Ричард Блейд сидел в своей новой квартире на Парк-Авеню и отчаянно скучал. Положительно, на этот раз его отпуск несколько затянулся. Дж., шеф отдела М16А, расщедрился на целых три недели. Три недели! За все время работы в разведке Блейду не удавалось отдохнуть более трех дней подряд.

Конечно, он не терял времени даром. Он совершил упоительную поездку в Канн с очаровательной Дженифер Шелдон, затем уладил кое-какие дела в Брюсселе и под конец в пух и прах проигрался в Монте-Карло. Решив, что этого вполне достаточно, Блейд возвратился в Лондон и снял трубку красного телефона, который напрямую соединял его со штаб-квартирой Дж.

Ричард затушил сигарету в пепельнице и угрюмо посмотрел в окно. Что, черт побери, произошло?! В первый раз в жизни шеф говорил с ним подобным тоном. У Блейда даже мелькнуло подозрение: а не стоит ли за спиной его начальника какой-нибудь крепкий парень, прижимая к бритому затылку Дж. пистолет?

Впрочем, это, конечно, ерунда. Если бы сотруднику секретной службы какой-либо враждебной державы и удалось добраться до начальника М16А, он не позволил бы тому роскошь разговаривать по телефону. Блейду приходилось принимать участие в операциях Моссад по похищению нацистских преступников. Он знал, как это делается…

Нет, тут было совсем другое дело. Голос Дж. звучал неуверенно… Даже растерянно! При всей своей фантазии Ричард не мог представить себе ситуации, в которой его начальник растерялся бы настолько, что не сумел бы скрыть свою растерянность от подчиненного.

Но то, что последовало далее, было еще невероятнее. Дж. посоветовал Блейду не прерывать отпуска и даже не поинтересовался, куда его подчиненный намерен направиться! Это уже ни в какие ворота не лезло.

— Отдыхай, мой мальчик, — устало проговорил Дж., и Блейд услышал, как шеф выбивает свою трубку о полированную столешницу. — За счет фирмы. Если ты мне понадобишься, я извещу тебя.

Такого еще никогда не было. Если разведчика и отправляли в отпуск — что случалось крайне редко, — то уж никогда не продлевали его за счет учреждения!

Надо сказать, что поначалу Блейд обрадовался. Продолжение отдыха! Море, пальмы, солнце… Однако очень скоро удовлетворение сменилось беспокойством. Профессиональный разведчик, он очень жестко планировал свой досуг. И теперь неожиданное предложение выбило его из седла. Счет в банке был истощен настолько, что ни о каких пальмах и речи идти не могло — ведь того, что его шеф называл отпускными, Ричарду едва ли хватило бы на хороший обед. Очаровательная Дженифер отбыла в Уэльс встречать престарелого мужа, который потратил больше месяца на то, чтобы с помощью тибетских лекарей восстановить утраченную потенцию. И, наконец, Блейд просто устал отдыхать! Его беспокойная натура требовала действия.

Блейд подошел к окну и подставил лицо слабым лучам осеннего солнца — большая редкость в туманном Лондоне в это время года. Затем вздохнул, уселся в кресло и раскрыл утреннюю газету.

Пресса била тревогу — в мире наблюдался очередной кризис перепроизводства товаров. Перепроизводство! Блейд устало откинулся на спинку кресла. Если бы эти писаки видели то, что довелось увидеть ему в Центральной Африке! Опустошенные засухой деревни, хижины, источающие зловоние от скопившихся внутри трупов… Он видел детей, которые в отчаянии припадали к соскам буйволиц, и видел, как разъяренные от бескормицы животные затаптывали малышей насмерть. И это в стране, где экономика ориентирована только на то, чтобы прокормить граждан. Никаких космических проектов, никаких долгосрочных ассигнований…

Ассигнования. Блейд резко выпрямился. Вот оно что! Когда в стране кризис, прежде всего урезаются ассигнования на эксперименты, не сулящие немедленной практической выгоды. Он же вот уже третий месяц ждет очередного запуска в измерение X.

