— Странник?.. А что — Странник. Он сегодня есть, а завтра исчез. А беспорядки надо устранять, Пикту. Я отвечаю за порядок в столице! — Голос Канцлера лязгнул закаленной сталью. — А ты подчиняешься мне. Ясно, бригадир?

— Так точно!

— А Страннику вовсе необязательно знать, каким образом мы этот порядок восстановим, — снова подобрел Канцлер. — Ты же не расскажешь ему, Пикту?

— Никак нет, ваше высокопревосходительство!

— Ну и ладненько. Ну и хорошо. Я тебе еще позвоню, Пикту. Действуй. Подпольщиков к ногтю в первую очередь!..

Охотничий схрон представлял собой обычную землянку, вырытую между корней гигантского орехового дерева. Дерево давно умерло, основной ствол обломился и уже наполовину утонул в рыхлой лесной почве. Но шестиметровый комель, опиравшийся на чудовищные, толщиной в человеческий торс, корни устоял. Охотники-мутанты выкопали под комлем яму, сделали отдушину и замаскировали дерном и ветками вход. Получилось весьма надежное убежище, которое можно было обнаружить только с собаками.

Максим почувствовал схрон метров за десять. Бошку подвел его к самому комлю, наклонился и потянул веревочную петлю, спрятанную в траве. Вход открылся буквально под ногами Максима. Бошку гордо посмотрел на большого друга, и Максим не стал его разочаровывать, восхищенно цокнул языком:

— Молодцы, ничего не скажешь, отличное укрытие.

— Это принц-герцог придумал, — сказал охотник и полез внутрь. Максим протиснулся вслед за ним и неожиданно оказался в довольно просторном помещении. Здесь было тепло и сухо, пол чисто выметен, возле отдушины в углу притулилась маленькая печурка, у другой стены стоял грубо сколоченный стол. Напротив него располагались низкие дощатые нары, застеленные шкурой какого-то крупного животного. Возле стола на колченогом табурете сидел бывший главный хирург Крепости и пил чай. За полгода, что они с Максимом не виделись, принц-герцог, казалось, усох еще больше. Во всяком случае морщин на его добром, потемневшем от загара лице явно прибавилось.

— Здравствуйте, принц-герцог, — улыбнулся Максим, протягивая старику руки.

— Здравствуйте, Мак, — ответил он своим тихим, интеллигентным голосом. — Вижу, добрались-таки до Островной Империи? Амуниция-то не наша.

— Добрался, принц-герцог, только не совсем так, как вы думаете. — Максим уселся на соседний табурет, а Бошку пристроился в сторонке на нарах.

— Ну и славно, голубчик! Главное, что добрались.

— Мне снова потребуется ваша помощь, принц-герцог, — без обиняков начал Максим. — Дело в том, что я в настоящий момент возглавляю секретную разведывательную миссию Островной Империи, имеющую целью выяснить возможность прохождения по Голубой Змее отряда белых субмарин…

Максим говорил четко и по возможности кратко, стараясь приводить наиболее веские аргументы и следя за выражением лица старика. Когда он закончил, принц-герцог долго молчал, прихлебывая из большой железной кружки уже остывший чай. Допил, отставил посудину и сказал:

— То, что вы рассказали, Мак, страшно и мерзко. Если островитяне доберутся до гор, всем нам придет конец. Это очевидно. С другой стороны, в команде вашей субмарины почти полсотни отборных, бывалых солдат, прекрасно вооруженных. В свое время, помнится, вы уже предлагали план нападения с помощью наших охотников на посты Боевого Легиона за Голубой Змеей. Тогда мы вам отказали. Главным образом потому, что план был абсолютно нереален. То, что вы предлагаете сделать нам сейчас, тоже практически нереально. Мы не выстоим против вашего отряда и пяти минут…

— Я не предлагаю вам вступать в бой, принц-герцог, — перебил Максим. — Я говорю о возможности пленения этих людей. Это вполне по силам вашим охотникам! Отряд пойдет через ваши земли. Идти будут медленно из-за незнания местности. Ваше дело — постоянно тревожить их, ставить ловушки, кружить по лесу. В конце концов они выдохнутся, разделятся на мелкие группы в надежде прорваться на запад, к океану. Тогда вы сможете без труда справиться с ними. Скорее всего, они не станут сопротивляться. Это называется «партизанская война». В такой войне чужакам не выиграть!

