Богдан нервничал, машину то и дело бросало в разные стороны — ненужные перестроения, финты и гудение клаксоном никак не могли ускорить движение, однако давали хоть какой-то выход клокочущему внутри раздражению. Наконец, справа промелькнуло зачеркнутое название города, скорость стала постоянной, и мысли приобрели некоторую стройность:

«Пришли проверять! Энергонадзор. Сами проверяем, сами оборвали пломбу с подстанции, потом сыграли удивление и гнев, нарисовали протокол. Да… Страшен не сам штраф, а то, что отрубили свет неизвестно насколько.

До этого, еще месяц назад были пожарники, которым пришлось заплатить, сколько запросили, и внеплановая проверка налоговой, вылившаяся в доначисление трёхсот тысяч налоговых обязательств и в два уголовных дела — на него и на главного бухгалтера. Но завод тогда работал, а сейчас стал, и это «прорвало» Богдана. Сама эта картина, этот вид расходящихся средь бела дня рабочих и застывших станков, как то внутренне убедили его, что проблемы пришли всерьез и надолго и сами по себе не разрешатся».

Поехать к Перекопскому давно советовал коммерческий директор — Саша Гусин. «Поезжай, — говорит, — пообщайся, лишним не будет, а вот вероятность того, что получиться разрулить ситуацию довольно большая». О встрече договорились еще вчера, сегодня к семи Борис Григорьевич Перекопский ждал Богдана в загородном ресторане. Богдан хотел подготовиться к встрече, спланировать, сформулировать то, что нужно сказать, но после этого чертового энергонадзора, нервотрепки с ним связанной, какая уж тут планировка?!

В последние три месяца с предприятием Богдана происходило то, что в украинской прессе было принято называть попыткой недружественного поглощения. Началось с того, что где-то в марте начальник районной налоговой инспекции попросил пообщаться с «нашими киевскими друзьями, которые ведут аналогичный бизнес». «Киевские друзья» позвонили через день и приехали на завод. Один из них оказался из Донецка, второй из Мариуполя. Бодрые такие хлопцы, в джинсах и кожаных пиджачках. Разговор быстро от общих тем и разглядывания буклетов перешел к конкретике. Ребята без всяких там прощупываний и попыток наладить психологический контакт предложили купить «Бастион» (так называлась фирма Богдана), цена была также названа сразу — 150 000 у. е. Путём каких таких расчетов — раскладов удалось прийти к означенной цифре было совершенно непонятно, если только недвижимость предприятия стоила по крайней мере раза в два больше, а плюс оборудование, транспорт, и самое главное — собственно бизнес. Ну, это ладно, у ребяток хватило наглости тут же предложить Богдану работу — заместителем директора «с нормальным окладом и процентами», и это ему — основному учредителю, можно сказать, хозяину фирмы. Нормы делового этикита пришлось безжалостно нарушить — сдержаться было невозможно. «Друзья из Киева» в тот раз ушли быстро.

Вскоре после этого возникли проблемы, комплексные проблемы, как выразился Саша Гусин. Комплексные, значит, практически со всех сторон. Менты, которым Богдан платил за «крышу», четко и сразу после визита пожарников сказали — ветер дует из дома с шарами (народное название здания обладминистрации в Шахтерске) — решайте с ними сами — это не наша компетенция. На совещании учредителей и руководства «Бастиона» решили: «Будем действовать предельно корректно, по закону. У нас почти все по белому. Будем держать удар.»

Оказалось — не удержали. Да и время было выбрано нападающими уж очень удачное. Ещё в начале года Богдан Батула, директор успешной строительной фирмы, выиграл тендер на изготовление сорока тысяч кубических метров стенового камня. Это крупный заказ, но главное сроки — поставка должна осуществляться равномерно в течении семи месяцев, с апреля по октябрь. Тендер проводили поляки — застройщики коттеджного посёлка в окрестностях Шахтерска. Контракт предполагал серьезные штрафные санкции, да и дело не только в них, и даже не в том, что для выполнения этого заказа пришлось взять банковский кредит, дело прежде всего в том, что не мог Богдан завалить этот проект, это был вопрос деловой репутации прежде всего.