Все становилось на свои места. Теперь понятно, почему Дж., отнюдь не склонный к благотворительности, продлил ему отпуск! Блейд вспомнил последнюю речь премьер-министра. Тот заверял сограждан, что прекратит финансирование отраслей, которые не дадут отдачи в ближайшие десять-пятнадцать лет.

Блейд налил себе еще чаю и мрачно усмехнулся. Что ж, прекратит, так прекратит. У него, слава Богу, есть работа, которую он неплохо умеет делать. А Лейтон пусть экспериментирует на бумаге…

И тут зазвонил красный телефон.

Блейд приглушенно хмыкнул. Не иначе, как его шеф научился читать мысли! Он представил себе, как Дж. с сомнением рассматривает свою вересковую трубку, как будто опасается, что она вдруг развалится в его руках.

— Алло?

— Рад тебя слышать, Ричард. Как отдохнул? Блейд слегка усмехнулся.

— Хорошо, сэр.

— Вот и славно… — Дж. вздохнул, как бы выражая чувство глубокого удовлетворения. — Тут есть одно цело… Без тебя мне не справиться.

— Да, сэр, — сдержанно произнес Блейд.

Он привык, что его начальник не может обойтись без предисловий.

— Мне приехать к вам? Дж., казалось, размышлял.

— М-м… нет, — наконец произнес он. — Не будем терять времени. Через час в двенадцатом номере.

Блейд положил трубку и ошарашенно потер лоб. Как говорится, не было печали… Под кодовым номером двенадцать значилась конспиративная квартира неподалеку от Трафальгарской площади, которую разрешалось использовать лишь в экстраординарных случаях. Ричард не знал ни одного из своих коллег, которым когда-либо довелось побывать там. Вызов в двенадцатую означал, что задание будет абсолютно секретным и смертельно опасным… Блейд подумал, что подобное чувство он испытывал лишь однажды — когда, задушив русского связиста, передал информацию под кодовым сигналом МОНОЛИТ — агрессия иностранной державы. Трудно представить себе, сколько высших чинов поплатились тогда за беспечность юного телеграфиста…

Ричард торопливо прошел в ванную и, намылив лицо, принялся скоблить бритвой и без того гладко выбритые щеки.

«Ну и видок!» — в который раз подумал он.

С его внешностью и в самом деле нелегко было работать разведчиком. Точеный профиль, широко расставленные стальные глаза и внушительный волевой подбородок запоминались всеми горничными и барменами. Преследователям достаточно было спросить: «Не появлялся ли здесь парень, который словно бы сошел со страниц комикса о Дике Трейси?», как служащие гостиниц немедленно понимали, о ком идет речь. Ричард вздохнул. Именно из-за внешности он «засветился» в большинстве стран Восточной Европы. Теперь его фотографии есть на каждой таможне, и пересечь границу он может разве что в инвалидной коляске…

Блейд закончил туалет и быстро оделся. Он нервничал. Просто так в «двенадцатую» вызывать не будут… Неужели в самом деле война? Ричард против воли посмотрел в окно, чтобы убедиться, что на затянутый дымкой город не падают вражеские ракеты. Все было как обычно. Обругав себя размазней, Блейд проверил оружие, сунул пистолет в плечевую кобуру и вышел из дома.

Остановив такси за два квартала до Трафальгарской площади, Блейд еще некоторое время побродил по улицам, проверяя, нет ли за ним слежки. В глубине души он понимал бессмысленность своих действий, но вызов в «двенадцатую» сам по себе являлся событием столь чрезвычайным, что требовал неукоснительного соблюдения всех инструкций.

Наконец он перестал кружить по улицам и подошел к дому. Губы Ричарда скривились в усмешке — ему вспомнилось утверждение Эдгара По, что вещь легче всего спрятать на самом видном месте. Мастер знал, что говорил. Ни один шпион в здравом уме и твердой памяти не стал бы прятаться в доме, подобном тому, перед которым стоял сейчас Ричард. Приземистый дворец в викторианском стиле, с журчащим перед воротами фонтаном и каменными львами на фронтоне… И ко всему прочему охранник у входа!