— Звоните въ третій разъ. Надо-же дозвониться. Или, наконецъ, обратимся къ швейцару.

— Да вамъ-то собственно что? — спрашиваетъ полный субъектъ. — Я хочу немножко поотдохнуть и поотдышаться. Я только что сейчасъ въ домѣ рядомъ три лѣстницы смѣрилъ.

— Какъ, что мнѣ? Тоже квартиру. Будемъ вмѣстѣ смотрѣть.

— Нѣтъ, Иванъ Иванычъ, это неудобно.

— Отчего неудобно?

— Да какъ-же, помилуйте. Я раньше васъ къ этому дому подошелъ. Здѣсь для меня окажется подходящая квартира, а вы у меня ее отобьете.

— Вы раньше сюда подошли, а я нарочно къ этому дому пріѣхалъ, потому что мнѣ нашъ экзекуторъ еще сегодня утромъ на этотъ домъ указалъ. Онъ для своей тещи въ этомъ домѣ квартиру смотрѣлъ, но тещѣ его оказалась квартира въ пять комнатъ велика, а мнѣ именно въ пять-то и надо.

— Да и мнѣ въ пять. Нѣтъ, Иванъ Иванычъ, я ужъ прошу васъ отойти и смотрѣть гдѣ-нибудь въ другомъ мѣстѣ. Помилуйте, что-жъ это такое! Мучился я, мучился, бродилъ, только набрелъ на подходящее — и вдругъ вы…

— Позвольте… Да, вѣдь, это нашъ экзекуторъ набрелъ вчера, а вовсе не вы… Вы даже не нашего вѣдомства.

— Плевать мнѣ на вашего экзекутора! Что мнѣ вѣдомство! Никакого я экзекутора не знаю и знать не хочу!

Полный субъектъ уже начиналъ горячиться. Тощій субъектъ схватился за ручку колокольчика и изо всей силы сталъ звонить дворника, тоже раздраженно приговаривая:

— Экзекутора можете и не знать, на экзекутора можете плевать, но ежели онъ указалъ на подходящую мнѣ съ дровами квартиру въ пять комнатъ, то я до тѣхъ поръ не успокоюсь, покуда не осмотрю ее! Да-съ…

— Вы можете послѣ меня осмотрѣть.

— Съ какой-же это стати? Лучше ужъ вы послѣ меня ее осмотрите, ежели ужъ на то пошло.

— Но, вѣдь, это-же съ вашей стороны не благородно. Я ужъ стоялъ у дома, когда вы подъѣхали къ нему! — кричалъ полный субъектъ и въ] свою очередь сталъ звонить дворника.

— Какое имѣете право, милостивый государь, говорить мнѣ, что я не благородно поступаю! — тоже возвысилъ голосъ тощій субъектъ. — Мнѣ указали квартиру, а вы сами набрели.

— Скажу больше: свинство!

— А вы нахалъ послѣ этого!

— Что? Что? Повторите!

— Нахалъ! Да-съ… Нахалъ! Я ему изъ учтивости предлагаю вмѣстѣ квартиру посмотрѣть, а онъ эту-же квартиру мнѣ и запрещаетъ смотрѣть! Нахалъ.

— А вы? Вы… мерзавецъ, коли такъ…

— Самъ мерзавецъ! Самъ съѣшь!

— У воротъ стоялъ дворникъ безъ шапки, съ заспанной рожей и съ всклокоченной головой.

— Чего-жъ вы это, господа, колокольчики-то рвете? Не стыдно вамъ? Колокольчикъ сейчасъ оборвали, — говорилъ онъ, почесываясь подъ мышками. — Надо чинно, благородно…

— Квартира въ пять комнатъ есть? — быстро спросилъ его полный субъектъ.

— Квартира въ пять комнатъ въ третьемъ этажѣ не сдана еще? Та, которая восемьсотъ сорокъ стоитъ? — въ свою очередь задалъ вопросъ тощій субъектъ.

— Не сдана, не сдана еще. А все-таки проволоку y колокольчика рвать не слѣдъ, — наставительно произнесъ дворникъ.

— Веди меня! Показывай! — крикнулъ полный субъектъ.

— Пожалуйте, пожалуйте. Вотъ, только ключи у бабы возьму.

Оба — и тощій, и полный субъекты ринулись за дворникомъ подъ ворота. Оттуда доносились ихъ возгласы:

— Нѣтъ, я вамъ не позволю первому смотрѣть!

— Нѣтъ, ошибаетесь. Это я вамъ не позволю первому смотрѣть!

— А вотъ увидимъ, чья возьметъ!

— А вотъ поглядимъ! Я себѣ на ногу никому не позволю становиться!

— И я самъ съ усамъ! Будьте покойны!

Новый, только что отстроенный домъ съ балконами, башнями на шестомъ этажѣ, съ лѣпной работой на фасадѣ и каріатидами по сторонамъ воротъ и двухъ подъѣздовъ. На дворѣ дома еще работаютъ каменщики, штукатуры, плотники, столяры и водопроводчики. Чадно отъ растопленнаго въ котлахъ асфальта; въ нѣсколькихъ мѣстахъ ящики съ растворенной известкой. Вездѣ стружки, кучи песку, щебня.

На дворъ дома заглядываютъ пожилые мужчина и дама и спрашиваютъ рабочихъ:

— Квартиры о четырехъ комнатахъ есть?

— Да мы тутъ поденно… Мы штукатуры. Вы у дворника спросите.

— А гдѣ дворникъ?