Богдан стал предпринимателем, как говорится, поневоле: способностей к бизнесу ранее в себе не наблюдал и, возможно, никогда бы не открыл собственное дело, если б не женитьба на третьем курсе института. Через полгода родилась дочь. А через семь месяцев состоялся первый челночный рейс Богдана в город — герой Стамбул. Это был 1995 год. Все крупные состояния сделаны, легких и быстрых денег уже нет. Пока учился в институте воспринимал свою торговлю как занятие временное, нуждой продиктованное. Однако к пятому курсу определилось направление, которое нравилось — строительные материалы, да и ездить на пусть и потрепаной, но своей «девятке» было куда приятней, чем на общественном транспорте. Вообщем, выбор рода деятельности состоялся как-то неожиданно, тем более оказалось, что никто Богдана, получившего красный диплом социолога, на работу не ждал.

Постепенно торговлю с Турцией перетянули на себя крупные оптовики, а челноку оставалось либо разориться в ценовой конкуренции, либо искать новую нишу на рынке. К тому времени у Богдана работало три бригады по ремонту квартир, был небольшой магазин стройматериалов и шлакоблочный цех. Турецкие, китайские и польские товары он закупал теперь у импортеров в Харькове, а в Турцию ездил только отдыхать.

В 1999 году у Богдана появился шанс вывести своё дело на новый урівень, и он этот шанс не упустил. Один из учредителей Закрытого акционерного общества, которое занималось производством стеновых и фундаментных блоков, предложил купить у него акции. После месячных переговоров с продавцом и другими акционерами (устав ЗАО предполагал согласие большинства акционеров с кандидатурой нового члена общества), Богдан расстался с тридцатью тысячами долларов и своей новенькой «девяносто девятой», но стал учредителем ЗАО «СМП-466» с долей в 61,5 % уставного капитала.

За пять лет руководства, Богдан сумел превратить полусовковую контору в преуспевающее предприятие с миллионным оборотом. И вот сейчас получил престижный крупный заказ, купил под него новую прессовую линию, отремонтировал бетонно-растворный узел, и тут вдруг кто-то решил, что этот завод надо забрать себе, как вам такая постановка вопроса?

Борис Григорьевич Перекопский уже ждал Богдана на крыльце небольшого загороднего ресторанчика «Погребок». Кругленький дядька в просторной косоворотке, волосы ежиком, добродушное лицо — ну кто признает в нем теневого воротилу? Батула слышал, что Перекопский раньше служил в КГБ, потом в Службе безопасности Украины. Сейчас в отставке, занимается возмещением НДС и другими темными делами. За глаза его называют — «БГ» — знал бы знаменитый рокер какого тезку он имеет…

Пожали руки и без лишних церемоний расположились за столиком в уютной нише. Говорили, да так оно скорей всего и было на самом деле, что этот ресторан принадлежал Перекопскому, поэтому чувствовал он себя здесь как дома, часто бывал, и переговоры предпочитал проводить тоже здесь.

Сели друг против друга. Только расположились — у Перекопского зажурчал телефон. Он извинился, но выходить не стал, а прижав трубку щекой начал что-то корябать в маленьком потертом блокнотике, при этом кивал, чмокал, издавал другие нечленоразделённые звуки, означавшие, по видимому, в зависимости от интонации согласие, одобрение или отрицание — «мдам, мдам, угу, да-да, м-нээ, мниии-как». Глаза при этом, такое впечатление, жили отдельно: два ярких проблесковых маячка стреляли из-под насупленных бровей, и то скользили по блокноту, то сканировали собеседника. Результаты сканирования внешности Батулы отложились где-то в памяти наблюдателя примерно таким файлом: «Взгляд спокойный, чистый, несколько рассеянный. Короткая боксерская стрижка, высокий успевший обзавестись морщинами лоб, глубоко посаженные светлые глаза, нос картошкой, широкие скулы и широкий двойной подбородок. Выше среднего роста, стройный, небольшой живот выдаёт любителя пива. Не рохля — мышцы подтянуты, короткие рукава рубашки не скрывают мощные предплечья и прокачанные бицепсы — наверняка, спортзал три раза в неделю и бассейн по выходным. На шее толстая золотая цепь, а на ней, наверняка — не видно под рубашкой — тяжелый православный крест. На левой руке — дорогие «Сейко», на правой — браслет из белого золота грамм на пятьдесят. Скорее всего, эти артефакты были нацеплены не из желания похвастаться, а просто потому, что так принято в его кругу».