вынужден был зайти проверить, нет ли тут чего противозаконного.

— Пожалуйста, — Конни разразилась хохотом. — Смотри сколько влезет.

— Я думаю, мне уже достаточно того, что я видел.

— Опять эта гадючка Коддвелл. Шипит лишь потому, что ее покойный муж только здесь от нее и отдыхал. Это она свела его в могилу. — Конни затушила сигарету и хлебнула «Комфорта». — Ну, теперь ты выполнил свой служебный долг, можешь выпить. Налить?

— Нет, слишком рано. Я хотел бы еще кое-что узнать.

— Валяй. — И потянулась за следующей сигаретой.

— Слышали об убийстве в городе?

— А как же.

— Не было ли среди ваших клиентов новых людей?

— Нет, все прежние.

— С оружием был кто-нибудь?

— Ха. Ко мне с оружием не ходят.

— Не возражаете, если я поговорю с девицами?

— Пожалуйста.

— И последний вопрос. — Лорен заколебался, собираясь с духом. — Не могу понять только одного...

— Почему он похож на Рэндала Дюденхофа?

— Вы слышали? — поразился Лорен.

— Слухом земля полнится.

— Кто сказал о Рэндале?

— Клиент, — неопределенно махнула она рукой.

— Ну ладно, в конце концов не важно. Рэндал часто бывал здесь.

Конни скривила губы.

— Да, пытаясь утешиться после проигрышей ,в покер. Вшивый козел.

— А его брат? — допытывался Лорен.

— Разве у него был брат? Что-то не припомню.

— Он, говорят, был гомосексуалистом. Уехал на запад.

— Вообще не помню. Значит, он ни разу сюда не заходил.

— Рэндал имел от кого-нибудь ребенка?

— Ты думаешь, покойник мог быть его сыном? — Конни помолчала — Мне и в голову не приходило.

— Будь у него сын, наверняка вы знали бы об этом.

— Не обязательно, — медленно покачала она головой.

— Он мог обратиться к вам с просьбой о помощи в связи с тем, что обрюхатил какую-нибудь бабу в городе.