— Как же? А гибель ваших сотрудников на…

— Не перебивай! — Сикорски помолчал, вздохнул, будто решился, и продолжил: — Комплекс включает в себя… подсадку чужой личностной матрицы. И задача, по сути, сводится к овладению управлением и контролем над этой матрицей. На время задания в тебе будут жить два человека, а это…

— …грозит шизофренией, — бодро кивнул Максим. — Ясно, шеф. Ничего, мне не впервой. Легионером я был, террористом был…

— Это совсем другое, Каммерер! — повысил голос Странник. — Ты получишь вторую — равноправную — личность. Равноправную, Каммерер! Иначе нельзя. Иначе тебя расколют в два счета. У них отличные специалисты, не хуже наших.

— Все-таки, почему вы не воспользовались этим раньше? — снова задал вопрос Максим.

— Потому что… не было разрешения. — Странник как-то странно мигнул и обтер ладонями лицо. — Применение нового всегда связано с бюрократическими заморочками: заявления, согласования, утверждения… Мы справились с раздорами и войнами, с голодом и нищетой, с болезнями и преступностью. Но бюрократия, по-видимому, неистребима, и от нее нет иммунитета… Так вот, этот новый метод… официально не утвержден. В настоящее время он… проходит проверку в полевых условиях. В том числе теперь и здесь, на Саракше. Повторяю, это довольно опасно, и ты можешь отказаться…

— Хорошо, шеф, я постараюсь.

— Ты получишь легенду, — продолжал, не слушая, Сикорски. — Настоящую. Как мы ее добыли, лучше не спрашивай. Но это все, что мы сможем тебе дать. Тебе придется действовать самостоятельно. Нуль-связь в пределах планеты неэффективна, а радиосвязь не гарантирует от прослушивания. Мы тебе даже радиомаяк не сможем дать — не ровен час, найдут при досмотре. Заброска будет через Северный архипелаг. Это единственный район, где у береговой охраны пока нет радаров…

— Подождите, шеф, но ведь при таком фоне радар вообще бесполезен, — не выдержал Максим. — Обычная длинноволновая радиосвязь — еще куда ни шло. Но коротковолновой диапазон должен быть забит помехами?

— Тем не менее радары у них есть! И это именно радары — мы неоднократно засекали их несущие лучи. Видимо, они нашли способ отсекать помехи.

— Почему же на континенте их нет? Ни у одной из стран?

— Если ты имеешь в виду Огненосных Творцов, то до последнего времени в этом не было необходимости. По известной тебе причине. Достаточно было визуального контакта. А благодаря необычно сильной рефракции здешней атмосферы, визуальное наблюдение тут довольно эффективно… Но мы отвлеклись. — Странник не мигая уставился на Максима. — Ты отправишься в Столицу Островной Империи с Северного архипелага. Тебя будут проверять. Сильно проверять. В Столице не жалуют северян, но терпят, исполняя указ императора. Если ты пройдешь эту проверку, у тебя появится шанс. Собственно, для этой проверки и нужна подсадка чужой матрицы.

— Можно вопрос, шеф? Легенду я получу до или после процедуры? — Из базового курса психофизики Максим знал о влиянии второго сознания на личность хозяина и его последствиях. Теоретически. А теперь ему предстояло прочувствовать это на практике. Но Максим приказал себе не бояться, и тренированная психика успокоилась.

— Во время, — отрезал Сикорски и встал. — Пошли. Тебе еще общее обследование нужно пройти.

Максим открыл было рот — вопросы буквально толклись на языке, — но потом махнул рукой и бодро зашагал вслед за стремительным Странником по просторным коридорам Базы.

«Я, Вилл Гален ин Троггролл, потомственный ленд Амаллы в шестнадцатом поколении, четвертый сын Толла Галена ин Троггролла, первого ленда и хранителя Наследного Кодекса Северного архипелага. Моя мать — наследная принцесса Илли Салем ин Киррганн, дочь сводного младшего брата нашего императора Пулла Салема ин Киррганна. В нашей семье на протяжении последних двухсот лет все старшие мужчины были хранителями Кодексов, а младшие — боевыми офицерами Императорского Флота.

