— Въ Азіи, отвѣчалъ я съ трудомъ, жажда и лихорадка душили меня.
Кто изъ васъ братцы дастъ мнѣ воды? пользуясь суматохой, обратился я къ мужикамъ; я томлюсь жаждой. Тотчасъ же молоденькая дѣвушка, отдѣлилась отъ толпы крестьянъ, быстро побѣжала за питьемъ.
— Значитъ, служба, ты видѣлъ огонь? благодушно продолжалъ становой: мы тоже его видывали. Слыхалъ ли ты про Бородино? При этихъ словахъ онъ распахнулъ шинель и показалъ георгіевскій крестъ и медаль за бородинское сраженіе, украшавшіе его грудь.
— Канальи! крикнулъ онъ на мужиковъ, совершенно неповинныхъ въ этомъ дѣлѣ: какъ вы смѣете покидать царскаго слуга среди улицы? Вотъ, на тебѣ, обратился онъ ко мнѣ, давая пятирублевку. — Собаки! продолжалъ онъ снова бранить крестьянъ, если вы о немъ не позаботитесь, если я его еще застану здѣсь, уѣзжая, я вамъ всѣмъ шкуру спущу съ головы до ногъ.
— Пойдемте, господинъ Макаровъ, сказалъ онъ помѣщику, я къ вамъ опять по скверному дѣлу. Когда жь, чертъ возьми, вы наконецъ перестанете выкидывать всякія продѣлки? Мнѣ кажется, что вамъ давно уже пора перестать куролесить!
Становому ничего не стоило, швырнуть бѣдному раненному солдату пять рублей, вѣдь его визитъ къ Макарову, здѣшнему помѣщику, положитъ ему въ карманъ подарочекъ въ нѣсколько сотъ рублей.
Намъ всѣмъ извѣстно, что за скверныя дѣла расплачиваются съ полиціей щедро. Когда помѣщикъ удалился, языки у крестьянъ развязались. Всякій изъ нихъ на перерывъ хлопотали около меня; всякій зазываетъ меня къ себѣ въ избу. Какъ разъ въ это время бѣлокурая дѣвушка вернулась и подала мнѣ кружку молока.
— Пей, служба, промолвила она, молоко лучше воды.
Пока я медленно пилъ принесенное молоко, мои глаза невольно встрѣтились съ глазами дѣвушки, въ которыхъ выражалось глубокое горе.
— Спасибо, голубка, спасибо, тебѣ, вотъ все что я могъ отвѣтить ей, такъ какъ снова палъ въ безпамятство. Придя въ себя, я очутился въ хатѣ стараго мужика, бывшаго въ ополченіи въ 1812 году, судя по черному кресту, съ бѣлой каемкой, висѣвшему у него на груди. Рядомъ со мной сидѣла та самая бѣлокурая дѣвушка, которая напоила мнѣ молокомъ; но лишь только я открылъ глаза, она скромно удалилась. Скоро мои силы оправились, благодаря уходу стараго солдата и молодой дѣвушки. Хотя помѣщику было извѣстно мое присутствіе на его землѣ, но онъ не обращалъ вниманія, видя какъ ко мнѣ отнесся приставъ. На пятый день послѣ моего прибытія, меня поразило отсутствіе дѣвушки, которую привыкъ видѣть постоянно около себя.
Я обратился съ вопросомъ къ старому солдату; но тотъ, вмѣсто отвѣта, только многозначительно покачалъ головой. — На седьмой день я распростился съ своимъ хозяиномъ, и предложилъ ему уплату за всѣ его заботы обо мнѣ, но онъ отъ нея не только отказался, но даже далъ мнѣ, хлѣба, мяса и бутылку водки на дорогу. Я ушелъ, искренно поблагодаривши гостепріимнаго мужика, попросилъ также сказать отъ меня спасибо и молодой дѣвушкѣ.
Въ верстѣ разстоянія отъ деревни тянется глубокая лощина вдоль густого лѣса, по которому я пробирался. Я тамъ присѣлъ на пригорокъ, чтобы взглянуть въ послѣдній разъ на деревню.
Пока я предавался думамъ, я почувствовалъ прикосновеніе чьей-то руки. Оглянувшись, увидѣлъ подлѣ себя ту самую дѣвушку, къ которой невольно неслись мои мысли; она заливалась горючими слезами.
— Служба, я должна тебѣ сказать, что мнѣ запретили за тобой ухаживать и тебя навѣщать. Но мнѣ необходимо было повидаться съ тобой, пока ты не уйдешь въ Питеръ, такъ какъ моя судьба, моя жизнь зависитъ отъ тебя.
Я посмотрѣлъ на нее съ удивленіемъ, но она этого не замѣтила и продолжала:
— Здѣсь насъ могутъ увидѣть, пойдемъ дальше, я знаю недалеко мѣстечко, гдѣ намъ можно поговорить безъ боязни.
Мое удивленіе понятно, я всталъ и невольно послѣдовалъ за ней. Она повела меня въ чащу лѣса, избѣгая тропинокъ. Скоро мы очутились на маленькой прогалинѣ, похожей на бесѣдку.
Тутъ, сказала она, мы можемъ спокойно бесѣдовать.
Садись, тебѣ предстоитъ дальный путь, а я постою. Я сѣлъ и хотѣлъ было посадить ее рядомъ съ собой, но она возразила:
— Нѣтъ, я постою, этакъ лучше.
