В 1987 г. произошли два бескровных инцидента. 27 мая бывший пилот сельхозавиации Р. Свистунов угнал с территории Литовской ССР Ан-2 своего однокашника по летному училищу. Однако бензина в баках оказалось немного (сказалось решение о неполной заправке легких самолетов, работавших в приграничных зонах), и долететь до шведского о. Готланд не удалось. Пришлось приводнить машину буквально в километре от берега. Шведский суд приговорил Свистунова к двум годам лишения свободы, но Советскому Союзу он так и не был выдан.

13 сентября при подлете к Ростову один из пассажиров Ту-134 показал стюардессе взрывное устройство, прикрепленное на собственном теле, и потребовал лететь в Париж. Экипаж продолжил полет до Ростова, где угонщика задержали. Его бомба была… двумя кусками хозяйственного мыла с прищепкой, звонком и телефонным проводом. Возмутителем спокойствия оказался минский художник, которого признали невменяемым и отправили на принудительное лечение в психбольницу белорусской столицы.

Следующий угон стал одним из самых известных и самых трагичных. О нем много написано, сняты телепередачи и фильмы, но вопросов все еще остается очень много, и ответить на них, вероятно, удастся только после полноценного изучения документов, что пока никому сделать не удалось. Поэтому остановимся лишь на основных фактах. Утром 8 марта 1988 г., когда Страна Советов готовилась к празднованию Международного женского дня, в Иркутске на борт отправлявшегося в Ленинград Ту-154 (СССР-85413) поднялись Н.С. Овечкина и 10 ее детей, семеро из которых составляли семейный ансамбль «Семь Симеонов». Ансамбль был весьма известный, немало гастролировал, но в этот раз Овечкины отправлялись не в очередную творческую поездку. Они задумали тяжкое преступление, чтобы вырваться на Запад, где перед молодыми талантами, как считала их мать, открывались головокружительные перспективы. Именно Нинель Сергеевна стояла во главе смертельно опасного предприятия. Кстати, в мире зафиксировано не так много случаев, когда угоном руководила женщина. К захвату самолета тщательно готовились. Отрабатывая способы проноса на борт воздушного судна оружия, два брата специально слетали с контрабасом и упрятанными внутрь него металлическими микрофонными стойками в Ленинград и обратно. «Разведка» показала, что стойки обнаруживаются с помощью рентгена. Поэтому контрабас пришлось немного доработать, прикрепив специальным образом подставку для струн, чтобы он не проходил через интерскоп. Затея удалась, и в результате в салон Ту-154 удалось пронести два обреза и взрывное устройство.

Самолет совершил промежуточную посадку в Кургане, а когда вылетел оттуда, ранее сидевшие в разных частях салона Овечкины разместились более компактно. Пришло время действовать. И вот уже два брата стоят с обрезами в проходе между креслами пассажиров, не давая им подняться с мест, а экипажу передана записка с требованием следовать в Лондон. Командир воздушного судна В.Ф. Куприянов решил точно следовать соответствующей инструкции. Вскоре о произошедшем на борту знали и службы УВД, и в МВД, и в КГБ. «Земля» дала команду садиться на военном аэродроме Вещево под Ленинградом, что стало первым крупным просчетом. Ведь в аэропортах существовал подробный, хорошо отработанный план действий в подобных ситуациях, а военные имели лишь инструкции на случай захвата летательных аппаратов их ведомства.

Угонщикам сообщили, что из-за нехватки топлива Ту-154 садится в финской Котке. Однако во время руления Овечкины увидели солдат в советской форме, оцепивших летное поле, и потребовали немедленного взлета. Для подтверждения серьезности своих намерений они стали стрелять по переборкам между салонами. Пытаясь успокоить угонщиков, стюардесса Тамара Жаркая сказала им, что сейчас подойдет топливозаправщик, и скоро полет будет продолжен. Действительно, топливозаправщик появился. Но один из братьев Овечкиных увидел следовавших за ним людей в штатском, его нервы не выдержали, и двумя выстрелами он убил Тамару, которая стала первой жертвой этой трагедии.