Я, Вилл Гален, в четырнадцать лет совершил кругосветный поход на корабле «Белый кит» под командованием надводного адмирала Линтуса Карисса, за что был досрочно произведен в действительные матросы. Во время войны участвовал в десантах на Хоззалге и бухте Золотых Песков. За последний получил Синий Якорь на серебряной ленте и чин морского волка второго ранга. После войны зачислен в Военно-морскую императорскую академию Амаллы. Прошел полный курс обучения и сдал квалификационный экзамен на высший балл.

В настоящее время откомандирован Объединенным штабом флота Северного архипелага в распоряжение Адмиралтейства по ходатайству адмирал-адъютанта Главного штаба морских сил Империи Солтуса Манисса. Контрольное время прибытия по назначению в составе особой офицерской группы — не позднее двенадцати часов восьмого числа месяца южных ветров…»

— Рудольф, ты уверен, что нужно посылать этого юношу почти на верную гибель?

— Прекрати, Марк! Делай свое дело… Этот «юноша» прошел все круги местного ада и в одиночку, не имея никакой объективной информации, совершил столько, что ты и представить себе не можешь.

— Но ведь здесь же другое…

— Вот именно. Теперь он пойдет подготовленным. Во всяком случае, у него будет шанс вернуться оттуда живым.

— И все же я настаиваю, что эта затея — чистое безумие. На подобные эксперименты надо запрашивать разрешение КОМКОНа.

— Официальная процедура займет не один месяц, Марк, а у нас нет даже недели! Если вторжение на континент не сорвать, всё обернется большой кровью. Очень большой, Марк. Ты готов к этому? Способен разделить ответственность за последствия и оправдаться перед КОМКОНом, зная, что у нас был шанс, и мы его не использовали?

— Но ведь мальчишка же!..

— Да. Но очень способный и очень сильный. Психофизический индекс его личности превышает сто единиц! Это шанс, Марк. Запускай второй цикл адаптации…

Картина была необычной и в то же время знакомой. Максим стоял на высокой корме судна и смотрел на стремительно удаляющийся каменистый берег и россыпь низких серо-красных зданий на нем, на ставшие совсем крохотными немногочисленные фигурки людей у светлой линии пирса.

«Амалла», — всплыло в мозгу. Этот город на берегу имел красивое, звучное имя. Это был его город. «Потомственный ленд Амаллы…» — это же про меня? Это же я? Кто же я теперь?..» Под черепом возник неприятный шум, и Максим невольно тряхнул головой, сделал усилие — шум пропал.

Максим вспомнил недавние наставления толстого доброго Марка, главного психофизика Базы: «Чтобы контролировать состояние ведомой матрицы, проще всего применить принцип внутреннего зеркала. Представь, что ты смотришь на себя в зеркало. Кого ты там ожидаешь увидеть?.. Правильно, себя любимого. А теперь представь, что зеркало разделено на две половинки… В правой ты по-прежнему видишь свое, привычное, лицо, а вот в левой должен появиться тот, второй. Видишь его?..»

На освоение этого, казалось бы, простейшего психологического приема у Максима ушло почти три дня. Напряжение было ужасным, голова после двух-трех часов тренировок распухала и отказывалась что-либо соображать. Не помогали ни препараты, ни специальные сеансы разгрузки. Тогда Максим уходил с Базы и бродил по торосам и снежным полям босиком, голый по пояс, подставляя тело терзающему ледяному ветру, пока кожа не начинала гореть и исходить паром. Такие прогулки, как ни странно, помогали лучше всего. Максим возвращался на Базу отдохнувшим и полным решимости справиться с любым заданием.

Берег почти растворился в белесой дымке. Максим наконец отвернулся и пошел вдоль борта на нос корабля. На покатой палубе было пусто. Килевая качка загнала всех в трюм — лишь бы не видеть мерно накреняющуюся, похожую на гриб-переросток носовую рубку и мотающийся тонкий хлыст радиомачты. Вдобавок волны то и дело захлестывали палубу, и ходить по ней становилось весьма непросто. Тем не менее остойчивость судна восхищала — почти идеальная «неваляшка». Максим двигался, не останавливаясь, упреждая очередной крен и не прикасаясь к низкому фальшборту. Бороться со стихией на равных — что может быть приятней? К сожалению, скоро об этом придется забыть. Островитяне, конечно, весьма опытные и ловкие моряки, но все же обычные люди. И «потомственный ленд» ничем их не лучше.