— А вы? Что будете делать вы, Мак? Ведь вы тоже будете идти с ними?

— До определенного момента, пока не разделятся на группы. Дальше я буду действовать по своему плану.

Принц-герцог снова замолчал. Заботливый Бошку подогрел и разлил по кружкам новую порцию крепкого чая. Максим пил, не чувствуя ни вкуса, ни запаха. Он ждал, что скажет старик.

— Хорошо, Мак, — произнес наконец тот, допив свой чай. — Вы меня убедили. Это дело теперь не только ваше, оно касается и нас. Бошку все слышал и подтвердит мои слова на общем собрании старейшин. Когда ваша лодка двинется обратно?

— Думаю, дней через десять. У большой излучины есть остатки взорванного моста. Я посажу субмарину на мель там.

Максим встал, поблагодарил Бошку за чай, крепко пожал руки принцу-герцогу и вышел из землянки. Пора было вызволять заплутавшую с его помощью в подземельях Крепости группу Зелусса и возвращаться на корабль.

Штормило уже третий день. Ветер ровно и сильно тянул с океана к берегу, и крупная волна практически исключила патрулирование акватории Порта. Несколько стареньких сторожевиков жалось к причалам на внутреннем рейде. Комендант приказал усилить береговые патрули бронемашинами с локаторами, справедливо считая, что погода для нападения белых субмарин создалась благоприятная. Но Барон тут же отменил приказ, заявив, что не позволит рисковать дорогостоящей боевой техникой из-за одних предположений.

Комендант, ветеран войны, закаленный в горниле атомных бомбардировок, попытался спорить, но Барон просто выгнал его, отправив с инспекцией по северным заставам. Сам же заперся в комендантском кабинете, приказав никого не пускать. Адъютант удивился такому поведению его превосходительства, но вида не подал.

А Барон в это время сидел в комендантском кресле как на иголках, уставившись неподвижным взглядом на телефон. Он буквально извелся в ожидании, и когда наконец раздался звонок, Барон едва не лишился чувств.

Дрожащей рукой он взял наушник.

— Здравствуй, Барон, — тот же голос с характерным акцентом, — ты выполнил наши условия?

— Д-да, конечно!.. Вы можете… ваши корабли могут войти в бухту. Сторожевые суда стоят у пирса, коменданта и его мобильной танковой группы нет, локационная станция поставлена на профилактику по моему указанию…

— Ну, что ж, молодец… Творец! — невидимый собеседник усмехнулся. — Тогда жди гостей.

— К-когда ждать?

— Да прямо сейчас!..

Связь прервалась. Барон несколько секунд ошарашено смотрел на замолчавший телефон, затем швырнул наушник на рычаг и опрометью бросился на балкон, выходивший в сторону бухты. Какое-то время он ничего не видел, кроме ровных темных рядов волн, мерно накатывавшихся на пирсы и причалы Порта. Холодный влажный ветер забрался под одежду и теперь медленно сжимал свои пальцы, вызывая непроизвольную дрожь во всем теле. Но Барон не замечал этого. Он ждал. С замиранием сердца, с тошнотой от страха, что кто-нибудь догадался, кто-нибудь следил за ним, и сейчас двери кабинета за спиной рухнут от мощных ударов, и через них повалят вооруженные люди в черных комбинезонах легионеров, а следом войдет бригадир Пикту или Витураш и каркнет своим ужасным голосом: «Именем закона вы арестованы! Назовите свое имя…»

Но минуты шли, а никто не ломился в двери. И Барон немного успокоился, перестал дергаться и озираться назад, сосредоточившись на бухте. И наконец увидел.

Они выныривали из штормовой мглы одна за другой, бесшумно, как белые призраки. Вот первая субмарина прошла створ внутреннего рейда, но в бухте по-прежнему было тихо, словно никто не заметил до сих пор огромного пришельца. «Четыре… шесть… десять…» — считал Барон одними губами. Господи, да тут их целый флот!..

Субмарины разделились. Большая часть устремилась к главным причалам, несколько штук отвернули вправо, где располагались доки и склады. Еще три направились влево, к стоявшим на приколе сторожевикам, отсекая их от акватории и лишая возможности маневра.