Тем временем вылетевший из Москвы Ту-134 с группой «А» не смог приземлиться в Вещево, т.к. практически в центре ВПП стоял захваченный борт. И это, несмотря на неоднократные просьбы экипажа Ту-154 о переруливании в конец ВПП. Поэтому «альфовцы» приземлились в Пулково, а затем на вертолетах отправились в Вещево. Уже наступил вечер, быстро темнело, и, не дожидаясь их прибытия, местные начальники решили действовать имевшимися силами. На штурм самолета пошла группа захвата, состоявшая из офицеров ленинградского полка МВД особого назначения. Отваги у них хватало, но подготовки для проведения подобного рода операций было явно недостаточно. Они наделали излишнего шума, чем привлекли внимание угонщиков, начавших пальбу. Находившийся на грани нервного срыва командир экипажа без согласования с «землей» начал руление, чем только усугубил ситуацию. Тем не менее, бойцы группы захвата смогли проникнуть в пилотскую кабину, открыли дверь и вступили в перестрелку с угонщиками. В результате были ранены два милиционера, четыре пассажира, но Овечкины остались невредимыми. Они посчитали, что все потеряно, и приступили к реализации плана «Б». Один из братьев застрелился, трое других плотно разместились возле взрывного устройства и привели его в действие, но остались живы. На борту начался пожар. Тогда один из сыновей застрелил по ее просьбе мать, а затем с помощью обреза свели счеты с жизнью еще три брата.

Все что осталось от Ту-154 (СССР-85413) после пожара, вызванного взрывом Овечкиных (кадры видеохроники)

Ту-134А-3 (бывший СССР-65083), который 20 января 1989 г. один из пассажиров попытался угнать в Румынию. В настоящее время самолет летает под флагом компании «Аэрофлот-Норд»

Самолет горел, и его никто не пытался тушить. Стремясь избежать гибели, пассажиры самостоятельно открыли двери лайнера, не сумев задействовать аварийные надувные трапы, в отчаяние стали выпрыгивать прямо на бетон. Там их встречали работники милиции, имевшие приказ не упустить угонщиков и действовавшие неоправданно жестоко. Среди несчастных пассажиров был и ленинградский аспирант Игорь Мойзель, для которого эта эвакуация закончилась больничной койкой. Позже он рассказывал: «Я упал на землю на корточки. Мне завернули руки назад, прижали лицом к бетонному покрытию и выстрелили в спину… Затем меня подняли, провели вперед несколько метров, положили вниз лицом и велели лежать, сцепив руки над головой. Пока тащили, меня били ногами, стараясь попасть по голове,..» Получить «поцелуй» милицейского ботинка довелось и многим другим. В это время наконец-то прибыла «Альфа». Но ее бойцам оставалось только навести порядок вокруг самолета, прежде всего, отвести людей подальше от него.

Лайнер так и не потушили, и он полностью сгорел. Но это была не самая страшная утрата. Погибли 9 человек: 5 угонщиков, стюардесса, а также 3 пассажира, причины смерти которых не обнародованы до сих пор. 19 человек получили тяжелые и средние ранения, еще 16 обратились за медицинской помощью. Всего на борту находилось 76 пассажиров.

«Дело Овечкиных» расследовали в течение 5 месяцев. Состоявшийся осенью 1988 г. суд приговорил старшую дочку Ольгу к 6 годам лишения свободы, 16-летнего Игоря - к 8, четверых несовершеннолетних Овечкиных, которым было от 9 до 15 лет, от уголовной ответственности освободили. Было возбуждено дело против сотрудницы Иркутского аэропорта за халатность при досмотре багажа Овечкиных. «Я тряхнула его , думала, там что-то брякнет, но в контрабасе ничего не брякнуло и не звякнуло», - вспоминала она. Уже в ходе расследования Генеральный прокурор СССР сделал представление министру гражданской авиации, в котором отметил «низкий уровень трудовой и технической дисциплины работников пунктов досмотра». Так, в 1987-88 гг. из-за их невнимательности не были обнаружены: в Алма-Атинском аэропорту 5 единиц огнестрельного оружия и боеприпасы, в Павлодарском - пистолет, граната и нож, в Целиноградском и Кокчетавском - 2 пистолета и 2 гранаты.