— Да гдѣ ему быть! Надо полагать, что въ портерной сидитъ. Да вотъ дворникъ.

— Дворникъ! Квартиры о четырехъ комнатахъ есть.

— Я подручный. Вы у старшаго спросите. Это его дѣло.

— А гдѣ старшій?

— Съ десятникомъ въ трактиръ ушелъ.

— Такъ сбѣгай за нимъ.

— Сбѣгай! Ругается тоже, что зря тревожишь.

Подручный осмотрѣлъ съ ногъ до головы мужчину и женщину и спросилъ:

— Вамъ во дворъ квартиру или на улицу?

— Нѣтъ, нѣтъ, на улицу.

— Ну, такъ это дѣло швейцара. Пожалуйте на парадную лѣстницу. Онъ покажетъ.

Мужчина и дама вышли на улицу. На подъѣздѣ, около двери, сидѣлъ громаднаго роста швейцаръ въ фуражкѣ съ золотымъ позументомъ и читалъ газету.

— Послушайте, любезный, квартира о четырехъ комнатахъ есть? — задаетъ вопросъ швейцару мужчина.

— Всякія есть. Только на прошлой недѣлѣ отдѣлали и сдавать начали.

— Покажите.

— Спросите у управляющаго. Покуда еще онъ квартиры показываетъ.

— А гдѣ управляющій?

— Да тутъ мотался. А вы знаете, господинъ, вѣдь у насъ каждый жилецъ платитъ швейцару три рубля въ мѣсяцъ положенія. Большая-ли, малая-ли квартира — все единственно. Да вотъ управляющій.

Къ подъѣзду не подошелъ, а подбѣжалъ юркій человѣкъ въ свѣтломъ пальто, въ фуражкѣ съ кокардой, въ очкахъ и съ портфелемъ подъ мышкой.

— Честь имѣю отрекомендоваться. Управляющій здѣшнимъ домомъ и крестникъ его превосходительства. Ихъ превосходительство, здѣшній домовладѣлецъ, крестили меня, воспитали, женили на ихъ воспитанницѣ и образомъ благословляли. Прямо скажу: не отецъ крестный, а благодѣтель. Вамъ квартирку? — отнесся онъ къ мужчинѣ и дамѣ.

— Да, о четырехъ комнатахъ.

— О четырехъ, о пяти, о шести, о семи — всякія есть. Съ отдѣлкой дома, извольте видѣть, мы опоздали, а то щели-бы давно пустой не было. Генерала, по его безпримѣрной добротѣ, подрядчики прямо надули, затянули отдѣлку до половины августа — и вотъ черезъ это мы теперь принуждены сдавать квартиры дешевле пареной рѣпы.

— Показывайте, показывайте.

— Сейчасъ. Пожалуйте въ подъѣздъ. Имѣю, можетъ быть, удовольствіе говорить съ человѣкомъ, служащимъ въ томъ-же вѣдомствѣ, гдѣ я имѣю счастье находиться подъ просвѣщеннымъ покровительствомъ его превосходительства?

— Нѣтъ-съ, я на частной службѣ. Въ какую цѣну у васъ квартиры о четырехъ комнатахъ?

— Это зависитъ отъ этажа и отдѣлки. Но его превосходительство, по своей чрезмѣрной добротѣ, вообще не дорожатся въ цѣнѣ. Они въ устройство своего дома вложили послѣднее слово строительной науки по части удобствъ и сказали: «были-бы довольны жильцы, а мнѣ семь процентовъ отъ дома очистится — и я больше не желаю». Пожалуйте посмотрѣть. Всѣ удобства… Рѣшительно всѣ. Швейцаръ! Подъемную машину!

— Не дѣйствуетъ, ваше благородіе. Валъ повредили, — отвѣчаетъ швейцаръ.

— Въ такомъ случаѣ ужъ извините. Я васъ попрошу подняться по лѣстницѣ,- приглашалъ управляющій даму и мужчину. — У насъ во всѣ этажи подъемная машина. Всѣ квартиры съ швейцаромъ, съ полотеромъ, съ ваннами, съ паровымъ отопленіемъ. Плиты въ кухняхъ чугунныя особой конструкціи и комнаты съ вентиляціей по системѣ… этого самаго… Какъ его?.. Забылъ. Ну, да все равно. Такого содержанія дома, какъ у насъ, вы нигдѣ не встрѣтите. Одинъ фасадъ чего стоитъ! А все это рококо на домѣ? Вы знаете, во что обошлись намъ каріатиды? Его превосходительство говоритъ: «ничего не жалѣю, только-бы домъ могъ служить украшеніемъ для столицы, такъ какъ я здѣшній уроженецъ». Вѣдь въ бель-этажѣ цѣльныя зеркальныя стекла въ дубовыхъ переплетахъ. А лучше нашихъ парадныхъ лѣстницъ въ цѣломъ городѣ нѣтъ. Вы посмотрите нашу лѣстницу… Вездѣ помпей… А зеркала, а камины?

— Это все, покуда, внѣшность. А вы вотъ покажите-ка, удобны-ли квартиры, — перебилъ управляющаго съемщикъ.

— Отчего-же имъ быть неудобными? При каждой квартирѣ ванная. Вездѣ лѣпная работа. У насъ даже и въ шестомъ этажѣ лѣпные потолки и паркеты съ фризами. На лѣстницахъ электричество. Въ каждую квартиру электрическій звонокъ отъ швейцара. Пожалуйте. Вамъ въ которомъ этажѣ квартиру желательно?