Потомъ подумавъ, снова обратилась ко мнѣ:
— Вѣдь въ Петербургѣ ты будешь говорить съ царемъ? Этотъ вопросъ меня такъ поразилъ, что я сразу не нашелся что ей отвѣтить. Не обращая вниманія на мое молчаніе она продолжала:
— Мнѣ говорили, что вамъ солдатамъ, часто приходится говорить съ государемъ. — Ты долженъ ему сказать обо мнѣ, онъ тебѣ повѣритъ, вѣдь ты за него проливалъ кровь. Я тоже тогда по наивности воображалъ, что всѣ несчастные имѣютъ доступъ къ царю, поэтому я ей простодушно отвѣтилъ:
Что жь съ тобой моя голубка? Я готовъ для тебя сдѣлать все что могу. Да, я поговорю съ государемъ.
Я тоже такъ думаю. — Да нужно чтобъ ты ему сказалъ про бѣдную Наташу, у ней нѣтъ ничего завѣтнаго на землѣ, кромѣ тебя. Когда ты пришелъ въ нашу деревню, у меня сразу мелькнула мысль, что Богъ послалъ тебя къ намъ для моего спасенія! Я часто разсказывала о своемъ горѣ исправнику, но онъ такой же баринъ, какъ и Макаровъ и они другъ друга поддерживаютъ, воронъ ворону глаза не выклюнетъ.
— Но что же родная съ тобой случилось, разскажи мнѣ.
— Видишь, служба, хотя крестьянское на мнѣ платье, но я ни того роду, ни того племени. Моя мать была француженка, воспитательница сестры Макарова. Его отецъ, вылитый сынъ, заставилъ мою мать отдаться ему. Что могла сдѣлать молодая дѣвушка, не знавшая даже мѣстнаго языка? Разными угрозами онъ принудилъ ее сдаться на его ухаживанія, и съ той поры сердце ея было навѣки разбито — она умерла при родахъ, произведя меня на свѣтъ. Сперва меня воспитывали какъ дочь; старикъ Макаровъ меня просто боготворилъ. Однажды мужики, изъ-за различныхъ притѣсненій, взбунтовались: сельскій старшина, котораго онъ въ минуту запальчивости высѣкъ, поджегъ домъ. Когда старый Макаровъ появился съ нагайкой въ рукѣ, нанося безпощадно удары на право и на лѣво, мужики его схватили и бросили въ огонь. Картина была раздирающая. Несчастный Макаровъ, подбѣгалъ къ окнамъ, охваченнаго пламенемъ дома, умоляя мужиковъ о пощадѣ, но они вилами отталкивали его обратно въ огонь [6]. Послѣ смерти старика явился наслѣдникомъ сынъ, бывшій гусаръ, но выгнанный за шулерство изъ полка. По завѣщанію онъ получилъ землю, а мнѣ старикъ оставилъ значительную сумму денегъ. Ему, поддѣлывателю фальшивыхъ бумажекъ [7] было легко передѣлать завѣщаніе въ свою пользу; хотя оно и было свершено крѣпостнымъ порядкомъ. При слѣдующей ревизской переписи, я была зачислена крѣпостной. Мнѣ тогда едва минуло девять лѣтъ. Давно ужь меня выгнали изъ господскихъ покоевъ и помѣстили въ дѣвичью. Отданъ былъ приказъ посылать меня на самыя тяжелыя работы. Но по мѣрѣ этого, какъ я стала подростать, мой баринъ становился любезнее со мной, я ему нравилась. А какъ только мнѣ минуло пятнадцать лѣтъ, началъ меня преслѣдовать своей любовью.
— Какъ свою родную сестру! воскликнулъ я невольно.
— Не удивляйся, служба. На дняхъ онъ до смерти засѣкъ нагайкой другую дочь своего отца, солдатку, мужъ которой сражается теперь подъ Севастополемъ, за то, что она не согласилась на его скотскія предложенія.
Видишь ли, служба, дворяне, не признаютъ въ насъ родственниковъ, да и законъ не даетъ намъ никакихъ правъ. Такъ-де, никогда иначе и не будетъ. Та, что онъ засѣкъ, родилась отъ крѣпостной, но я рожденная отъ вольной, никогда не предполагала, чтобы со мной можно было обращаться такъ же! Въ продолженіи двухъ лѣтъ мой хозяинъ оставлялъ меня въ покоѣ, потому что былъ зачисленъ въ милицію и, не смотря на сильное нежеланіе, не смѣлъ отказаться отъ этого назначенія. Нѣсколько мѣсяцевъ тому назадъ, подъ какимъ-то предлогомъ ему удалось избавиться отъ службы, вѣдь онъ настолько же подлъ, какъ и жестокъ. Съ этого времени его преслѣдованія начались снова: я не смѣла никуда выйдти, ни съ кѣмъ говорить, онъ слѣдилъ за каждымъ моимъ шагомъ. Первые дни твоего пребыванія въ деревнѣ я могла за тобой ухаживать, благодаря тому, что мой баринъ ѣздилъ къ исправнику, чтобы уладить дѣло объ убійствѣ солдатки; но теперь онъ вернулся и преслѣдуетъ меня болѣе чѣмъ когда либо. Вчера онъ меня избилъ почти до крови! При этихъ словахъ она показала синяки на телѣ и локтяхъ. Онъ меня избилъ за то, что я ему сопротивлялась. На дняхъ, онъ пожалуй, меня убьетъ той же нагайкой, какъ и солдатку. Не правда ли, обо всемъ этомъ вѣдь ты разскажешь царю, чтобы тотъ запретилъ ему меня убивать? да ты передашь царю?
